Теплоход “Красноярский рабочий” — символ индустриализации Красноярского края

Символ индустриализации

В Красноярске на фоне красавца Коммунального моста стоит забытый временем и власть имущими теплоход «Красноярский рабочий». Тоже красавец, надо только чуть-чуть прищурить глаза. Это флагман Енисейского пароходства тридцатых — сороковых годов прошлого века, который был первооткрывателем Пясинских экспедиций по доставке грузов для начала строительства Норильского горно-металлургического комбината и Норильска. Транспортное обслуживание факторий на побережьях Карского моря и Енисейского залива обеспечивал тогда флот «Комсеверпути», в том числе теплоход «Красноярский рабочий».

Это он, «Красноярский рабочий», уходил в рейс в самые поздние сроки навигации, зачастую оставаясь в плёсе на случайную зимовку. Это он спускал караваны численностью до 20 и более барж общей протяжённостью до полутора километров. Это он открывал новые места для отстоя флота, застигнутого ранним ледоставом: ныне там Подтёесовская, Павловская, Ермолаевская ремонтно-эксплуатационные базы. Это ему было оказано великое доверие наводить арки Коммунального моста в Красноярске, на фоне которых он сиротливо доживает свой век. Это ему были оказаны честь и доверие привести в Красноярск из Дудинки морской лихтер «Лодьма» с первой гидротурбиной для Красноярской ГЭС. Это с него ребята детского речного пароходства — уже более 40 лет — начинают осваивать нелёгкую, но полную романтики профессию речника и моряка.

Судьба судна и жизнь человека схожи. Как и людям, судам тоже везёт или не везёт. В этом отношении у теплохода «Красноярский рабочий» счастливая судьба. С 1930-го по 1977 год он не имел серьёзных повреждений, хотя работа в Карском море, выводка с Севера и расстановка флота на зимний отстой, постоянная работа на подъёме караванов в Казачинском пороге при замене им сначала туера «Ангара», а затем туера «Енисей» были не из лёгких.

В середине 1970-х годов, с приходом на Енисей более мощных, современных буксиров-толкачей ОТ-2000, теплоход «Красноярский рабочий» стал сдавать свои эксплуатационные позиции. Начал «слезиться» корпус клёпаной конструкции, труднее стало содержать главные двигатели — дизели давно устаревшей конструкции фирмы «МАН». Сложнее стало ремонтировать паровые лебёдку, шпиль, брашпиль, рулевую машину из-за отсутствия специалистов, которые ушли с флота вместе с пароходами. Нельзя было на судах этого класса ввести совмещение профессий, которое давало примерно 30 процентов повышения эффективности в работе.

Всё это не способствовало тому, чтобы в рабочем ядре флота Енисейского пароходства держать этот теплоход. Однако и не стало поводом для отправки «Красноярского рабочего» на слом. В 1977 году теплоход «Красноярский рабочий» стал плавучей учебной базой Красноярского детского речного пароходства. С тех пор в разное время на нём «несли вахту», являясь примером для будущих капитанов, механиков, электро- и радиомехаников, ветераны флота Енисейского пароходства.

Не часто на своём борту «Красноярскому рабочему» приходилось принимать, особенно в 2000-е годы, высоких гостей. И тем более волнительно было для него «видеть» своего последнего капитана Алексея Захарова и представителей комиссии, созданной специально для оценки технического состояния теплохода.

Алексей Николаевич, поднявшись на борт по скрипучему трапу вместе с гостями, почувствовал ностальгию. За долгие годы после расставания оба они — и капитан, и теплоход — сильно изменились. Многое уже в прошлом. Алексей Николаевич, оглядываясь по сторонам, замечал большие изменения теплохода. Но остались прежними буквы названия на борту и полубаке судна, отлитые из бронзы на заводах фирмы «Шихау». По-прежнему крепко стоит рангоут, хотя такелажа поубавилось, и он обветшал. Во многих местах износилась и прогнила палуба. Места замены палубника резко выделяются. Но всё-таки мощно выглядят палубные механизмы — шпиль, брашпиль, буксирная лебёдка.

Гости зашли в надстройку, где за все годы ничего конструктивно не менялось: всё те же переборки, кубрики с двухъярусными койками, каюты комсостава, камбуз, кают-компания — она же по совместительству красный уголок.

А вот кладовые боцманского имущества — гарманжа, шакши для хранения красок, цепные ящики — и прочее, что позволяло боцману содержать теплоход в чистоте и порядке. Вот и каюта боцмана. Много в ней проживало людей, а один боцман так и умер на этой койке. Не пожелав оставить теплоход в сложнейшей обстановке осеннего замерзания Енисея, сказал капитану: «Оклемаюсь», но не выдержал. Его именем был назван теплоход — «Боцман Лайне». Наверное, это произошло впервые. По крайней мере я не слышал ни в речных, ни в морских пароходствах ни до, ни после, чтобы кто-то из боцманов удостаивался такой чести.

Вот и носовой трюм, где нетрудно было сделать выгородку для печатной машины Кости Лавренова — печатника выездного пункта редакции газеты «Красноярский рабочий», в составе которого был ещё один сотрудник — редактор и рабкор в одном лице Георгий Кублицкий, впоследствии известный публицист-международник, большой патриот Красноярска, Красноярского края и Арктики. Это было в 1936 году, когда происходила очередная Пясинская экспедиция, продолжалась эпоха челюскинцев, шло становление полярной авиации, открывались станции «Северный полюс», твёрдо становились на ноги Игарский порт, лесокомбинат и сам заполярный город Игарка.

