Страхи Красного Цветка

“Не вам говорить, что вы сделаете, чего не сделаете. За вас буду решать я, и чтобы вы могли видеть это яснее, я, человек, принёс сюда частицу Красного Цветка, которого вы, собаки, боитесь!” Он бросил на землю чашку; горящие угли подожгли клочки сухого мха; мох вспыхнул. Весь Совет отступил в ужасе перед запрыгавшим пламенем”. Редьярд Киплинг. Маугли.

Почти таким же пламенем в начале августа разгорелись споры о разрешении гражданам короткоствольного огнестрельного оружия. Инициатива вице-спикера Совета федерации Александра Торшина, который сообщил, что соответствующий законопроект будет внесён на рассмотрение в Госдуму в следующем году, нашла своих сторонников и противников. “Городские новости” включились в полемику и организовали круглый стол, поставив перед его участниками вопрос: стоит ли разрешить гражданам короткоствольное огнестрельное оружие?

— Парламентарии уже не первый год ведут дискуссию на эту тему, и очевидно, что у неё настал очередной этап. В принципе ничего бы не было тревожного, если бы оружие не попадало в руки злоумышленников. Недавний случай в США, когда парень убил 12 человек в кинотеатре, или массовый расстрел покупателей экс-майором полиции Денисом Евсюковым в магазине — всё это свидетельствует о том, что к вопросу о разрешении ношения пистолета нужно подходить, взвесив все “за” и “против”. Татьяна Александровна, объясните, как психолог, откуда у людей появляется желание носить с собой оружие?

Татьяна Трифонова:

— Оружие — это экзистенциальная потребность обезопасить себя, снизить уровень тревожности, стать менее уязвимым. Но далеко не факт, что, приобретая пистолет, человек ликвидирует любую внешнюю угрозу. Скорее, наоборот, у него появляется фантом безопасности, который может вовлечь его в экстремальную ситуацию, потому что, имея оружие, он меняет свой образ мышления. К примеру, если бы я раньше побоялась пройти рядом с выпившей компанией агрессивно настроенных молодых людей и поискала бы обходные пути, то, имея под рукой пистолет, я получаю внутреннюю уверенность, что могу постоять за себя, иду мимо и ввязываюсь в ситуацию, которая может закончиться для меня трагически.

Я выступаю против свободной продажи оружия. Во-первых, это породит синдром зависимости, ровно такой же, какой порождает сегодня компьютер: человек захочет его носить везде и всегда, при этом реакция на любую жизненную ситуацию у него может быть как адекватной, так и неадекватной. Нельзя говорить, что у нас полностью здоровое население: чуть помяли машину — и уже начинаются разборки. Во-вторых, если предполагать, что разрешение на оружие имеет один член семьи, то потенциально доступ к нему приобретают и другие: дети, жёны, домработницы. Как они поведут себя, зная, что в квартире есть пистолет, предугадать нельзя.

Для меня всегда примером в этом вопросе была моя бабушка: у неё даже не возникало мысли о приобретении оружия, потому что она была уверена, что её защищает государство, и никакой преступник не посмеет на неё напасть.

— Стало быть, это упрёк государству? У людей сегодня нет ощущения безопасности, раз неоднократно поднимается вопрос об оружии самообороны?

Юрий Швыткин:

— Безусловно, законодатели преследуют цель защитить граждан. Но если смотреть в целом, то я категорически против разрешения короткоствольного оружия. Я проходил службу в вооружённых силах, в правоохранительных органах, и могу привести много случаев, когда неосторожное обращение с оружием людей, прошедших спецподготовку, приводило к травмам, увечьям и даже летальному исходу. Если уж среди обученных специалистов происходит такое, что говорить об обычных гражданах?

Нужно объективно оценить и настроение общества на сегодняшний день. Оно выходит за рамки доброжелательности, законопослушания. Вполне вероятно применение оружия в бытовых ситуациях, при ДТП, на митингах… Кроме категоричных минусов я ничего не вижу. Но хотелось бы выслушать контраргументы.

— Для вас мысленный запрет существует на всё оружие или только на короткоствольное огнестрельное?

Юрий Швыткин:

— Нет, мы же здесь собрались поговорить о короткоствольном? Травматическое введено в действие, его и обсуждать бессмысленно. Хотя можно отметить, что травматика тоже наносит ущерб и вред здоровью. Другое дело, что не так массово. Мне, честно говоря, непонятно, почему вопрос поднимается на верхах, ведь все аналитики утверждают, что общество ещё не готово к таким нововведениям. Даже в Америке (хотя её и не совсем корректно сравнивать с Россией, потому что у нас другой менталитет) происходят резонансные преступления с массовой гибелью людей. Что будет у нас, представить сложно.

