Вне зоны равнодушия

Арэга Саркисовича мы пригласили на страницы “Городских новостей” в рамках нашего нового проекта, посвященного 75-летию Красноярского края. Ведь кто, как не архитектор, тем более работавший руководителем регионального уровня, может рассказать о становлении территории, о ее развитии и росте? О созидании и красоте — природной и рукотворной. И наш разговор с почетным гражданином Красноярска, народным архитектором России, мастером, идеи и труды которого во многом определили сегодняшний облик краевого центра, философом и поэтом, мы начали именно с должностной темы.

— Признаюсь вам — тяжелейшая. Ведь приходится отвечать за все, в том числе и за ошибки своих коллег. Впрочем, еще больший груз несет на себе глава города или региона — как правило, именно тому, кто на виду и на слуху, достаются все шишки. Так что настоящими главными архитекторами являются руководители территорий.

Я всегда на первой встрече со своими студентами напоминаю им, что архитектура — это прерогатива власти. И могу вас уверить: мне, как и многим моим коллегам, друзьям, единомышленникам, в этом смысле очень повезло. Я даже боюсь приступить к перечислению фамилий руководителей, которые поддерживали наши начинания, старались воплотить в жизнь предложенные идеи застройки — их так много, что оглашение списка заполнит весь наш разговор. Но самые главные имена назову. В первую очередь это, конечно же, Павел Стефанович Федирко, стараниями которого нам удалось преобразить и край, и краевой центр. Когда говорят, кто построил концертный зал, Музей Ленина, мэрию, то, безусловно, вспоминают Павла Стефановича.

— Да это были настоящие подвиги краевых руководителей. Они принимали на себя удары свыше, приказы, выговоры и добивались-таки своего. Тогда нам, красноярцам, многие регионы завидовали. Например, в шестидесятые-семидесятые годы существовало постановление о запрете строительства спортивных сооружений, а у нас возводился центральный стадион, один из крупнейших в России. И это настоящее счастье и для всего Красноярска, и для моего коллеги, автора проекта Виталия Владимировича Орехова. Был запрет на строительство общественных зданий. А мы возвели оперный театр, цирк, концертный зал, филиал Музея имени Ленина. Это был настоящий прорыв, изменивший качество жизни в Сибири, давший мне и моим коллегам простор для творчества.

— Можно сказать и так. Я попал сюда аж в 1963 году. Безумно давно, столько не живут... Начав карьеру на Дальнем Востоке, постепенно стал двигаться на запад, но меня удержала Центральная Сибирь. Приехал сюда в гости к сокурснику, Эдуарду Михайловичу Панову, увидел строительный бум. Так и остался, живу здесь уже 46 лет.

— Красноярский край, без комментариев, — мой дом. Дом, в котором у меня родилась дочь, это уже ее Родина. Дом моего внука. И, самое главное, здесь я нашел то, чего желаю всем: единомышленников, сотрудников, сотоварищей по любимому делу. Конечно же, моя историческая родина, отчий дом — Тбилиси. А по матери — Новосибирск. Я очень горжусь своими истоками, и сибирской, и армянской древней культурой. Но не меньше я горжусь и тем, что сегодня живу в Красноярске, что сумел пригодиться этой семье.

Наверное, не скажу ничего нового, заявив, что для меня край — это прежде всего люди. Не спорю, здесь великолепная, уникальная природа: от подобия среднерусской равнины, Уральских гор до полярной тундры. Краев таких на планете больше нет. Но знаете, что я понял, почерпнул из мудрых книг и мудрых встреч с людьми? Природа, в том числе и искусственная, созданная строителями и архитекторами, совершенно равнодушна к человеку. На самых великолепных ступенях самых прекрасных храмов совершались самые нечеловеческие мерзости: убийства, предательства. Поэтому окружающая нас красота — лишь нечто сопутствующее, помогающее нам обстоятельство. Главное в другом — в том, кто живет рядом с тобой. И если бы не сибиряки, красноярцы, я бы, может, и не выдержал всех несчастий земных, которые были мне посланы.

