Свидания в тюрьме (улица Короленко)

Смотрителем был бывший арестант

Есть в нашем городе, в Октябрьском районе, улица Короленко. Совсем небольшая, всего несколько домов. Какая первая ассоциация возникает в связи с этой фамилией? Люди старшего и среднего поколения наверняка сразу скажут - «Дети подземелья» и «Слепой музыкант». Однако не все знают, почему известный писатель связан с Красноярском.

Владимир Галактионович Короленко родился в 1853 году в Житомире. Вырос в семье уездного судьи. Русский писатель украинского происхождения, журналист, публицист, заслуживший признание своей правозащитной деятельностью как в годы царского режима, так и в период гражданской войны и советской власти. За свои критические взгляды Короленко подвергался репрессиям со стороны царского правительства, в частности отбывал ссылки в Кронштадте, в Вятской губернии. После отказа подписать присягнуть новому царю Александру ІІІ в 1881 году писатель был выслан в Сибирь и по пути в Якутию почти две недели провёл в красноярской пересыльной тюрьме.

В городе его привезли к канцелярии губернатора, и Короленко попросил, чтобы ему позволили остановиться на несколько дней и повидаться с родными, которые жили в этом городе, - матерью Эвелиной Осиповной и сестрой Марией. Мать сопровождала дочь в Сибирь, куда ещё раньше отравился её муж Н. А. Лошкарёв. Зять, студент второго курса медико-хирургической академии, устроился провизором в аптеку, так что семья жила сносно.

Владимир Короленко в третьей книге автобиографического романа «История моего современника» вспоминал: «Губернатор Лохвицкий выразил, довольно даже любезно, своё согласие. Впрочем, вероятно, и без просьбы произошла бы остановка. Зато в тюрьме меня ждал довольно грубый приём. Смотрителем в то время был некий Островский… бывший арестант, пришедший с партией из России, занимал теперь должность тюремного смотрителя… Островский был известен как самодур и человек жестокий к арестантам. Не знаю, по каким соображениям, он решил посадить меня не в общую политическую камеру, а в одиночку - грязную и тесную мурью, вдобавок с выбитым окном, под которым виднелось странное серое пятно и болтался обрывок верёвки… Я провёл довольно беспокойную ночь. Ветер залетал в разбитое окно, свистел в железных решётках и луна светила мне прямо в лицо. На следующий день Островский вдруг переменил своё обращение и перевёл меня в общую политическую камеру. Тут я узнал, между прочим, что в той камере, где я провёл ночь, незадолго перед моим приездом нашли повесившимся тюремного палача».

Камера была секретной. Палач же был известен своей жестокостью… Говорили, что арестанты умудрились достать ключи и ночью открыли свою камеру и ту самую, секретную. Там они задушили палача и устроили подобие повешения. Камера после этого внушала суеверный ужас и арестантам, и надзирателям.

«Едва ли я был не первый, проведший в ней ночь после трагедии, и, может быть, Островский имел именно это в виду: мною он «обживал» эту камеру, - писал далее писатель. - Как бы то ни было, я очень обрадовался, когда меня перевели в общую политическую. Здесь я застал довольно интересных людей».

Каждый день к Короленко приходил кто-нибудь из родных. Иногда вместе с матерью или сестрой являлся ещё кто-нибудь из ссыльных.

«Эти свидания служили как бы маяками, освещавшими моё пребывание в Красноярске, остальное время проходило обычным тюремным порядком, - вспоминал Владимир Галактионович. - Отношение местной администрации было в общем довольно мягкое. Ежедневные посещения губернского прокурора налагали свою печать и на отношения остальной администрации. Полицмейстер часто заходил в нашу камеру с вопросами, нет ли у нас каких-нибудь просьб… Общество в Красноярске собралось симпатичное».

Владимир Галактионович прожил в Красноярске двенадцать дней. Утром 23 сентября он попрощался с родными, вечером того же дня за ним пришли жандармы.

В 1885 году Короленко разрешили поселиться в Нижнем Новгороде. Следующее десятилетие - период наиболее плодотворной работы. Настоящим триумфом стал выход и его лучших произведений - «В дурном обществе» и «Слепой музыкант».

В 1900 году писатель переехал на Украину, куда всегда стремился вернуться, и поселился в Полтаве.

Октябрьскую революцию Короленко не принял, полагая, что «возможная мера социализма может войти только в свободную страну». С началом гражданской войны выступал против красного и белого террора, осуждал раскулачивание и продразвёрстку.

В последние годы жизни писатель работал над большим автобиографическим романом «История моего современника», который должен был обобщить всё, что он пережил. Роман остался незавершённым. Короленко скончался от воспаления лёгких в 1921 году. Последние страницы «Истории» написаны им 16 декабря, за девять дней до смерти.

Известно о долгой переписке с писателем красноярского врача и общественного деятеля Владимира Крутовского. Его внучка, первый зоолог заповедника «Столбы» Елена Крутовская в 70-х годах прошлого века рассказывала о том, что в их доме почётное место занимал большой портрет Короленко: «Художника не помню. На портрете была дарственная надпись, сделанная самим писателем. Во время ареста Владимира Михайловича портрет, так же как и ряд других ценных бумаг и вещей, был конфискован... Дедушка был реабилитирован посмертно, в то трудное время семье возвратили его сберегательную книжку и часть бумаг, а вот портрета Короленко найти так и не удалось».