— А какие сегодня в России существуют требования для приобретателя оружия?

Георгий Зуев:

— Я бы вначале хотел сказать, что мы выступаем против законопроекта, разрешающего короткое огнестрельное оружие. Но давайте сразу для себя уясним, что это не всё оружие, а только то, которое предназначено для самообороны, имеет повышенные боевые характеристики и предназначено для скрытого ношения.

На сегодняшний день в Красноярске зарегистрировано 40 тысяч владельцев оружия, у которых 42 тысячи единиц гражданского оружия и семь тысяч единиц нарезного. Среди образцов оружия самообороны значится газовое, шариковое и стреляющее резиновыми пулями огнестрельное оружие ограниченного поражения, так называемое травматическое. Его вполне достаточно, чтобы прекратить агрессию, направленную на человека. Разрешение на хранение по месту жительства и в целях самообороны выдаётся любому гражданину России, достигшему 18 лет, который прошёл специальное обучение по безопасности и имеет условия хранения, необходимые медицинские справки о состоянии здоровья и квитанцию об оплате госпошлины.

Но давайте взглянем на другую статистику. У нас за полгода произошло 15 преступлений с применением огнестрельного оружия, в половине из которых использовались зарегистрированные средства самообороны. Совершают такие проступки в основном люди в возрасте от 20 до 30 лет. Половина из них использовали оружие при разборках на месте совершения ДТП. Но это в Красноярске, а совсем недавно в Ачинске произошёл случай с летальным исходом: один гражданин, паркуясь около кафе, зацепил чужую машину и нанёс незначительный ущерб (как позже посчитали, что-то в размере трёх тысяч рублей), другой, посчитавший себя потерпевшим, вытащил травматическое оружие и выстрелил ему в височную область. Человек погиб на месте, а ведь конфликт мог разрешиться намного спокойнее... Если сегодня травматику применяют далеко не для самозащиты, то, я думаю, с огнестрельным оружием ситуация будет такой же.

— Может, тогда лучше ужесточить разрешение выдачи?

Георгий Зуев:

— Законодательство у нас несовершенно, и это правда. Например, даже если человек по закону неоднократно привлекался к ответственности, но имеет погашенную судимость, он может на равных со всеми обратиться в лицензионно-разрешительный отдел и получить разрешение на приобретение оружия. Мы не имеем права ему отказать. Уже было несколько прецедентов: граждане обращались в суд, и по решению суда их восстанавливали в правах, на руках появлялось оружие. Как они его использовали дальше — это уже другой вопрос.

Недавно изменились и сроки аннулирования разрешения. Если раньше за грубый проступок устанавливался запрет на владение оружием сроком на пять лет, то сегодня всего лишь на один год. Исключение составляет оружие с нарезным стволом, где необходим условием является обладание гладкоствольным оружием в течение пяти лет.

— Предлагаю предоставить слово представителю РПЦ. Отец Пётр, как церковь относится к оружию?

Пётр Боев:

— За всю историю церкви было много разных мыслей по этому поводу, начиная от полного непротивления до обязанности брать в руки оружие, отстаивая рубежи родины. Нельзя сказать, что дискуссия прекратилась в современную эпоху, но давайте посмотрим на духовное состояние людей. Большинство из них находятся в депрессии, и особенно ярко данный факт проявляется в крупных городах. Автомобильные пробки, уличный шум, загрязнённость воздуха — это угнетает людей. Церковь сегодня говорит, что оружие не станет решением проблем, оно необходимо для того, чтобы охранять рубежи родины или защитить своего брата. Но, даже защищая то, что ему дорого, человек не выходит из состояния депрессии. Так можно ли тогда давать ему в руки серьёзное оружие?

Кроме того, люди всё чаще проявляют агрессию там, где её быть, по сути, не должно. Последний год это наглядно показал. Все мы стали свидетелями митингов, протестов. Если сейчас обществу раздать оружие, может просто начаться гражданская война. Так что предпочтительнее будет обойтись без оружия. Хотя бы до тех пор, пока мы не поймём, что лучшая драка — это драка, которой не было. Идеалом является Христос, который говорил, что взявший меч от меча и погибает.