Между тем экскурсия, на которой встретились через много лет капитан и теплоход, продолжалась. Вот и святая святых теплохода — машинно-котельное отделение. Пусто в нём. Всё, что могло пригодиться на других судах, было снято. Сиротливо на фундаментах стоят два «МАНовских» дизеля, которые когда-то выдавали на гребные винты по 700 лошадиных сил. Поэтому суда этого типа были самыми мощными теплоходами того времени на речном флоте.

Сохранилось рабочее место вахтенного механика с пультом управления главными и вспомогательными механизмами, телефонной и прямой (через трубу) связью с капитанским мостиком и каютой механика. Здесь получали команду, а иногда просьбу с капитанского мостика: «Добавить обороты», когда уже исполнены были команды: «Полный!», «Самый полный!».

Главными механиками «Красноярского рабочего» работали опытные, авторитетные специалисты пароходства. Символично, что последним главным механиком на нём был Н. В. Астафьев — двоюродный брат Виктора Астафьева, писателя и гуманиста.

Поднялись члены комиссии на капитанский мостик, зашли в рулевую рубку, радиорубку, в каюты капитана, радиста. Заметно оживился Алексей Захаров. Многое в его памяти пронеслось за это короткое время. Вот планширь, по которому он определял, будет ли в предрассветное утро туман: если сухой — тумана не должно быть, если мокрый — надо выбирать место для оборота. Ведь в начале 1960-х радиолокаторы только-только стали внедрять на речном флоте, но были далеко не совершенными, и поначалу на них была слабая надежда. Тогда возникало много разговоров по поводу установки на судах радиолокаторов. «Имейте в виду, кому поставят радиолокатор, у того заберут якорь», — не то шутили, не то и вправду предупреждали старые капитаны. На вопросительные взгляды собеседников добавляли: «А чтобы шли без остановок». Поэтому больше верили намётке, магнитному компасу — там, где они были. Как только видимость ухудшалась — на бак отправляли намётчика. Потом уже появились надёжные радиолокаторы, авторулевые, эхолоты, которые автоматически включаются при наступлении определённой глубины.

После осмотра теплохода «Красноярский рабочий» комиссия отметила: как и везде, время оставило здесь заметный след. Деревянная обстройка, использованные в судостроении материалы многолетней давности не подлежат восстановлению, всё требует реставрации современными материалами. Прочен только корпус судна, при умелом решении проблемы с заклёпками он прослужит ещё сотню лет.

Тогда всё шло к тому, что давняя инициатива Красноярской региональной общественной организации «Клуб енисейских капитанов» на базе теплохода «Красноярский рабочий» организовать музей Арктики и Енисейского Севера будет реализована. Но не получилось: теплоход не захотел отдать для общего культурно-исторического дела Красноярский институт водного транспорта, на балансе которого судно находится.

Сегодня, когда не за горами 90-летние и 100-летние юбилеи важнейших событий освоения Заполярья и других районов Крайнего Севера нашего края речниками, полярниками, строителями, актуальность сохранения для истории теплохода «Красноярский рабочий» ещё более возрастает. Ведь этот теплоход — живая история, яркий символ первых пятилеток, начала строительства Норильского горно-металлургического комбината, Норильска, многих других свершений, выведших Красноярский край в ряд самых мощных регионов страны.

Будет крайне непростительным действом в глазах потомков, если мы не сохраним этот символ для истории. Сбережённый, отреставрированный и выставленный в Красноярске для горожан и туристов пароход «Св. Николай» является символом дореволюционной истории нашего края. Теплоход «Красноярский рабочий» может стать символом его индустриализации — яркой страницы нашей истории. Думается, за экспонатами, которые в нём можно выставить, дело не станет.

Иван БУЛАВА, вице-президент КРОО «Клуб енисейских капитанов», член Союза писателей России

В ТЕМУ

Первым капитаном «Красноярского рабочего» был Михаил Лиханский, который за 92 года своей жизни многое повидал — служил на царском флоте, был в Германии на приёмке «Красноярского рабочего», принимал участие в его перегоне на Енисей. Пясинские экспедиции, освоение притоков и открытие новых отстойных пунктов, буксировка большегрузных караванов — всё было на долгом жизненном пути капитана и теплохода. Затронули Михаила Елиферьевича и репрессии конца тридцатых годов прошлого века: более двух лет терпел он в застенках Красноярской тюрьмы изощрённые допросы и пытки, но вышел оттуда оправданным. Как позже вспоминал капитан Лиханский, не доверили ему после этого капитанского мостика. Знать, из-за боязни шпионажа и он ушёл начальником сплава в Енисейскую сплавную контору. И только в середине пятидесятых Михаил Елиферьевич вернулся в пароходство капитаном-наставником. Был удостоен ордена Ленина. А теплоход, уже под командованием другого капитана, продолжал работать на передовых рубежах очередной пятилетки.

Врезка

Теплоход — живая история, яркий символ первых пятилеток, начала строительства Норильского горно-металлургического комбината, Норильска, многих других свершений, выведших Красноярский край в ряд самых мощных регионов страны.