Евгений Балданов: "Наш климат — не лучший для тенора"

Следующий театральный сезон станет юбилейным, десятым для ведущего солиста Красноярского государственного театра оперы и балета, лауреата всероссийских и международных конкурсов Евгения Балданова. Красноярским поклонникам оперного искусства артист знаком по таким всемирно известным оперным произведениям, как “Евгений Онегин” Чайковского, “Кармен” Бизе, “Травиата” Верди, “Дон Жуан” Моцарта. Сегодня Евгений вспоминает этапы своей творческой биографии, раскрывает понимание оперного искусства и рассуждает о зрителе.

— Вы помните первый выход на сцену в красноярском театре?

— Это был концерт, посвящённый открытию сезона, где я исполнял арию “Плач Федерико” из оперы “Арлезианка” итальянского композитора Чилеа и известную итальянскую песню “Влюблённый солдат”. Эти произведения до сих пор в репертуаре.

Моим дебютом в оперном спектакле на красноярской сцене стала партия Ленского в опере “Евгений Онегин”. Это была роль в старой постановке, а нынешний “Евгений Онегин” идёт в обновлённой постановке.

— Для многих слушателей опера “Евгений Онегин” — это прежде всего партия Ленского. В Вашем исполнении этот персонаж напоминает скорее Ленского из романа А. С. Пушкина “Евгений Онегин”, чем героя оперы П. И. Чайковского.

— Я всегда считал, что это роль драматическая. Чайковский наделил Ленского внутренними переживаниями. Пушкин слегка иронизирует над своим персонажем, над романтизмом в целом, а мне ближе романтическая трактовка образа Ленского. Роль непростая, требует не только вокальных способностей, но и актёрского мастерства. Два самых известных фрагмента оперы “Я люблю вас, Ольга...” и “Что день грядущий мне готовит...” совершенно разные по настроению.

— И сцена именин Татьяны требует актёрского мастерства. По-моему, в новой постановке усилен комический эффект.

— В романе Ленский покидает именины, не устраивает ссору во время бала. Действует в соответствии с дуэльным кодексом, присылает Онегину вызов. Напротив, в опере появляется драматический эпизод — вызов на дуэль во время праздника. Драматизм происходящего подчеркивает музыка.

— Мы с Вами упоминаем произведения из репертуара тенора. Поясните, пожалуйста, в чём заключается отличие этого мужского певческого голоса от других.

— Тенор считается очень редким голосом. При условии, что он с приятным тембром. А тенор с обычным тембром встречается, может быть, не реже, чем баритон или бас. Бывают теноры лирические, лирико-драматические и драматические, моцартовского плана, вагнеровского плана. У любого человека есть голос, но, чтобы стать профессиональным вокалистом, нужно многое. Во-первых, учиться. Во-вторых, иметь непреодолимое желание стать певцом. В-третьих, необходим талант, в-четвёртых, удача. Не считая таких качеств, как чувство ритма, такта, музыкального слуха, фактуры, роста, знание языков, способность постоянно учиться.

— Как Вам удаётся в условиях сибирского климата сохранять голос?

— Наш климат, конечно, не лучший для тенора. Самые известные теноры родом из Италии и Испании. Там самые благоприятные условия для такого голоса. Могу сказать, что родиться тенором в Сибири — это счастье. Самым известным лирическим тенором, прославившим Сибирь, был Пётр Иванович Словцов. Родился он в Енисейской губернии, а пению учился в Красноярске.

— В постановках театра Вы исполняете более десяти партий. В концертах — итальянские песни и отдельные арии. Есть ли у Вас любимые музыкальные произведения?

— Всегда с удовольствием исполняю “Застольную” из оперы “Травиата”, романс Неморино из оперы “Любовный напиток”. Пожалуй, можно назвать “Песенку Герцога” — очень известное произведение Верди.

В 2004 году исполнял партию Хозе в опере “Кармен”. Попробовал партию не для своего голоса, а для драматического тенора. Исполнил роль Хозе 12 раз, не считая репетиций и генеральных прогонов, и отказался. Не моя категория голоса. Но я счастлив, что стал одним из самых молодых исполнителей этой партии.

