Холодная, но тёплая натура

Тобольский кремль, тобольский вал

Электричество в тот вечер отключили. Горожане, пришедшие на открытие выставки в музей Б. Я. Ряузова, толпились в полумраке возле гардероба, переговаривались: “Может, чуть попозже включат?” Однако когда входили в зал, понимали, что никакой катастрофы нет…

Возможно, это тот редкий случай, когда яркий свет может отчасти даже помешать восприятию. Потому как на полотнах — храмы. Старинные, белокаменные, с куполами, столько пережившие. И от них самих как будто исходит собственный свет…

Выставка носит название “По святым местам Сибири”. Проект родился в стенах Красноярского государственного художественного института. Коллектив преподавателей и студентов КГХИ выиграл конкурс “Православная инициатива”, объявленный Московской патриархией, и нынешняя экспозиция — своего рода первый отчёт.

Кстати, в рамках проекта запланированы встречи известных красноярских живописцев с учениками художественных школ, серия мастер-классов (в частности, по иконописи), будут выезды на пленэры — в Енисейск, Ачинск, Томск, Иркутск. То есть работа предстоит большая и интересная. Стоит добавить, что сегодня художественный институт и музей Б. Я. Ряузова плотно сотрудничают (речь идёт не только о проекте), и можно быть уверенными: почитателей изобразительного искусства ждёт немало качественных академических выставок.

Первым городом в череде святых мест Сибири стал Тобольск. Два красноярских художника — Александр Клюев и Виталий Зотин — несколько раз выезжали туда в командировки. Изучали натуру на месте в разное время года. Это был своего рода творческий подвиг. Причём — начиная с дороги. Добираться приходилось с пересадками, которые почему-то приходились на ночь, ночевали на вокзале. И погода почему-то всегда оставляла желать лучшего. Виталий Зотин охарактеризовал Тобольск двумя ёмкими словами — очень холодно.

Александр Клюев поддержал своего молодого коллегу, рассказав, что в этом городе действительно всегда холодно. То обжигающий дождь идёт, то снег валит не переставая. Если же ни того, ни другого не наблюдается, появляется ещё одна напасть — жуткий ветер, который буквально сбивает с ног. Мольберты с трудом удерживали, случалось, что и догонять их приходилось с горы.

— Писали как-то на холоде и ветре памятник Ермаку, покорителю Сибири, — вспоминает Александр Анатольевич, — и в этот момент сам собой вопрос возник: “Ну, и зачем Ермак её покорил, спрашивается?!”

В общем, приключений хватало. Как и открытий. Одно из них связано со знаменитой картиной Василия Сурикова “Покорение Сибири Ермаком”. Известно, что наш земляк местность писал с натуры. Художники Клюев и Зотин вышли на лёд замёршего Иртыша и поняли, что видят тот же самый ландшафт, те же линии, что и Суриков, один в один — как на картине, очень узнаваемо. По всей видимости, Василий Иванович делал наброски из лодки, иначе не получилось бы. Такое вот открытие.

…Город на полотнах авторов очень притягателен. Он написан с разных точек, рассмотрен в разных ракурсах. Тобольск на заре, Тобольск на закате. Тобольский кремль, тобольский вал. Часовня памяти Александра Второго. Храм Михаила Архангела. Дом губернатора, место ссылки государя в 1917 году. Храм иконы Казанской Божьей матери. Памятник Ермаку (кстати, в двух видах: на фоне леса и — с другой стороны — на фоне церквей). Практически документальное подтверждение тому, что климат в Тобольске особенный, — работа Александра Клюева с видом кремля 2 мая: сугробы такие, что весь город под снежной шапкой.

Александр Анатольевич практически всё писал с натуры. Его коллега занимался этюдами, над крупными полотнами работал уже в Красноярске. Впечатляют его работы “Первая радуга”, “Добро пожаловать” (массивные старинные двери и висячий замок на них), “Надежда” (храм изнутри, свечи, фрески). И это всё — Тобольск.

Специалисты говорят, что сложнее всего для художников писать белое и золотое. Здесь же, на выставке, со всех сторон — белоснежная чистота, сверкающие купола. И свет, идущий от них. Поэтому отсутствие электрического освещения никак не помешало. Наоборот — помогло. Выставка стала ещё камернее, теплее и добрее. Я бы даже сказала — “моее”. Если память не изменяет, именно так ответила Марина Цветаева на вопрос, зачем она переписывает стихи в блокнот, если они есть в книжке: “Чтобы было МОЕЕ”. Здесь, как показалось, тот же случай.