Мне повезло с властью, мне повезло с партнерами и друзьями по ремеслу. Я не могу не назвать имя Александра Ивановича Гришина, с которым я начинал работать, организовывать первую мастерскую, и Петра Федоровича Платова — добрейшего человека, лучшего, на мой взгляд, главного архитектора края. Мне повезло с руководителями стройки, низкий им поклон. Хотя многим уже царство небесное. Среди тех, кого нет рядом, — мой соавтор по главным объектам, Борис Петрович Запятой, конструктор мирового уровня, сумевший буквально “повесить” в воздух перед входом в Музей Ленина шестиметровый объем. Это непростая, очень смелая конструкция.

Мои соратники вечно со мной. Многих земляков я могу назвать настоящим источником моего творчества и вдохновения.

— Да, есть. Вот что такое здание БКЗ? Конечно же, по большому счету, это памятник настойчивости и таланту руководителя Павла Стефановича Федирко, а также многим тысячам красноярцам. Но не было бы именно такого малого зала филармонии без дирижера симфонического оркестра Ивана Всеволодовича Шпиллера — одного из крупнейших музыкантов нашего времени, благодаря которому в Красноярске побывали ведущие мировые исполнители классической музыки. Признаюсь, я лично для него проектировал этот зал. Шпиллер был постоянным критиком, даже возмутителем спокойствия, не все понимал по чертежам, однако во всем участвовал, требовал, доказывал, уговаривал. Он стал непосредственным вдохновителем этого проекта!

А большой зал посвящен Михаилу Семеновичу Годенко, еще одному величайшему мастеру, с которым меня свела судьба. Это тоже фигура всероссийского и мирового масштаба! Вопреки акустическому стандарту планировка большого зала подчинена зрелищу, которое создавал Михаил Семенович, а сегодня создают его преемники: мы должны видеть улыбки танцующих артистов. Не верится, что там может поместиться
1 800 человек, однако это действительно так.

— Как же! Я обречен быть ответственным за все, что там происходит. Оставаться в стороне просто нельзя — как можно бросить свое детище? К тому же, если что-то во время реконструкции пойдет не так, то скажут, это Демирханов недосмотрел, недоучел.

— В крае мне, к сожалению, не довелось много построить. Зато посчастливилось поработать за пределами региона. В соавторстве со скульптором Константином Зиничем создавал проект мемориала сибирякам, защитившим Москву в годы Великой Отечественной войны (модель стоит у нас на Покровском мемориале). Это наш гордый красноярский труд, заслуга бывшего секретаря крайкома Владимира Ивановича Долгих.

Но все же особенно мне повезло с городом, и в прошлые годы, и сейчас, в наше время. Некоторые объекты удалось сделать только благодаря доверию, доброму отношению главы Красноярска Петра Ивановича Пимашкова. Ему я обязан многими своими свершениями и проектами: уже воплощенными и грядущими.

Что же до построек в крае… пожалуй, стоит упомянуть библиотеку в Овсянке и часовенку — все это появилось по замыслу еще одного нашего великого земляка — Виктора Петровича Астафьева. И возводились эти объекты с помощью и под руководством Валерия Ивановича Сергиенко и Петра Ивановича Пимашкова. А говоря об еще одном проекте, мне опять нужно вспомнить о конкретном человеке, который так много сделал для всех красноярцев и так рано, жутко рано, ушел от нас. Это Иван Сергеевич Ярыгин. Мне посчастливилось быть его доверенным лицом по очень важному делу. По просьбе Ивана Сергеевича я проектировал церковь святой Евдокии в селе Сизая. Храм, посвященный матери Ярыгина, — мой любимый проект. Храм расположен в очень живописном месте, которое еще раз подтверждает постулат о том, что красота спасет мир.

— Да, равнодушна, но… я поделюсь с вами фрагментом одного из своих умозаключений, которые иногда называют стихами. Посвящено это моему сотоварищу, руководителю реставрационных мастерских Николаю Федоровичу Коваленко, а написано еще в начале перестройки.

…От этой каменной песни,

Вдруг чьей-то душе полегчает.

Не сделать нам жизнь прелестней,

Но мы утоляем печали…

Вот в чем смысл архитектуры, рукотворной природы: утолять печали. Кстати, эти слова начертаны на портале Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге: Утоли моя печали. В этом — главная суть нашей профессии.