БАЛАГАНЧИК: Дарьяна Антипова

Белоснежка

Я обожала умирать. С чем успешно справлялась на сцене нашего двора с восьми до двенадцати лет. Помимо героев, которые в наших пьесах умирали - дедушка, Гитлер, индеец, Робин Гуд, - я сыграла и все необходимые для пьес вещи: березку, кенгуру и даже одежду в шкафу. Сцена была очень старой и затерянной среди деревьев нашего леса. Когда-то к ней вели асфальтовые дорожки и соседи ходили туда праздновать самый популярный здесь праздник - день строителя. Но все это было еще до нашего с братом рождения. Сначала у родителей родился он. И только через семь лет появилась я.

И вот мне исполнилось двенадцать. Оля, самая старшая девочка из нашего дома, вдруг начала часто заходить ко мне в гости. Дарить подарки на праздники. И мне пришлось согласиться с тем, что она моя лучшая подруга.

Через несколько дней после моего дня рождения она вдруг решила стать режиссером новой пьесы нашего театра. Вечер для показа пьесы был назначен на конец мая. Именно на тот день, когда мой брат должен был вернуться из армии.

А еще она мне запретила стричь мои волосы, которые внезапно стали виться. Это была трагедия. Мне нравилась моя короткая стрижка. И рваные джинсы. И лопнувший баскетбольный мяч, который перед отъездом подарил мне брат.

В новой пьесе я должна была сыграть не медведя, не качающиеся на ветру деревья, а… Белоснежку.

На первой репетиции ко мне подошел длинный Витька и, ухмыльнувшись, заявил: «Я буду с тобой целоваться! Я - принц!». Я долго и громко отказывалась играть с прыщавым Витькой, но Оля предложила мне то, от чего я не могла отказаться. Красиво умереть с яблоком в руке в конце пьесы.

А может, я согласилась играть Белоснежку из-за приезда брата, так как мне купили красивое платье. Или из-за яблок. На каждую репетицию Светка из семьдесят третьего дома приносила желтые, мягкие яблоки. Пролежав положенное время в гробу, я отпихивала Витьку и съедала свое яблоко в конце театральных встреч.

И мой брат наконец-то приехал. В квартире все было прибрано, на кухне пахло блинами и мясными приправами. Брат задумчиво смотрел в окно. Иногда улыбался чему-то и накручивал на палец мои кудри.

Наши родители и соседи долго подтягивались к сцене по лесным тропинкам. Рассаживались вокруг сцены на стулья. Посматривали на моего брата в военной форме.

Я гордилась. Оля нервничала. Объявляя начало пьесы, она заикалась. А в конце добавила, что она поздравляет с приездом моего брата. И, не отрывая взгляд от бумажки, быстро ушла за кулисы. Я глубоко вздохнула, подкинула в руках яблоко и - вышла на сцену.

Все шло по сценарию почти до самого конца. Оля осторожно выглядывала из-за кулис, смотрела на реакцию зрителей и явно ждала любовную сцену, которую мы так долго репетировали.

Я откусила свое яблоко и повалилась в гроб. Но яблоко внезапно выпало у меня из руки и покатилось куда-то в сторону публики. Я от неожиданности и огорчения приоткрыла глаз и заметила, что за сценой что-то происходит. Оля держала за кончик плаща принца и старалась не выпустить его на сцену. Видимо, кто-то забыл принести из дома стул, украшенный белой лошадиной головой.

Но принц оттолкнул ее, выпрыгнул на сцену и поскользнулся на моем яблоке. Яблоко покатилось в другой конец сцены. Я с ужасом посмотрела на брата. Он смеялся. Оля тоже смотрела на моего брата. Но не смеялась.

И наконец-то я разглядела принца. На длинную трехметровую палку кто-то надел крохотную голову свиньи с блестящими глазками и новогодний дождик вместо лошадиной гривы. Оторопев, я даже позволила принцу меня поцеловать и ожила раньше времени. Принц кинул реплику в умирающую от хохота толпу зрителей и одной рукой подсадил меня боком (как полагается в средневековье) впереди себя на «коня». Сзади нас на палке примостились еще одиннадцать гномов, которые пытались разобраться, в каком же направлении со сцены мы должны двигаться. Принц подпихнул меня ногой и вот так, боком, мы стали двигаться к кулисам. Брат свистел и махал мне рукой.

За сценой Светка доедала мое яблоко.

А Оля сидела, закрыв лицо руками.