Моргучая кукла

Жизнь стала измеряться потребительской корзиной

Проблема социальной поддержки детей войны в последнее время достаточно часто поднимается в средствах массовой информации. И в нашей газете весной был опубликован материал «Плата рождённым в сороковые» на эту тему.

Автор публикации Анна Ковальская вместе с экспертами размышляла о материальной и моральной стороне вопроса. Также в статье говорилось о законопроекте о социальной поддержке детей войны, который разработали депутаты Законодательного собрания края.

После публикации материала в редакцию пришло много писем от красноярцев, которые родились в 30-40-е годы. Одни написали о своём военном детстве, другие высказали своё мнение по проблеме поддержки детей войны.

«Когда началась война, мне было 2 года 9 месяцев, - пишет Тамила Петровна Ветрова, которая вместе со своей семьёй жила во время войны в Воронеже. - Мои воспоминания отрывочные. Например, помню, что около нашего дома остановились танки. Я стою на танке и читаю стих: «Воронеж, родимый, тебя не отдадим мы!!!»

Девочка жила у тёти Евдокии Марковны Корецкой-Поточкиной, которая работала по 12 часов в день с одним выходным. Когда она купала трёхлетнюю племянницу, то заплетала косички на неделю. А девочка оставалась одна на целый день.

«Помню, что мы играли в войну, - пишет наша читательница. - Мне очень хочется быть разведчицей, лежать за пригорками у реки, наблюдать, и если враг появится, дёргать за проволоку, к концу которой был привязан колокольчик. Но меня назначили санитаркой». Конечно, воспоминания ребёнка, пережившего войну, связаны и с едой: «Дети ходили с мешочками сухариков. А в доме на печи сушилась сахарная свёкла, скрученная в разные цветочки. Когда осенью вывозили свёклу с полей, я вместе с ребятишками бежала за подводами и кричала: «Дядя, сбрось свёколку».

Однажды тетя Тамилы уехала в командировку и спросила, что привезти девочке. «Моргучую куклу», - не раздумывая, ответила малышка. Но кукол не было. Тётя тогда из поездки привезла зелёный плюшевый материал на пальто, которого у ребёнка тоже не было. А «моргучую куклу» Тамила Петровна всё же купила, но уже своей дочери, через 20 лет после окончания войны.

«Поздно заговорили о нас, детях войны, - считает Нина Александровна Игошина. - Мы уже постарели. А детство наше было нелёгкое. Отец ушёл на войну, нас осталось четверо у матери. Мне было 6 лет. Помню, как мы голодали, даже опухли от недоедания. Почему-то тогда в один год даже картошка как нарочно не уродилась. Мама как-то шла с работы по полю колхозному, где картофель сажали. Уже уборка прошла, и мама нашла четыре мёрзлых картошки. Так один прихвостень увидел это и донёс до властей. Собрание было по этому поводу. Слава Богу, её не посадили - селяне заступились. Всё равно эта картошка сгнила бы».

У Нины Ивановны Кульдяевой отец тоже ушёл на фронт в самом начале войны. Вскоре пришла похоронка. Мама осталась с четырьмя детьми на руках, старшей было 16 лет, а младшей 3 месяца. «Жили мы в сельской местности, работали в колхозе «Путь коммунизма» в Ермаковском районе, пишет Нина Ивановна. - Детей тогда считали трудоспособными, на работу в колхозе надо было выходить каждый день. Летом пололи сорняки, а наступала уборка - на лошадях подвозили снопы к молотилке, помогали молотить зерно. Когда давали отдохнуть, то спали в соломе: домой нас не пускали. Посылали ребятишек и на лесозаготовки. Я всё умела делать: косила косой, снопы вязала, серпом жала рожь.

Работали тогда за палочку - так называли один трудодень. А что он давал - ничего. Кормило хозяйство: в семье были корова, свиньи, овцы, куры. Но и большой план был: требовалось мяса в год сдать 50 кг, а с одной курицы - 75 яиц. Мама с коровы сдавала маслом 10 кг, а отходы (обрат) оставались в доме. Этим и питались».

Всей деревней помогали фронту: вязали варежки, шили одежду и потом посылали посылки. И обязательно вместе собирались, чтобы поработать, обсудить последние новости с фронта. «Если наши отступали, то все плакали, - вспоминает читательница, - если шли в наступление - радовались, целовались, обнимались. А когда кончилась война, не опишешь этой радости: танцевали, пели. Такая была долгожданная наша победа».

Заслуженный учитель школы РСФСР Татьяна Александровна Логиновская не стала делиться личными воспоминаниями, но своими размышлениями наверняка выразила общее мнение детей войны на своё прошлое и настоящее.

«Родившись в довоенные и военные годы, наше поколение не имело счастливого детства, - пишет ветеран. - Ибо где бы не находилась семья фронтовика, она становилась ущербной: отец на войне, мать вынуждена работать за двоих, детей воспитывает в основном улица. Тем не менее наше поколение, испытав все тяготы обездоленного детства, не сломалось, выстояло в юности, училось, получало образование, трудилось, поднималось вместе со страной в послевоенные годы.

Я проработала в педколледже № 2 около 40 лет. Уходила на заслуженный отдых в 90-е годы на вполне приличную пенсию. Но теперь эта пенсия не даёт возможности достойно жить. Тем более что все сбережения пропали, в том числе и страховки. Земля стала уходить из-под ног, стало понятно, что никакой достойной старости не будет. Мы не сможем пользоваться элементарными благами из-за высоких цен. Иначе говоря, наступила униженная старость. Все мои коллеги также считают большой несправедливостью такое отношение к нашему поколению, жизнь которого стала измеряться потребительской корзиной. При этом не учитывается, что у нас может выходить из строя сантехника, бытовая техника, изнашиваться одежда, обувь, а самое главное - теряется здоровье, а оно теперь стоит дорого. И я была очень обрадована тем, что общество хочет проявить гуманность к детям войны и что уже есть законопроект о поддержке этого поколения. Но как всегда встаёт вопрос, где взять на это средства? Мое мнение такое: попросите у тех, кто создал за это время несметные богатства, поделиться с уходящим поколением и создать фонд помощи «Детям войны».