Романтик Севера

К 190-летию Михаила Константиновича Сидорова

Он приехал, а точнее бежал в Красноярск из Архангельска, скрываясь от судебного преследования и козней российской бюрократии. По этой же причине через 19 лет он покинул вторую родину, а мог бы стать и мэром города.

В ноябре 1864 года «городское общество», согласно Городовому Положению 1862 года, со счётом 392 голоса «за» и 8 голосов «против» избрало красноярского купца I гильдии Михаила Константиновича Сидорова городским головой (в Красноярске тогда было 6,5 тысячи жителей). По Положению, градоначальника должен был утвердить император Александр I. Однако до этой процедуры дело не дошло. Разгневанное сибирское начальство, и, в особенности, руководство Енисейской губернии, развязало против Сидорова кампанию дискредитации, пытаясь посадить его в тюрьму. Это был тяжёлый период в его жизни - обанкротилась основанная им вместе с Василием Николаевичем Латкиным Печорская лесная компания, арестовывалось имущество Сидорова, конфисковали золотые прииски в северо-енисейской тайге. Уголовные дела и судебные разбирательства, которые преследовали Сидорова и без этой истории всю жизнь до гробовой доски, прекратились только в 1873 году, когда Красноярский окружной суд известил его о прекращении одних дел и необоснованности обвинений по другим.

После 1864 года Сидоров неоднократно бывал в Енисейской губернии, в Туруханском крае продолжал свои инвестиционные и исследовательские проекты, но жителем города Красноярска уже не считался, поскольку жил в Петербурге. При менее драматичных, но схожих обстоятельствах - скрываясь от преследований, он в 22-летнем возрасте в 1845 году приехал в Красноярск.

Михаил Константинович Сидоров родился в небогатой купеческой семье в Архангельске. Из 6-го класса гимназии его выгнали за рукоприкладство. Он сам вспоминал об этом так: «…оставил гимназию в 1842 году более потому, что учитель французского языка Оттон Казимирович Гутковский называл учеников из податного состояния - русской тварью». Сидоров за это побил учителя-немца. Скандал удалось замять, он пошёл работать в контору деда. Ему чрезвычайно не нравилось засилье иностранных предпринимателей в Архангельске, которые при попустительстве властей контролировали тогда почти всю экономику Поморья. Однажды в Соловецком монастыре - довольно крупном в те времена промышленном и торговом центре - ему рассказали о том, как поморы плавали в Карское море к устьям Оби и Енисея. И он загорелся идеей Севера, его промышленного освоения и использования для торговли Северного морского пути.

Сидоров был невероятно энергичным и деятельным человеком. Его отец и дядя к тому времени разорились, а Сидоров предложил местным русским купцам для защиты от недобросовестной конкуренции иностранцев создать городской архангельский банк. Он вместе со столичным коммерческим советником В. А. Поповым, владевшим корабельными верфями в Архангельске и занимавшимся торговлей с Европой, организовал сбор подписей под ходатайством об образовании частного банка для поддержки русских предпринимателей. Бумагу отправили министру внутренних дел графу В. А. Перовскому. Тот запросил мнение архангельского губернатора маркиза де Траверсе. Губернатор, покровительствовавший иностранцам, категорически возражал. Он собрал подписантов и угрожал им расправой. Купцы дрогнули и написали под диктовку маркиза покаянное письмо Перовскому. Однако юный Сидоров организовал ещё одну петицию купцов министру - о том, что самодур-губернатор заставил архангельских предпринимателей силой отказаться от идеи банка. И Сидорову всё-таки удалось организовать открытие Архангельского городского общественного банка, кредитовавшего судоходство. Александр Траверсе - кстати, сын Ивана (Жан-Батиста) Траверсе, командующего Черноморским флотом и военного министра, именем которого, так же как именем Сидорова, названы острова в океанах, - приказал арестовать Михаила и начать судебное преследование за вольнодумство и подрыв престижа власти.