— Когда мы говорим об опере “Кармен”, то сразу вспоминаются знаменитые куплеты Эскамилио, увертюра, безусловно, “Хабанера Кармен”. Партия Хозе на первый взгляд кажется не такой эффектной, как эти фрагменты оперы.

— Не могу согласиться. Знаменитую арию с цветком “Навек я твой, моя Кармен” включают в свой репертуар самые известные теноры мира. Она также часто исполняется отдельным концертным номером. Кроме того, роль Хозе требует от исполнителя актёрского мастерства. Надо же изобразить страсть, настоящую испанскую страсть. А то зритель не поверит.

— Вы говорите “зритель”. Принято считать, что оперу слушают, а не смотрят.

— У нас прежде всего театр, а потом уже оперы и балета. И у современной оперы есть ещё и зритель, для которого важен момент актерской игры. Современный человек избалован 3D-технологиями. Те же самые оперы транслируются в кинотеатрах. Если человек приходит в театр слушать оперу, то ему важна ещё и актёрская игра, костюмы, декорации.

Для лучшего понимания оперы в нашем театре не так давно появились титры с переводом. Произведение исполняется чаще всего на языке оригинала. А у зрителя теперь есть возможность понять каждое слово.

— А что, по-Вашему, слушатель должен услышать и понять, почувствовать во время исполнения оперы?

— Не только воспринимать сюжет, но и услышать в какой-то момент слияние двух голосов в дуэте. Или соединение разных голосов в единый хор. Важно и звучание оркестра.

— Наверное, все известные экранизации опер сняты как фильм-опера в красивых декорациях. Может ли театральная постановка конкурировать с подобными фильмами?

— Театральные постановки существуют параллельно с фильмами. Рекомендую читателям посмотреть и послушать, например, фильм-оперу “Евгений Онегин” 1958 года. Красивый фильм! Играют актёры советского кино. За кадром поют солисты Большого театра Галина Вишневская и Евгений Кибкало.

Есть очень хороший фильм “Пиковая дама”, примечательный для меня уникальным совпадением мимики актёра с голосом, звучащим за кадром. Одно из последних сильных впечатлений — это фильм-опера “Богема”, голливудская постановка в декорациях Латинского квартала. Партии исполняют Анна Нетребко и Роландо Вилазон, для постановки приглашены певцы из разных стран. Экранизация оказалась вдвойне интересна мне, поскольку сейчас я работаю над подготовкой партии Рудольфа из оперы “Богема”. Театры оперы и балета есть не во всех городах, а такие фильмы привлекают внимание к оперному искусству и совсем не составляют “конкуренции” театральным постановкам.

— Недавно завершился “Парад звёзд”. Для театра он уже стал традицией. Красноярцы услышали приглашённых солистов из итальянской оперы. Исполнителей из разных российских театров. Легко ли работать с приглашёнными коллегами в одном спектакле?

— Для жителей города это возможность услышать солистов из разных театров страны. И даже из других стран. Не все могут посетить столичный театр, не у всех есть возможность послушать оперу в Италии и не всегда гастрольный вариант оперы представлен в хороших декорациях. А во время “Парада звёзд” можно послушать приезжих солистов. При этом выступают они в декорациях нашего театра, с музыкальным сопровождением местного оркестра. Для любителей оперного искусства такой проект — это праздник. Нам же работать с приезжими коллегами скорее интересно, чем легко. А иногда бывает и совсем нелегко.

— Приглашение итальянских коллег уже стало традицией. А легко ли местным солистам работать с иностранными артистами в одном спектакле?

— Оперы в нашем театре исполняются на языке оригинала. Итальянский все изучали в консерватории, и вполне удобно, если один или несколько солистов принимают участие в спектакле.

Исполнять на итальянском все уже привыкли, мы даже шутим, что можно придумать слова, если забудешь во время исполнения арии. Слушатель не всегда заметит, а на русском языке солист уже не сочинит новый текст вместо забытых строк. Здесь нужны способности. Если же опера на французском языке, то большинству исполнителей приходится механически заучивать арии.

