Удивительно, что остался жив: первые впечатления Александра Кузнецова о войне были связаны вовсе не с геройством

Почётного гражданина нашего города и края, Героя Социалистического Труда, первого директора Красноярского металлургического завода Александра Кузнецова не зря называли человек-эпоха. Великий труженик, мудрый руководитель — он оставил яркий след в истории нашего региона. И при этом нашёл и время, и силы описать на бумаге подробности своего пути.

В библиотеке Красноярского городского архива хранится книга Александра Николаевича «О времени и о себе». Каждый период этой биографии — кладезь для анализа, размышлений, сравнений. И сегодня, в преддверии 80-летия Великой Победы, мы поделимся воспоминаниями нашего земляка, связанными с Великой Отечественной войной.

Учили профессора

Александр Николаевич родился 25 августа 1923 года в селе Сливное Курганской области в крестьянской семье. При этом он получил блестящее школьное образование, которое позволило бы ему спокойно поступить в институт. Дело в том, что сталинские репрессии, коснувшиеся и семьи Кузнецовых, для Александра обернулись неожиданной стороной. С восьмого класса его учителями были учёные, члены семей «врагов народа», сосланных в заштатный городок Петухово Челябинской области. Так, физику преподавал профессор ленинградского университета Колесников, математику — профессор того же вуза Борман, литературу — профессор киевского университета, химию — профессор МГУ. Эти люди, находясь под надзором НКВД, совершали настоящий подвиг. Они давали детям подлинные знания, прививали гордость за великие подвиги русского народа. Поэтому школа стала для Александра Кузнецова не просто временем обучения, а открытием целого мира. Вот только получение аттестата совпало для Александра Николаевича с началом войны. Выпускной бал отпраздновали 15 июня 1941-го…

Рвались в бой

В первые дни Великой Отечественной были мобилизованы отец и два брата Кузнецова. На плечи Александра легла ответственность за семью, поэтому пришлось забыть о поступлении в институт. Он пошёл работать, ожидая призыв, и уже в конце 1941 года был направлен во второе Тюменское военное пехотное училище.

Обучение было коротким и насыщенным: на протяжении шести месяцев каждый день занимались по 12 часов. А летом 1942-го, получив офицерское звание, молодой человек был направлен в Чебаркульские военные лагеря на стажировку, где пришлось провести целых три месяца.

«Мы были молоды и, конечно, нетерпеливы. Где-то романтичны, где-то излишне идеологизированы. Но, как большинство в этом возрасте, агрессивны. Стремление стать настоящим мужчиной требовало реализации. Мы жаждали оружия, рвались в бой, рвались мстить за раненых товарищей. О смерти в молодости не думаешь», — вспоминал о том периоде Александр Николаевич.

Получив направление в 3-ю ударную армию Калининского фронта, молодой офицер вступил в командование стрелковым взводом, а вскоре стал командиром роты.

Первые впечатления Александра Кузнецова о войне связаны вовсе не с геройством, а с будничными моментами. «Человек ко всему привыкает, — писал он.

— Проходит время, и ты уже не обращаешь внимания на пролетевший с характерным шуршаньем снаряд, сознание отмечает, что если ты его услышал, то он не твой. Кругом мины, стрельба, а ты спокойно реагируешь. Но чуть отвык, уже сложнее. После госпиталя, например, первое время сложно. Опять каждой просвистевшей пуле кланяешься, опять на пролетающий снаряд земле кланяешься. Потом привыкаешь — и всё, что делается вокруг, становится нормой. Ты уже понимаешь, что каждой пуле с миной поклонов не наложишь. Ты уже знаешь, что если твой, то это твой. Если к тебе летит, никакие поклоны не помогут».

Идите за мной!

После ранения в декабре 1942 года и лечения в госпитале Кузнецову предложили возглавить разведывательно-диверсионную группу для действий в глубоком тылу противника. Не было ни опыта, ни специальной подготовки, но зато возникло желание испытать себя.

Первая попытка перехода через нейтральную полосу в тыл врага оказалась неудачной. А вторая, в составе сборного подразделения из 70–80 человек, могла и вовсе стать фатальной. Проводник заявил, что заблудился и надо возвращаться, но он не уверен, что найдёт обратную дорогу. Группа Александра обеспечивала безопасность с тыла, и он вовсе не должен был запоминать все зигзаги пройденного пути. Однако в безвыходный момент в его сознании вдруг чётко представился весь пройденный путь. Поняв, что надеяться не на кого, Кузнецов уверенным голосом сказал: «Я знаю, как выйти обратно, идите за мной!» И до рассвета все вернулись на исходную позицию живыми. Именно с того памятного случая и начало проявляться свойство Александра Николаевича в трудной ситуации брать ответственность на себя.

А третья попытка, несмотря на то, что бойцы вынуждены были идти без проводника, оказалась успешной. Разведывательная группа дальнего действия Кузнецова в немецком тылу вела бои с фашистами, занималась разведкой, устанавливала связь с партизанскими отрядами. «Конечно, теперь приходится только удивляться тому, что остался жив, — вспоминал в своей книге Александр Николаевич. — Ведь всё время пребывания в пехотных частях действующей армии и на оккупированной территории было насыщено такими неординарными ситуациями, порой из ряда вон выходящими, что иногда кажется, я не должен был выжить».

Почувствовал опустошённость

Свой личный День Победы Александр Николаевич запомнил хорошо: «После того как двое суток не смыкал глаз, я прилёг поспать. Около двух часов пополудни меня разбудили связистки и сказали, что немцы выбросили белые флаги. Вскочив, я побежал с ординарцем на наблюдательный пункт. Посмотрев в стереотрубу на просматриваемую глубину обороны противника, мы увидели множество белых пятен. Это были куски простыней и разорванные нательные рубахи. Мы ожидали этого со дня на день, но охватившее меня тогда чувство трудно было назвать радостью. На какой-то момент я стал чувствовать какую-то опустошённость… И сомнение терзало: неужели кончился ад? Настолько мы привыкли к войне, что сам по себе конец её, к которому мы так мучительно долго шли, уже не воспринимался нашим рассудком».

Войну Александр Кузнецов окончил помощником начальника штаба 977-го стрелкового полка 270-й стрелковой Демидовской Краснознамённой дивизии и был включён в список для сдачи экзаменов в Академию Генштаба. За боевые заслуги он был награждён тремя боевыми орденами (Отечественной войны I и II степеней и Красной Звезды), а также медалями.

«Возвращался я домой без предупреждения — из суеверного страха (на войне вообще каждый становится по-своему суеверным), — писал он в своих воспоминаниях. — Боялся, если скажу родным, что-нибудь помешает и отпуск не состоится. Потом жалел об этом: когда зашёл во двор, навстречу мне случайно вышла моя мама, Валентина Ивановна. Она только и смогла произнести: «Это ты, Александр», — у неё подкосились ноги, и она долго приходила в чувство».

Быть военным Кузнецов никогда не хотел, но окончательно уволиться из армии получилось только в 1946 году. После возвращения домой поступил в Уральский политехнический институт. Началась новая мирная, но от того не менее трудная, насыщенная событиями жизнь.