— Но у нас есть ещё позиция охотнадзора, давайте выслушаем её. Александр Владимирович, Вы, наверное, неоднократно сталкивались с браконьерами, людьми, не имеющими прав ни на охоту, ни на оружие. Как Вы считаете, необходимо ли разрешать короткоствольное оружие?

Александр Магзинский:

— Давайте подумаем, почему разборки на дорогах происходят при помощи травматики? Потому что граждане, владеющие таким оружием, не воспринимают его всерьёз. Для них это всё равно, что удар кулаком, поэтому его и применяют с такой лёгкостью. Если бы было нарезное короткоствольное оружие, то человек сто раз бы подумал, прежде чем достать его из кобуры и произвести выстрел.

Я не думаю, что появление огнестрельного оружия самообороны увеличит рост травм и гибели людей. Мы это уже проходили. В советские времена охотникам было запрещено иметь нарезное оружие, им обладали единицы, а основная масса носила гладкостволки. Когда поднялся вопрос о свободной продаже нарезного оружия населению, то, как и сегодня, разгорелись жаркие споры: а к чему это приведёт, а если мы вооружим такую армию людей, что будет? В итоге время показало, что ничего ровным счётом не изменилось.

Я не согласен и про доступ членов семей: сегодня у нас около ста тысяч охотников, и неужели их жёны или дети берут в руки оружие? Для того и действуют требования закона: под оружие должно быть отведено место для хранения, исключающее доступ посторонних лиц. Это сейф, прикреплённый к полу с внутренним и навесным замком.

Если преступник захочет, он так или иначе получит оружие в любом виде и в любом месте. Ему не надо идти покупать пистолет в магазине, оформлять документы.

Тем, кто против свободной продажи гражданам оружия, кто боится, что случайно может погибнуть невинный, стоит подумать: а вдруг его самого возьмут на мушку? О чём вы будете думать, когда на вас наведут ствол: радоваться тому, что это оружие свободно не продаётся, или сожалеть о том, что не имели возможности его приобрести? Получается, что большинство законопослушных граждан всегда страдают от кучки негодяев, которые могут это оружие применить. Вспомните случай, когда человек, защищая семью, убил трёх нападавших ножом. Ну не все же такие мастера! Я 27 лет работаю в охотничьем хозяйстве в охотнадзоре, гибель людей от неосторожного обращения была и в советские времена, и сейчас есть. Нельзя говорить, что если мы не разрешим короткоствольное, то всё будет спокойно.

Юрий Швыткин:

— Возможно, охотники — это специфическая категория людей, но сегодня для самообороны есть травматическое оружие, и с кем я ни общаюсь, ни разу не слышал, чтобы эта травматика применялась для защиты. Её приобретают, скорее всего, для самоуспокоения. И поверьте, что, если даже у вас будет огнестрельное оружие, бандит, зная об этом и задавшись целью, придумает более изощрённые методы и способы для нападения.

Александр Магзинский:

— Вы же прекрасно понимаете, что сегодня травматика не работает на дистанции более пяти метров. Если взять любой сельский пункт, любую дачу, то там от дома до ограды гораздо больше расстояние.

Юрий Швыткин:

— Я не разу не слышал о том, чтобы жители вели оборону опорного пункта в деревне.

— На Урале ровно год назад банда напала на жителей посёлка Сагра.

Юрий Швыткин:

— На мой взгляд, для того чтобы отстаивать деревню, достаточно правоохранительных органов.

Михаил Молотков:

— Основной аргумент сторонников разрешения оружия сводится как раз к тому, чтобы дали гражданам средства защиты своего дома и семьи. Но я хочу сказать, что в Красноярске с начала года было совершено всего одно разбойное нападение на жилище. Если мы посмотрим по стране, то статистика будет аналогичной. Преступники сегодня, как правило, занимаются кражами — это куда легче, и наказание не такое суровое. Да, у нас бывает, что стреляет охотничье оружие, но если мы дадим ещё разрешение на короткоствольное огнестрельное, то вероятность его применения будет значительно выше. Я считаю, что сегодня у граждан достаточный арсенал в том числе травматического оружия, чтобы защитить себя.

Юрий Швыткин:

— У нас за столом нет продавцов оружия, но я думаю, что они были бы обеими руками за разрешения короткоствола. Но давайте смоделируем ситуацию: митинг на Болотной. Закон вступил в действие, гражданин имеет право пронести с собой оружие…

— В законе запрещено проносить оружие на митинги и массовые мероприятия.

