Всё дело в землекопе

Если человек не возьмёт лопату в руки, ничего не будет

Сегодня люди забыли, что такое человек труда, кто такие рабочие и кто такие крестьяне. Но рано или поздно нам придётся вспомнить о людях рабочих профессии, считает Юрий Иванашкин, полный кавалер ордена Трудовой Славы, председатель правления Красноярского регионального отделения Всероссийской общественной организации “Трудовая доблесть России”.

— Юрий Филиппович, в России по большому счёту не стало никакого морального поощрения за труд. Особенно для тех, кто стоит у станка, трудится в поле, работает руками. Всё переведено в денежный эквивалент. Правильно ли это?

— Конечно нет. Например, в 2001 году отменили звание Героя Социалистического Труда. Это в корне неправильно. Ведь столько людей и сегодня достойно трудятся на предприятиях, о них должны знать, с них должны брать пример. Наше отделение не раз поднимало вопрос о возвращении этого звания, только без слова “социалистический”. Обращались мы и к губернатору, и в Москву. Как показала жизнь, хороший пример заразителен. Ведь раньше люди, глядя на передовиков производства, тянулись за ними, старались лучше выполнять свою работу. После войны всё было разрушено, а страну надо было восстанавливать. А каким образом людей побуждать к этому, ведь ни денег, ни вещей, ни продуктов не было?.. Только морально и поощряли. В 2006 году в России была учреждена общественная организация “Трудовая доблесть России”. Есть отделение и в нашем крае. Мы собрали всех оставшихся в живых Героев Социалистического Труда, кавалеров орденов Трудовой славы и ордена Ленина — тех, кто в своё время отлично трудился, поднимал нашу экономику. Сегодня мы готовы принять в свои ряды любого, кто достойно трудится, старается не только для себя, но и для людей. Главная цель организации — поднять престиж рабочей профессии, рассказать молодым, что стоять у станка, копать землю, сеять хлеб — интересно и почётно. Почему ребята сегодня не хотят идти в рабочие? Да потому, что мы не рассказываем об этой профессии, не приводим положительные примеры. Почему раньше все хотели стать космонавтами? Потому что все знали, кто это такие, и людей, побывших в космосе, буквально носили на руках, везде им была слава и почёт! То же было и с передовиками производства. Они не только достойно жили, но становились героями фильмов, книг, заметок в газетах.

— Какими наградами и званиями отмечали в Советском Союзе за доблестный труд?

— Герой Социалистического Труда, полный кавалер орденов Трудовой славы. Был также орден Трудового Красного Знамени, “Знак почёта”, Ленина, Октябрьской революции. В основном ими награждались рабочие. Ведь именно эти люди и были созидателями. Любое большое дело начинается с рудокопа и землекопа. Сколько крестьянин вскопает земли, посадит пшеницы, столько хлеба у людей и будет. Не возьмёт рабочий человек в руки лопату — ничего не будет: ни машин, ни комбайнов, ни самолётов, ни ракет. А мы забыли про этих людей, которые своими руками создают материальные ценности.

— Вы из рабочей семьи?

— Деревенский, родом я из Мордовии. Жили, как и все, бедно. Отец вернулся с войны без ноги, одиннадцать ран имел. В семье — трое детей. Мать во время войны, работая в колхозе, надорвалась, поэтому мы жили на отцову инвалидную пенсию в 70 рублей. Но по сравнению с другими существовали ещё неплохо, у соседей, например, восемь ребятишек и две пары валенок на всех. Поэтому дети по очереди ходили в школу. Вот так мы росли: ходили в лаптях, фуфайке, на всю деревню одна рубашка. А сейчас посмотрите вокруг — чего только нет: телевизоры, машины, мобильные телефоны… Но для того чтобы это всё было, работало несколько поколений. И делали они не только ради себя, но и для того, чтобы мы сейчас хорошо жили. И никто не смеет их судить: они отдали своё здоровье и жизнь за будущее!

— Но, несмотря на то, что сложно было, тогда дети хотели и учиться, и работать.

— Да не то слово. Это сейчас у всех компьютеры, интернеты, книжек всяких море, а дети мало чего знают. Что-то мы упустили в их воспитании. Вот, к примеру, встречаюсь я со школьниками, спрашиваю: “В честь кого названа улица Матросова?” В ответ — тишина, никто не знает. Да в моё время, если не знаю, кто такой Матросов или Корчагин, то я — последний человек в школе. Или, например, сегодня пацаны не хотят идти в армию, прячутся. У нас же, если парня не взяли в армию, то это позор на всю деревню. Ни одна девка замуж за него пойдёт, а друзья руку перестанут подавать. Все будут думать, что ты дефективный, больной, никчёмный человек.