— Во время “Парада звёзд” несколько лет назад Ваш приезжий коллега исполнял партию Альфреда в опере “Травиата”. У него не получилось эффектно рассыпать деньги. Купюры ведь должны красиво летать под музыку, а вместо этого пачка целиком упала на сцену. Тогда стало понятно, что у оперы есть зритель. У Вас, наверное, за десять лет работы в театре случались подобные внештатные ситуации?

— В качестве денег для спектаклей у нас в театре используются ксерокопии на обычной бумаге для внешнего сходства. А чтобы они зрелищно рассыпались, достаточно подбросить пачку вверх. Помню другой нестандартный случай — во время оперы “Кармен” пластмассовый апельсин упал со стола и прыгал по сцене. Исполняя арию, понимаешь, что зрители следят за прыгающим апельсином и ждут, когда он упадёт в оркестровую яму. А ведь опера — это серьёзный вид искусства.

— Зато зрителям спектакли, во время которых происходит что-то забавное, запоминаются.

— Это с точки зрения зрителя. Солист же начинает отвлекаться во время исполнения арии. А ведь важно, чтобы на протяжении всей арии голос звучал правильно.

— Какие у Вас впечатления от зарубежных гастролей?

— В 2008 году в Англии мы представляли три оперы: “Чио-Чио-Сан”, “Богема”, “Травиата”. В наше время оперы стали ставить почти без декораций. Солисты выходят на сцену в современной одежде, так проще. И это можно объяснить тем, что уже XXI век. Наши постановки для гастролей создают атмосферу XVIII—XIX веков. Костюмы, парики — это мне больше по душе.

Есть разница в системе оплаты труда солистов оперы у нас и в других странах. Наше расписание строится так, чтобы артистам хватало времени восстановить голос после выступления. Но зарплата бюджетного работника при этом не слишком высока. Нет возможности обеспечить себе безбедную старость после ухода из театра. В зарубежных театрах работают по контракту. Такая форма оплаты труда позволяет, например, создавать накопления. Но есть свои минусы — нельзя, например, позволить себе пропустить выступление по болезни, иначе придётся выплатить неустойку. Работа по контракту предполагает такое расписание выступлений, при котором солист не успевает восстановить голос, и поэтому работать может примерно 20—25 лет.

Наш режим работы гуманнее, чем за границей. Но хотелось бы быть больше занятым в спектаклях. Для нас четыре спектакля в месяц — это норма, иногда получается и вовсе не более двух.

— Интересно узнать о творческих планах на следующий сезон. Не собираетесь ли Вы порадовать слушателей сольным концертом по случаю десятилетия работы на красноярской сцене?

— В следующем сезоне собираюсь исполнять две новые партии в премьерных постановках. В рамках “Парада звёзд” состоялась премьера оперы “Алеко”. В следующем сезоне мне предстоит исполнить в ней партию Молодого цыгана. В июне состоится премьера оперы “Садко”, где у меня ария Индийского гостя. Это знаменитая ария, она часто исполняется как отдельный концертный номер.

Что касается сольного концерта, то он состоялся в марте этого года и был посвящён Международному женскому дню. Традиционно я устраиваю в Доме учёных концерт один раз в сезон.

— Вы — представитель так называемой творческой профессии. А в чём для Вас заключается творчество?

— Мне нравится петь. Я и не умею ничего больше. Учиться другой профессии не пробовал — не могу себя представить в качестве офисного работника, готов посвятить себя только творчеству.

— Тогда считаете ли Вы творчеством, к примеру, умение хорошо готовить? Можете похвастаться кулинарным талантом?

— Готовить не умею. Понимаю, что для тех, кто умеет, это творчество. Как и пошив одежды — тоже творчество. Надо только правильно относиться к своей работе. Тогда можно работать десять лет в одном театре, исполнять определённые партии и при этом каждый раз воспринимать свой выход на сцену как встречу со зрителем. Как возможность продемонстрировать свою манеру исполнения какой-то арии. В чём-то классическую, в чём-то индивидуальную.