Пётр Боев:

— Одно дело запретить, а другое пронести. Всех ведь не проверишь.

Юрий Швыткин:

— Я уверен, что травматика была на Болотной. Но ситуация могла вообще выйти из-под контроля. Вы же видели, какие были беспорядки.

— Да, были, и полиция травматику изымала. Сегодня за столом прозвучала мысль, что травматика не способна в полной мере защитить гражданина. Георгий Владимирович, насколько короткий огнестрел лучше по боевым характеристикам, чем травматический пистолет?

Георгий Зуев:

— До изменения в законе это всё относилось к газовому оружию, выдавалась лицензия на приобретение пяти единиц. Потом прошли изменения, ввели травматическое оружие, которое стреляет резиновыми пулями, и дали ему название — огнестрельное оружие ограниченного поражения. Его на сегодняшний день можно купить до двух единиц и характеристики действительно такие, что оно может нанести вред здоровью, ликвидировать агрессию. А короткоствольный огнестрел это, как я понимаю, бывшее боевое оружие или его аналоги, например пистолет Макарова с пониженными характеристиками. Сейчас он называется ИЖ-71 и используется в охранных структурах, у него убойная сила не самая большая, но это уже служебное оружие, которое может убить человека.

Но я бы развернул вопрос в другой ракурс. Пистолет должен носиться в кобуре. А как вы думаете, куда его положит среднестатистическая девушка? Правильно, в сумочку. Выхватить её не составляет проблем для злоумышленника. В итоге увеличивается риск утраты оружия, которое мы затем обнаруживаем задействованным в каких-либо преступлениях.

Геннадий Силачёв:

— Верно, что одно дело иметь оружие, а другое — его правильно хранить и использовать. Я считаю, что за небрежное обращение нужно наказывать лишением права и большим штрафом.

Моя семья насчитывает не одно поколение охотников, и оружие в нашей семье было всегда. С малых лет меня и моего отца приучали к правильному обращению с оружием, прививали жёсткие требования. Со временем я стал профессиональным спортсменом по стрельбе, неоднократно участвовал во всероссийских соревнованиях. И чем чаще обращался оружием, тем больше понимал, какую оно представляет опасность. Я считаю, что разрешать короткоствольные огнестрелы нельзя. У нас есть в свободной продаже ружья и карабины в целях охоты, разрешено травматическое оружие, которое государство нам предоставляет, чтобы защитить своё имущество и личную жизнь. Для чего нам ещё короткий огнестрел? Ведь никто не даст гарантию, как человек поведёт с ним себя. А вред может быть нанесён ценою в жизнь.

Александр МАГЗИНСКИЙ, заместитель руководителя — начальник отдела контроля и надзора за сохранением охотничьих ресурсов Охотнадзора по краю:

— Если преступник захочет, он так или иначе получит оружие в любом виде и в любом месте. А гибель людей от неосторожного обращения была и в советские времена, и сейчас есть.

Юрий ШВЫТКИН, депутат Законодательного собрания края, председатель комитета по вопросам законности и защиты прав граждан:

— Я неоднократно становился свидетелем, как из-за неосторожного обращения с оружием травмировались лица, прошедшие спецподготовку. А сколько таких случаев будет с гражданскими?

Пётр БОЕВ, иерей Красноярской епархии Русской православной церкви:

— Если сейчас обществу раздать оружие, мы можем создать ситуацию гражданской войны. Идеалом является Христос, который говорил, что взявший меч от меча и погибает.

Георгий ЗУЕВ, заместитель начальника отдела лицензионно-разрешительной работы МУ МВД России “Красноярское”:

— Сегодня оружие может приобрести неоднократно судимый гражданин, если он имеет погашенную судимость. Отказать таким мы не вправе.

Геннадий СИЛАЧЁВ, член Общественного совета при МУ МВД России “Красноярское”:

— Моя семья насчитывает не одно поколение охотников, и оружие в нашей семье было всегда. Но чем больше я обладал оружием, тем больше стал понимать, какую оно представляет опасность.

Михаил МОЛОТКОВ, пресс-секретарь МУ МВД России “Красноярское”:

— Сегодня у граждан достаточный арсенал травматического оружия, чтобы защитить себя. Я считаю, что разрешать короткоствольные огнестрелы нельзя.

Татьяна ТРИФОНОВА, психолог:

— У человека, купившего оружие, появляется фантом безопасности, который может заманить его в экстремальную ситуацию. У него меняется образ мышления.