Сибирский губернатор

Демократ, укрепивший восточный рубеж

165 лет назад в августе 1847 года в деревенской избе старосты села Сергиевское Тульской губернии император Николай I, подняв рюмку водки, произнёс, обращаясь к местному военному и гражданскому губернатору Николаю Муравьёву: “Поздравляю тебя, генерал. Отныне ты — губернатор Восточной Сибири. Край громадный, забот там много. Крепко на тебя надеюсь…”.

Вероятно, это было самое удачное кадровое решение Николая I. Окажись на месте Муравьёва другой человек — Россия, скорее всего, навсегда бы утратила Камчатку, Приморье, Приамурье, выход к Тихому океану, а вместе с этим и статус мировой державы. При дворе и в чиновничьих кругах назначение Муравьёва Енисейским и Иркутским губернатором и командующим войсками Восточной Сибири вызвало удивление.

В 1847 году в Российской империи насчитывалось 55 губерний и четыре области (а также Польское Царство, Финляндское княжество и особый статус имела столица Санкт-Петербург). Генерал-губернаторств было всего два (существовало также Кавказское наместничество, объединявшее три губернии и Армянскую область) — Западно-Сибирское со столицей в Омске (в него входили Тобольская и Томская губернии) и Восточно-Сибирское (Енисейская и Иркутская губернии и Якутская область, не имевшая губернского статуса). Восточно-Сибирское генерал-губернаторство занимало больше половины территории страны: от нынешней западной границы Красноярского края до Охотского моря. В него входили также Александровский архипелаг, русская Аляска и Алеутские острова. Из шести десятков губернских руководителей в 1847 году только трое были моложе 40 лет, причём самым младшим как раз и был Николай Муравьёв.

Статус царского наместника (генерал-губернатора) имели всего пять человек (Финляндия, Кавказ, Польша, Западня и Восточная Сибирь) — это были очень большие полномочия, во много раз превосходящие возможности гражданских губернаторов, которых наместники фактически сами и назначали. Они подчинялись непосредственно императору, обладали неограниченной властью, опираясь не на закон, а на “доверие государя”. Все они были людьми известными с богатыми биографиями, в основном с княжескими титулами. Генерал-губернатор Западной Сибири князь Горчаков, узнав о назначении, недовольно произнёс: “Мальчишку поставили”.

Муравьёв лишь несколько месяцев был губернатором небольшой Тульской губернии. В 1846 году он получил назначение “исправляющим должность” военного губернатора города Тулы и тульского гражданского губернатора. Свою деятельность он начал с ревизии. И вскоре представил Николаю I от имени девяти тульских помещиков записку “Опыт возможности приблизительного уравнения состояний и уничтожения крепостного права в Русском царстве, без потрясений в государстве”. При Николае был создан специальный Секретный комитет, который обсуждал варианты крестьянской реформы. Однако предложения Муравьёва звучали радикально: превращение всех граждан России в собственников земли, равное участие их в государственном управлении, введение публичного судопроизводства и суда присяжных, свободный переход из сословия в сословие, неограниченное передвижение по стране и тому подобные меры, которые в полном объёме так и не были реализованы ни во время реформ Александра II, ни вообще в царской России. А начиналась записка словами: “Крепостное состояние, постыдное, унизительное для человечества, не должно быть терпимо в государстве, ставшем наряду со всеми европейскими государствами”.

Николай, ознакомившись с документом, сказал: “Надо же, не боится. Либерал и демократ, однако”. Муравьёв справедливо считается первым российским губернатором, выступившим за отмену крепостного права, причём с наделением крестьян землей. В довольно реакционную николаевскую эпоху такие политические настроения не считались нормой и были редкостью в бюрократической среде. Поэтому передача, как тогда говорили, “полцарства”, то есть Восточно-Сибирского генерал-губернаторства либеральному администратору, к тому же молодому и не очень опытному, было неожиданным. Но по каким-то причинам не любивший либералов Николай симпатизировал Муравьёву. Прощал ему дружбу с декабристами. Когда на нового генерал-губернатора стали приходить доносы из Сибири, Муравьёв написал Николаю: “так называемые декабристы, искупив заблуждения своей юности тяжёлою карою, принадлежат к числу лучших подданных русского царя, и никакое наказание не должно быть пожизненным, так как цель наказания есть исправление, а это вполне достигнуто по отношению к декабристам, они имеют права быть принятыми в обществе по своему образованию, своим нравственным качествам и теперешним политическим убеждениям”. И Николай I в ответ написал: “Благодарю…”.

Император разглядел в молодом губернаторе человека государственного, честного, волевого и жёсткого, способного навести порядок в Сибири, где тогда царили казнокрадство и произвол. К тому времени генерал-губернатор Енисейский и Иркутский слабый и недалёкий Вильгельм Руперт пал жертвой дворцовых интриг. Министр внутренних дел Л. А. Перовский и шеф жандармов А. Х. Бенкендорф, воспользовавшись многочисленными доносами и жалобами жителей, организовали сенаторскую ревизию Восточной Сибири. Проверка длилась два года, после чего Николай I вынужден был отправить Руперта в отставку, несмотря на поддержку, которую во время восстания на Сенатской площади Руперт оказал императору. Поездка царя по Тульской губернии, в которой его сопровождал Муравьёв, как раз совпала по времени с этой отставкой.