Спасаясь от тюрьмы, Сидоров по совету В. А. Попова, который считал, что создание северного торгового пути между Европой и Сибирью надо начинать не с Архангельска, а с Енисея, где нет засилья иностранного капитала, поехал в Красноярск. Перед отъездом он успел сдать экстерном экзамены на звание домашнего учителя. В Красноярске он сразу же направился к своему архангельскому земляку, выдающемуся исследователю русского Севера и предпринимателю Василию Николаевичу Латкину, который в то время управлял в Енисейской губернии золотыми приисками миллиардера Дмитрия Бенардаки (о семье Латкиных см. ГН, 15.11.12).

Сидоров становится помощником Латкина и одновременно домашним учителем его детей (через 13 лет он женится на своей ученице Ольге Латкиной). Дмитрий Егорович Бенардаки - один из самых богатых людей в мире, владелец заводов, пароходов, банков и торговых сетей - вёл тогда судебные процессы против своих недобросовестных компаньонов. И Латкин поручил Сидорову представлять в Красноярском суде интересы Бенардаки. Михаил блестяще справился с поручением, не просто выиграл процесс, но и заработал большой авторитет среди красноярских предпринимателей, особенно золотопромышленников. Один из них - Виктор Фёдорович Базилевский (младший брат известного российского предпринимателя и филантропа Ивана Базилевского) попросил Сидорова организовать геологоразведку на севере Енисейского округа. После возвращения с северов Сидоров предложил Базилевскому оформить несколько участков. Но тот не рискнул. Тогда Сидоров попросил Латкина помочь оформить эти участки на него самого. Генерал-губернатор Восточной Сибири просьбу Латкина удовлетворил, и Сидоров сам стал владельцем приисков.

Северо-енисейские старатели сначала над ним смеялись, когда он один с лотком ходил по Италийскому и Мариинскому участкам. Но вскоре смеяться перестали. Сидоров открыл 200 месторождений, из них 36 принадлежали ему. В те годы в Сибири в год добывалось в среднем 21,2 тонны золота. Пять тысяч золотопромышленников, работавших за Уралом, добывали за пять лет примерно 106 тонн золота (больше 80 процентов общероссийской добычи - Россия занимала тогда первое место в мире по объёмам). А за это же время один Сидоров получил со своих приисков свыше тысячи пудов, или прмерно16,2 тонны золота (за весь дореволюционный период в Енисейском округе было добыто 590 тонн). Прииски Сидорова, на которых работали 20 тысяч человек, принесли государственной казне пять миллионов рублей (фантастическая сумма в то время) налогов и самого Сидорова сделали одним из самых богатых людей в России.

В большинстве справочников про Сидорова обычно пишут: «золотопромышленник, благотворитель», чуть реже добавляют «общественный деятель», ещё реже «исследователь Севера», иногда - «писатель, учёный, геолог, географ, зоолог». Но на первом месте всё-таки стоит «золотопромышленник». Хотя есть одно забавное исключение. В знаменитом Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона статью о Сидорове почему-то поручили написать известному русскому биологу Владимиру Шимкевичу, который упомянул лишь одну ипостась: «зоолог-практик… Напечатал сочинения, имеющие отношение к прикладной зоологии и географии в России. Главнейшие из них: в «Трудах Вольноэкономч. общ.» - «О китоловстве и звериных промыслах в Северном океане и на Новой Земле»; в «Трудах Технич. общ.» - «О ловле трески и сельдей в Норвегии», «О ловле тюленей», «О морских котиках», «О вредных последствиях от боя китов на рыбную ловлю в северных водах».

Но это вовсе не главное в опубликованном научном наследии Сидорова. А есть ещё и неопубликованное. Его архив попал после смерти в макулатуру, но часть его ещё до революции случайно удалось спасти букинисту Шилову, который выкупил несколько десятков тюков и ящиков по пять рублей за пуд и передал акционерному обществу Северного пароходства «Енисей». В 1920-е годы этот архив был конфискован ГПУ. В 1935-м начальник Главсевморпути академик О. Ю. Шмидт поручил разобрать и изучить документы. Разобрать удалось лишь небольшую часть (где сейчас находится всё остальное - сказать трудно). Но это оказались абсолютно точные геологические описания нынешнего Норильского промышленного района, Севера Урала вплоть до подробных планов, где людьми Сидорова пробивались шурфы золотых россыпей, где были открыты месторождения меди и даже редкоземельных металлов. Эти данные использовались при промышленном освоении, в том числе красноярского Севера.

