БАЛАГАНЧИК: Режиссёр Кшиштоф Занусси о физике, режиссуре, фанатах и поклонниках

Известный польский режиссёр, автор более 40 художественных и документальных кинолент, обладатель множества кинопремий Кшиштоф Занусси сам пишет сценарии своих фильмов, преподаёт, ведёт режиссёрскую работу в театрах Польши, Италии, Франции, Германии и России, является консультантом Комиссии по делам культуры в Ватикане. Недавно в рамках Фестиваля польского кино красноярцы смогли познакомиться с фильмами известного режиссёра и встретиться с ним самим. А наше интервью с ним состоялось в Польском обществе. Физик, философ, режиссёр Кшиштоф Занусси оказался искренним, обаятельным и ироничным собеседником.

- Пан Кшиштоф, известно, что Вы сначала были физиком, потом философом, а уже потом стали режиссёром. Скажите, как у Вас получилось сделать такой резкий переворот в жизни: от вполне приземлённой физики до требующей полёта фантазии режиссуры?

- Вы невероятно ошибаетесь! Есть такой анекдот: жил физик, ему не хватало фантазии, и он стал поэтом. (Смеется.) На самом деле физика требует куда большей фантазии, чем искусство. Особенно высокая физика. Теоретическая физика - это огромная фантазия, и в ней есть где задуматься о Боге. Меня физика не разочаровала, это я её разочаровал. У меня до сих пор куда больше друзей-физиков, мне с ними легче найти общий язык, так что это был долгий драматичный путь. Я в неё влюблён до сих пор, это она меня не полюбила. Я почувствовал, что физика - это не моё призвание, и тогда я понял, что нужно её бросить. Я попал в Краковский (Ягеллонской) университет на факультет философии, это было после оттепели в 1956 году - в Польше очень глубоко это переживалось. К нам прилетел Хрущёв и разрешил дать коммунистам больше свободы, и поэтому, когда я попал на факультет философии, там уже преподавалась нормальная философия, как во всей западной Европе. Ягеллонский университет был одним из немногих университетов, где преподавалась нормальная философия, в остальных это был какой-то марксистский бред. У нас в университете даже были два входа: для философов и для марксистов. А потом я увлёкся режиссурой. Когда я снимал свою первую картину, мне надо было работать на улице, там была массовка, нужно было бегать с одной стороны улицы на другую. Подошёл отец - он всегда был очень критичен ко мне - и сказал: «Десять лет учёбы в университете, а ты это делаешь хуже любого пенсионера». Тогда я понял, что надо изучать режиссуру.

- Ваш фильм «Структура кристалла» получил неоднозначную оценку. Известно, что во время сеанса зрители уходили из зала. А от критиков он собрал множество восторженных отзывов. Как Вы думаете, почему так разошлись мнения критиков и публики?

- Очень часто мнения критиков расходятся. Если критикам нравится, значит, они правы, если публике нравится, значит, она права. (Смеется.) На самом деле это была просто новая форма режиссуры, совсем неожиданная для этого времени. Тогда я был неизвестен, актёры были неизвестны. Но самое главное - если меня запомнят. Если человек отстоял в очереди, купил билет, посмотрел фильм и забыл, это самое ужасное. С точки зрения бухгалтерии это успех, но если я не повлиял на людей, не остался в их сердце, в их памяти, значит, не надо было всё это делать. На самом деле сколько мы видели фильмов и спектаклей, содержание которых даже не помним. Гораздо важнее, если остался след у зрителя. А тех зрителей, у которых остался след, никогда не будет много. Я никогда не узнаю наверняка, правда ли то, что мне говорят, или мне льстят.

- А как Вы думаете, как соотносится оценка критиков и то, насколько фильм может запасть в душу зрителей?

- Это зависит от каждого отдельного критика. Они так же, как и артисты, бывают одарённые и не одарённые. В России с критиками намного лучше, чем в Польше. Те, которые есть, вообще почти не пишут и не высказываются. Те же, кто пишет и высказывается, их работа заключается в том, чтобы написать 10 предложений и поставить звёздочки. Поэтому публика для меня куда больший авторитет, чем критики.

- Единственное, чего не переносят критики, это успеха.

- Знаете, у вас сейчас ввелось такое слово, как фанат.

- Это больше на Западе. У нас пока это редкость.

- Это очень хорошо. Я хотел сказать, что есть огромная разница между словами «поклонник» и «фанат». Поклонник - это человек, который любит определённые ценности и находит в чём-то пользу, а фаны - это люди неполноценные, которые собираются в группу. И эта группа любит своего лидера и ненавидит другого, который такой же хороший. Знаете, одного певца любят, а другого, который похож, ненавидят. Это как на футболе - фанаты не любят хорошей игры, а только болеют за своих, они делят мир на наших и чужих. Нормальный человек никогда не станет делать это, так что я ищу поклонников, а фанатов не хочу видеть.

- И последний вопрос. Как правило, он должен быть про Красноярск. Так вот: как на эмоциональном уровне Вы почувствовали Красноярск и самих людей?

- Знаете, моё впечатление похоже на то, которое я получил в Новосибирске. На меня оба города произвели большое впечатление. Здесь люди гораздо свободнее в мышлении. Такое ощущение, что такое пространство даёт людям чувство свободы и большее чувство ответственности. И то, что здесь много сосланных было, тоже оставило большой след, положительный след - люди более широко мыслят. Не знаю, где бы мы могли иметь такую встречу с вами, как в Сибири.

Полина Василовская, школа № 6, 9-й класс