Когда-то император сильно обиделся на Муравьёва. В 1831 году он командовал учениями на Бородинском поле. Была сделана попытка реконструировать события Отечественной войны. После окончания учений Николай сказал: “Ну, вот я победил, а Михаил Илларионович не смог” (тогда ещё считалось, что Бородинское сражение Кутузов всё-таки проиграл, поскольку оставил Москву). На что 22-летний штабс-капитан Муравьёв, оказавшийся рядом, сказал: “Да, Ваше величество, но против Вас сегодня не было Наполеона”. Дерзость молодого офицера чрезвычайно рассердила императора, но со временем обида прошла. Муравьёв был из небогатого, но очень известного рода. У него и дед был Архангельским губернатором, отец Новгородским губернатором, а потом начальником личной канцелярии Николая I, дядя — наместником Кавказа. Среди его родственников были генералы и адмиралы, восемь декабристов, деятели науки и культуры и даже известный анархист Михаил Бакунин. Сильно лоббировала его назначение великая княгиня Елена Павловна — жена брата царя Михаила, у которой маленький Муравьёв когда-то был камер-пажом.

Да и военная биография самого Муравьёва была блестящей. Русско-турецкая война, подавление польского восстания, шесть лет на Кавказе, несколько ранений, все боевые награды империи, в 32 года произведён в генералы. 5 сентября, через пару недель после беседы в избушке на станции Сергиевской, Николай назначил Муравьёва исполнять обязанности губернатора Енисейского и Иркутского и командующего войсками на территории Восточной Сибири. Муравьёв, однако, не сразу поехал к месту службы. Несколько месяцев изучал имеющуюся литературу по географии, этнографии, геологии, хозяйственному устройству Сибири. Тогда и познакомился с будущим адмиралом Геннадием Невельским, с которым, приехав в Сибирь, организовывал знаменитую Амурскую экспедицию.

Изучал и материалы сенаторской проверки. Ещё в Петербурге он знал, что собой представляют сибирские чиновники и купцы. В Красноярск он приехал в начале 1848 года. Никому из встречавших руки не подал, хлеб-соль, преподнесённые ему красноярскими купцами, не отведал. Так же он через два месяца приехал в Иркутск. Сибирская верхушка поняла, что новый генерал-губернатор шутить не будет. И головы полетели. За первые несколько месяцев Муравьёв сменил почти всё сибирское начальство, в том числе с позором выгнал Иркутского гражданского губернатора. Был крут на расправу, занимался рукоприкладством, но самодуром не был. Лично вёл приём граждан, ходил по рынкам и улицам. Простой народ его любил. Объездил всю свою территорию — от Минусинска до Туруханска, от Енисейска до Петропавловска. Конечно, с коррупцией он не покончил, хотя золотопромышленников прижал очень сильно, за завышение цен на хлеб мог всех чиновников и торговцев Туруханска отправить в солдаты. Порол мздоимцев.

Муравьёв существенно изменил состав управленческой элиты в Восточной Сибири, где появилось много столичных образованных людей. Уровень образования высшего сибирского чиновничества был в два раза выше среднего по стране. Он создал Сибирское отделение Русского географического общества. Открывал церкви (открыл, кстати, Красноярскую епархию) и буддийские дацаны, но наказывал духовенство за злоупотребления. Фактически реабилитировал декабристов, всячески помогал им, своим помощником взял сына Волконского, основал сибирскую либеральную прессу.

Но основной своей задачей Муравьёв видел укрепление восточных рубежей России. Превратил Петропавловск в форпост на Тихом океане. Доказал, что Сахалин не полуостров, как считалось, что по Амуру могут ходить суда. И в конце концов заключил с китайцами Айгунский трактат, по которому Амур стал границей с Китаем. Вернул Приамурье России, за что и получил титул графа Амурского. Создал Забайкальское казачье войско, а потом и Уссурийское, Сибирскую флотилию. Основал Хабаровск, Благовещенск, Уссурийск, Владивосток.

Многие проекты Муравьёва (строительство Трансиба, переселение крестьян из центральных губерний, морские базы, Приамурское генерал-губернаторство, политическое и военное присутствие в Маньчжурии и Монголии) стали реализовываться через 30—40 лет после его отставки. С Александром II у него отношения не сложились, хотя он ещё в 40-е годы выступал за реформы. После отставки в 1861 году в возрасте 52 лет он уехал в Париж, где и умер в 1881 году. На народные деньги в Хабаровске ему поставили памятник работы Опекушина (изображение которого сейчас на пятитысячной купюре). Есть его памятники в Благовещенске, горельеф в Иркутске, памятные места в Чите и Петропавловске, месяц назад Д. А. Медведев открыл памятник во Владивостоке. Работы красноярского скульптора Константина Зинича. И только в Красноярске, с которого он начал свою службу в Сибири, нет памятных мест великого государственного деятеля России Николая Николаевича Муравьёва-Амурскго.