Любопытно, кстати, что в конце 1940-х годов и знаменитая сталинская стройка № 503 (восточный участок дороги Салехард - Игарка) была расположена на маршруте, проложенном Сидоровым. Во время Великой Отечественный войны специально изучали трассу, по которой Сидоров на оленях по тундре пытался вывести со своих Курейских рудников десятки тысяч графита в Печорский порт.

Собственно, это и было главным в его деятельности. Он изучал сухопутные и морские пути на Севере. Он 30 лет лоббировал Северный морской путь, за это его называли сумасшедшим. Он писал планы промышленного освоения Севера. Он открыватель северного пути между Тихим и Атлантическим океанами. Он организовывал несколько экспедиций через Карское море, в том числе экспедицию Норденшельда. Её финансировали несколько человек, в том числе ученик и партнёр Сидорова Александр Сибиряков и шведский купец Оскар Диксон, но полуостров на севере нашего края Норденшельд назвал Диксоном, а не Серебряковым или Сидоровым. Впрочем, имя Сидорова итак серьёзно представлено на географической карте мира.

В сталинские времена заслуги Сидорова ценились высоко. А потом интерес как-то угас. В 1976 году вышел 23-й том БСЭ, статьи о Сидорове там уже не было (а это главный показатель отношения в то время). Однако в этом же году строители Курейской ГЭС закладывали в Туруханском районе посёлок энергетиков Светлогорск. Ещё не было улиц, но одну из них назвали в честь выдающегося пионера промышленного освоения Севера именем Сидорова. В Ухте, где он открыл промышленную добычу нефти, тоже есть улица Сидорова.

А в Красноярске, для которого он сделал немало, его память не увековечена. Он предлагал 10 своих приисков, стоимостью 3 миллиона рублей и весь наличный капитал на то, чтобы открыть в Красноярске (второй вариант был Иркутск) университет. За это подвергся унизительным преследованиям со стороны сибирских, и особенно красноярских властей (генерал-губернатор Западной Сибири Дюгамель, правда, его поддерживал). Свою коллекцию сибирских древностей он передал в музей Томского университета, который открылся через год после его смерти. Большинство проектов Сидорова на красноярской земле встречали невероятное сопротивление чиновников (да и в столице тоже). А он поддерживал приюты, больницы, школы, музеи, библиотеки, платил стипендии (кстати, не только в Красноярске и Енисейске, но и почти во всех городах Сибири и европейского Севера). Он организовал первую школу-интернат для северных народов при Туруханском монастыре. Детей разогнали, построенное здание разобрали на брёвна, которые использовали в качестве дров.

Он организовывал десятки выставок в европейских столицах, пропагандирующих енисейский Север. Он был членом крупнейших иностранных академий наук и научных обществ. На Западе пользовался огромным авторитетом. В России его недооценивали. Особенно в Красноярске. Он получил Большую медаль (подобных наград у него два десятка) Императорского общества содействия русскому мореходству «за многолетние неустанные труды и пожертвования на исследование сибирского морского пути и за опыты морского судостроения на Енисее, а также за снаряжение в экспедицию шхуны «Утренняя заря», пришедшей из Енисея северными морями с образцами сибирских продуктов». То есть он открыл Европе торговый Красноярск. Его именем названы проливы, острова, заливы, горы (на Шпицбергене, который он не допустил отдать тогда норвежцам, но потом норвежцы и назвали). Есть улицы, библиотеки, ледокол «Михаил Сидоров». Может, пришло время повесить хотя бы мемориальную табличку на доме (сейчас пр. Мира, 9) , где он жил в Красноярске.

Сергей КОМАРИЦЫН, ЦГИК «Текущий момент»