После школы я, как и мои товарищи, хотел дальше учиться — в техникуме, например. Но с деньгами в семье было трудно, поддержать мать с отцом меня ничем бы не смогли. Поэтому я поставил перед собой задачу — сначала помочь родителям. У нас в райцентре было сельское ПТУ, где готовили машинистов, трактористов. Но туда брали с восемнадцати лет, в крайнем случае в семнадцать с половиной, а мне шестнадцать. Я пошёл на хитрость: попросил, чтобы отец добыл мне поддельную справку. Он взял бутылку самогона и у председателя сельсовета выменял на справку, что мне семнадцать лет. С этим документом я и поступил. Был самым маленьким в училище. Однажды меня поймал завуч за шкирку и за дверь меня вытолкал: понял, что я ещё совсем пацан и документы у меня поддельные. Я встал на улице и плачу от обиды: так старался учиться, одни пятёрки получал, а тут взяли и выгнали. Вернулся в деревню. Какое-то время спустя к нам приехал мастер, у которого я учился, набирать ребят в училище. Увидел меня и говорит: “Давай ещё раз попробуем, неси свою справку”. Поступил ещё раз. Учился на одни пятёрки. Все ребята кто с девчонками гуляет, кто на танцы бежит, а я всю зубрю. Нагуляются они, придут, на тумбочку меня поставят, и я им всё по плакатам рассказываю. Помогал им, поэтому в обиду меня, шкета, никому не давали, заступались. Во второй раз я умнее был: как только завижу завуча, сразу прячусь. Но месяца через два он всё-таки отловил… Всё кончилось благополучно, мастер заступился за меня, отвёл к директору, и тот принял решение оставить меня в училище. Закончил я учёбу с отличием — не подвёл. Потом пять лет проработал на тракторе в своей деревне.

— Первую награду за труд где и когда получили?

— В родном колхозе. Молодой был, работал с азартом. Уже в первый год в два раза больше трудодней заработал, чем полагалось. Нужно было четыреста пятьдесят, а я сделал девятьсот. Денег тогда почти не давали за работу в колхозе. За один трудодень ставили в табеле палочку. За неё механизаторам полагалось 70 копеек деньгами, три килограмма пшеницы. Так что я получил две с половиной тонны пшеницы и привёз отцу. А на первую зарплату купил себе пальто с каракулевым воротником, отцу — бутылку, матери — платок. Нам стало жить легче. На второй год я заработал уже 1 900 трудодней. Надо сказать, что особо отличившимся тогда давали премии, но не деньгами, а товарами: кому отрез ситца, кому товары первой необходимости, кому велосипед… Свою первую награду я получил за горох. Меня отправили на его уборку. Один механизатор научил: начинай косить на первой скорости, если не забивается косилка, переходи потихоньку, регулируя муфтой, на следующую, и так до четвёртой. Я его послушался: ношусь по полю, аж пыль столбом. Норма была семь гектаров в день. В первый день скосил 18 гектаров. В четыре дня приехал учётчик — посмотрел, удивился, доложил председателю. Смотрю, ко мне по полю едет председатель на “Москвиче”, шапку снял и машет. “Кто так косит, ты весь горох вытряс”, — кричит. “Нет”, — говорю. Тот проверил, затылок почесал и говорит: “Ладно. Коси дальше”. Так меня включили в соревнование по району. Механизатора, занимающего первое место по косьбе в течение недели во время уборочной, должны были наградить мотоциклом “Ковровец”, путёвкой в дом отдыха и ценным подарком. Председатель говорит: “Старайся, смотри, чтобы тебя никто не обогнал, тогда всё это получишь”. А мне, пацану, так мотоцикл охота! Ведь тогда мотоцикл был как сегодня собственный самолёт. В общем, старался изо всех сил: вставал в три часа утра, заводил трактор и косил. Победил. Дали мне деньги, талон на мотоцикл и путёвку — от неё я отказался. А ценным подарком стали рекомендации в члены партии.

— Но для красноярцев Вы в первую очередь известны как комбайностроитель. Как попали в Сибирь?

