«Феникс +1» даёт посадку

Видео для самолётов и Транссиба

Международный Канский фестиваль не зря считается видеособытием года. Ведь в его рамках не только демонстрируют кино, но и проводят различные выставки, концерты, готовят инсталляции. Иными словами, этот форум охватывает всё то, что можно увидеть.

Одной из таких видимых работ стал проект по преображению заброшенного канского гражданского аэропорта. Уже второй год над ним трудятся архитекторы Ксавье Жюйо и Бертран Госселин вместе с группой студентов из России и Франции. Своими впечатлениями о каннском форуме и ходе творческого процесса с нашим корреспондентом поделился один из авторов инсталляции Бертран Госселин.

- Бертран, Международный Канский видеофестиваль проходит уже в одиннадцатый раз. А какой он по счёту для Вас?

- Второй. Впервые мы оказались здесь в прошлом году. Тогда во Франции проходил фестиваль «Неизвестная Сибирь», в котором принимало участие много хороших русских художников, моих друзей. Они и пригласили меня в ваш край. Я же позвал Ксавье Жюйо, он приехал, и буквально за два часа мы с ним решили ехать на фестиваль в Канск. Через четыре часа нашу инициативу поддержал уже французский посол.

- А как Вы отнеслись к ассоциации сибирского форума с Каннским кинофестивалем?

- Понятно, что это игра слов. И она очень интересна. Ведь современная культура умирает, оставаясь на месте. Это происходит не только в Москве, но и в Париже, других крупных городах. Конечно, для узкого круга, для своих, все эти площадки, музеи развиваются, но по своим же законам, не переступая очерченные границы.

Как я понял, Паша Лабазов и другие художники решили: надоело, нужно ещё что-то, ещё где-то, необходимо двигаться. И мне это нравится, потому что здесь есть возможность работать с новыми людьми и с совершенно новым материалом. Работать просто и при этом максимально эффективно, используя все подручные средства. Это здорово, так как мы не любим действовать строго по законам, правилам, конкретному плану.

- То есть у Вас не было определённой цели, когда Вы ехали в Канск?

- Цель была: построить какую-то инсталляцию, но вот какую - было ещё не понятно. Для того чтобы определиться, нужно жить на месте, думать. Лишь тогда станет ясно, что для него нужно, оно само скажет за себя. Получается, что не мы работаем, а место работает на нас.

- Почему для инсталляции был выбран именно аэропорт?

- Потому что мы его очень просили. Впервые были здесь прошлой зимой - приехали посмотреть на место будущей работы. Нам предложили несколько объектов, но мы сказали, что нам нужен именно аэропорт. Тогда он ещё был целым. Всё согласовали, получили разрешение, а когда приехали летом, оказалось, что здание сгорело. Тогда созрело решение: раз сгорел, значит, будет феникс - возродившийся из пепла. То есть всё получилось само собой, и проект получил название «Феникс».

- В прошлом году аэропорт превратился в птицу феникс, что будет нынче?

- Мы развиваем идею прошлого фестиваля. Тогда был «Феникс» - с глазами, клювом, кругом надувные трубы, деревья из каждого окна. В этом году будет «Феникс +1» - ведь птица возрождается, значит, плюс ещё одна жизнь. Кроме того, в этом году закрыли первый этаж, следовательно, мы работаем этажом выше, - плюс один этаж.

От прошлой инсталляции сохраним только клюв, может быть, глаза. Остальное будет другим.

- Вы не работаете по плану, но, может, у Вас заранее было какое-то представление о «Фениксе +1»?

- Идеи рождаются по ходу дела, в процессе работы. Мы не знаем, что нам подскажет место. В этом году мы добыли дерево, палки и стали что-то строить. Решили, что это будет птица. На крыше аэропорта получится волна. Кроме того, у нас есть своя посадочная полоса и экран, на котором показывают фильмы для прилетающих самолётов. А с другой стороны - ещё один экран, по которому будут смотреть кино в поезде Транссиба. Ведь у нас всё-таки видеофестиваль.

- Когда планируете завершить строительство?

- К концу фестиваля. Но уже и сейчас мы можем провести гостей, показать, всё рассказать. Наша работа никогда не заканчивается, это постоянный процесс.

- Есть планы по продолжению проекта на следующий год? Может, приметили какое-нибудь новое здание?

- Посмотрим. Конечно, мы можем, и с большим удовольствием, приехать на следующий год! Но главное для нас, чтобы здесь остались студенты, местные жители, которым мы передали свой опыт. И чтобы они продолжали творить. Наша работа - что-то вроде странствующего мастер-класса.

- Местные жители тоже участвуют в строительстве?

- Да. Местные жители очень помогают: отдают ненужные материалы, сами привозят. Очень доброжелательно к нам относятся.

- Среди Ваших помощников есть и русские, и французские студенты. Да и главный архитектор Ксавье Жюйо не говорит по-русски. Как справляетесь с языковым барьером? Или у искусства свой язык?

- Это не помощники, это соавторы. И работа наша прежде всего не искусство, а практика. А когда нужна чья-то помощь, когда тяжело нести бревно, это и так видно: это уже жесты, тело, язык здесь ни при чём.

- А каково Ваше впечатление от русских студентов?

- Они хорошие. Самое важное - они понимают, насколько полезно для них участие в нашем проекте. Для них это словно питание энергией. Для этого мы сюда и приехали.

- Вы часто бываете в России. Какие ещё города посетили?

- В Нижнем Новгороде был, в Йошкар-Оле. Возможно, какую-то инсталляцию будем делать в деревне Николо-Ленивец Калужской области, но это пока только проект.

- И каково Ваше впечатление от небольших городов России, таких, как Канск?

- Очень хорошее, и прежде всего от людей. Обычно, когда мы с Ксавье предлагаем свои «сумасшедшие» идеи, окружающие начинают думать - представлять себе чертежи, планировать, рассчитывать. И для нас, как для художников, очень важно, чтобы они не останавливались. Наоборот, необходимо, чтобы люди сами начинали что-то нам предлагать, только тогда работа двигается.

- Астуденты в работе над «Фениксами» предлагают свои идеи?

- Могут предложить, но сначала ничего хорошего из этого не выходит. Потому что они реагируют на всё как студенты, загоняют себя в определённую нишу: им кажется, что именно так они должны думать и именно это предложить. Впрочем для нас подобные ситуации ерунда. Ведь когда уже здесь, на месте, молодые люди начинают реально работать, к ним приходят великолепные идеи, не студенческие, а настоящие, появившиеся на практике. И тогда - всё правильно. Идеи должны приходить в работе.