— Сюда приехал в 1968 году, отслужив в армии, по комсомольской путёвке. Хотелось мир посмотреть, в великих стройках поучаствовать да денег подзаработать. Красноярск выбрал, потому что здесь жила моя сестра. Думал, что поеду ненадолго — годика на два, а потом вернусь в деревню. Но, оказалось, прибыл на всю жизнь. Здесь женился, дети родились. Случилось так, что на строительство Красноярской ГЭС я опоздал, дело шло к завершению и туда уже не набирали рабочих. Судьба привела меня на комбайновый завод. В общем, стал строить комбайны — дело мне близкое. Отработал где-то три с половиной года, как-то иду через проходную — смотрю приказ на проходной о присвоении званий разных. Вижу среди фамилий: Ивашкин Юрий Филиппович награждён орденом третьей степени Трудовой Славы. На следующий день ловит меня профорг и говорит: “Юра, зайди распишись в приказе”. “В каком?” — спрашиваю. “Так тебя орденом Трудовой Славы наградили, не читал, что ли, на стенде?” — говорит. “Да, там какой-то Ивашкин, а моя фамилия Иванашкин”, — отвечаю. Но оказалось, что всё-таки это был я, просто художник ошибся.

— Сколько Вам лет тогда было?

— Лет двадцать шесть. Молодой был, и особо внимание на это не обратил: ну наградили и наградили. Я же, когда работал, не думал ни о каких орденах, просто хотел побольше заработать, чтобы девчонку в кино сводить, цветочки ей купить, угостить чем-нибудь вкусным… Да и с азартом к делу подходил, нравилось мне с техникой работать, хотел больше и лучше сделать. На завод всегда с удовольствием шёл. Я, между прочим, за тридцать восемь лет работы даже на пять минут не опоздал. И не одного прогула у меня не было. Со временем меня избрали бригадиром — как самого шустрого. Ребята в бригаде хорошие подобрались, старались. Через пятилетку мне дали орден Трудовой Славы второй степени. Отнесся к этому спокойно, подумал: хорошо работаю, всё получается. Позже началось движение бригадной формы организации труда, это когда вся заработная плата бригады складывалась в кучу, а потом распределялась по коэффициенту трудового участия. Мы решили попробовать перейти на этот метод. Получилось — ребята стали намного больше зарабатывать. Все довольны. Нашу бригаду в пример поставили, директор завода приказал всем перейти на бригадный метод, а меня в учкомбинат направил, чтобы других учил, как зарплату распределять. По нашему методу на комбайновом заводе стали работать 360 бригад. Меня же избрали председателем совета бригадиров. Надо сказать, что наша бригада стала первой, кто применил в Красноярске бригадный метод. За это движение мне дали орден Ленина. Только тогда я почувствовал ответственность, задумался о том, что надо вести себя по-другому. До той поры я мог и с ребятами собраться после работы выпить, похулиганить, а теперь-то шалить нельзя, по струнке нужно ходить, чтобы на всех фронтах был порядок. Ведь люди на меня равняются. Ордена-то заработать не трудно, сложнее их пронести достойно по жизни.

— Не болит ли у Вас сердце за родное предприятие, которое, по слухам, в скором времени должно исчезнуть с карты Красноярска, а там появятся жилой квартал и очередной торгово-развлекательный комплекс? Нам что, комбайны не нужны?

— Нужны. Только чтобы выпускать достойную продукцию, которая бы могла конкурировать на рынке, завод нужно модернизировать, купить современное оборудование. А для этого необходимо вложить деньги, а кто это будет делать? Частнику это не нужно, он думает, как бы поскорее заработать. Зачем вкладываться в развитие производства, если можно обогатиться за счёт похорон завода: продать землю, здания, старое оборудование сдать на металлолом… Мне до слёз жалко моё предприятие. Сколько народу за семьдесят лет проработало!.. А теперь даже память об этом хотят уничтожить. Музей Красноярского комбайнового завода планировали перевезти в Чебоксары, где находится головное предприятие концерта, куда входит наше предприятие. Но музей мы отстояли, принято решение отправить экспонаты в фонды краеведческого музея. Но это неправильно: кто их там увидит? Поэтому у нас есть предложение: на территории комбайнового завода есть старинное здание, историческое, ещё дореволюционное, сносить его нельзя, а нужно там открыть музей трудовой славы Красноярска. Собрать материалы из всех музеев предприятий Красноярска, чтобы они были доступны для всех желающих.

Вообще, очень обидно: мы-то жили впроголодь — всё вкладывали в заводы, а сейчас предприятия, построенные народом, растащила и проедает небольшая кучка людей. Я не говорю, что при социализме было всё хорошо, согласен, что были перегибы, но надо было не ломать систему, а исправлять её, выбирая лучшее. Сейчас тоже настало время задуматься, с чем останутся наши дети и внуки. Необходимо всем вместе засучить рукава и взяться за дело. Никто, кроме нас, это не сделает.