Николай Захаров об экспедиции Дятлова

С самого раннего детства многие из нас помнят фразу, с которой, как правило, начинались все самые чудесные сказки: «За горами - за долами, за широкими морями…». О том, что же скрывают заснеженные вершины, известный красноярский альпинист Николай Захаров знает не понаслышке. И это немудрено, ведь за сорок лет, посвящённых этой стезе, в его арсенале накопилось более трёхсот восхождений.

Громилы из Техаса

Моя любовь к скалам и горам родом из детства. Я рос в деревне Бирюса, где сейчас Красноярское море. А когда-то, до строительства ГЭС, там было огромное количество скал и пещер, вот мы мальчишками там и упражнялись. В 11 лет отец взял меня с братом впервые на Столбы, высоко мы забираться не стали, но мне там понравилось, и этот поход запомнился на всю жизнь. При первой же возможности, а случилась она, когда мне уже исполнилось 18 лет, я вновь отправился туда уже с друзьями и братом. Позднее на вступительных экзаменах в политехническом институте познакомился с Володей Лебедевым, с ним мы вместе занимались альпинизмом много лет. А тогда, в первую же нашу встречу, мы договорились идти на Столбы. Причём так всё забавно получилось. Володя перед экзаменом заметно нервничал, ходил туда-сюда по коридору, доставал то и дело шпаргалки, что-то читал, в общем, до того он маячил передо мной, что мне это порядком надоело, и я поставил ему подножку. Володя упал, а я ему сказал: «Ну что ты всё ходишь-то тут, перед смертью не надышишься!» В ответ он стал возмущаться, мол, чего это я ему подножки ставлю. И тут моё чутьё подсказало, что парень, наверняка, ходит на Столбы, о чём я его тут же и спросил.

Лебедев подтвердил, на экзамене мы сели рядом, быстренько договорились о совместном походе, а уже вечером отправились туда с ночёвкой. Вот так мы стали вместе лазить по скалам и постоянно подумывали, что надо бы записаться в какую-нибудь секцию по альпинизму. Планы-то строили с сентября, но был уже декабрь, а мы так никуда и не записались. И вот воскресным днём взбираемся мы на второй Столб, мороз под сорок градусов, мы в каких-то шубах, валенках. На пути группа ребят, человек двадцать, с верёвками, страховкой. Мы их обгоняем, а руководитель группы удивлённо окрикивает нас: «Эй вы, громилы из Техаса! Откуда такие?» Мы в ответ: «Из политехнического института». А он как раз там работал на кафедре физического воспитания и пригласил нас к себе в секцию на теоретическое занятие. Это был Тронин Владимир Александрович, он-то и стал нашим первым тренером. В горы я впервые попал через год после того, как начать заниматься у Тронина. Случилось это в феврале 1972 года, мы сходили на Монгун-Тайгу - самую высокую гору в Тыве, почти четыре тысячи метров над уровнем моря.

Эверест сильно давил

Вообще, помню каждую из гор. Это для обычного человека все они примерно одинаковые, на самом деле разные и по своей природе, и по происхождению, рельефу, климатическим условиям, своему характеру. Соответственно, и ощущения тоже различаются. К примеру, Эверест сильно давил на меня. К слову, я даже и не мечтал об этом восхождении. С детства были проблемы с лёгкими, ездил по санаториям, пил горстями таблетки. И мне просто повезло, что рано пришёл в спорт, сначала в школе учитель физкультуры буквально заразила нас баскетболом, потом скалолазание, альпинизм… Уже будучи кандидатом в мастера спорта, я понял, что ни физической подготовки, ни здоровья мне не хватает для того, чтобы продолжить заниматься любимым делом. И я пошёл работать на кафедру физвоспитания в политехнический институт на лыжное отделение. На каждом занятии вместе со студентами мы пробегали по 10-15 километров, а в день по четыре ленты. Словом, за четыре года преподавания я поправил своё здоровье.

Появилась возможность забираться высоко в горы. Где-то к сорока годам пришло осознание, что, наверное, я и на Эверест смогу взойти. Но по классическому маршруту, где сейчас вообще организованы коммерческие подъёмы, мне идти не хотелось, мечтал проделать свой, и в 1996 году это случилось. Так что сейчас у нас есть красноярский маршрут на Эвересте, чем я очень горжусь. Но вот радости от движения на эту вершину не испытал, в экспедиции мы сильно болели, было невероятно тяжело, давила ответственность, поскольку мы уже заявились, и как-то неудобно было вернуться без результата. Мы совершили этот первопроход, на вершине никаких красот не разглядели из-за плохой погоды, была метель, сильный снегопад, спускались ночью. И только внизу мы осознали, что мы справились и осуществили задуманное. Гора тяжёлая, и подняться туда не по классическому маршруту невероятно сложно. Потом я ходил на Эверест в 2000 году вдвоём с другом в одной связке, взбирались уже по классическому маршруту, поэтому волнений уже таких не испытывали, да и погода выдалась великолепная. Больше на Эверест я не возвращался, да и не хочу. Пойду только при условии, если появятся амбициозные парни, из которых мы составим и подготовим группу для ещё одного нового маршрута. К слову, всё же одна из самых сложных вершин в моей практике - это пик Коммунизма, 7 500 метров. В 1990 году мы прошли южную стену пика, с тех пор больше никто этого так и не сделал. Гора очень опасная, там постоянно камнепады, в общем, досталось тогда нам, восемь дней на весу, даже спали в этом положении.

Про дятловцев и не только

Во всех странах у разных народов есть свои легенды, связанные с той или иной горой, а на самой высокой в окрестности обязательно живёт бог или даже несколько богов, как, к примеру, у буддистов. И, конечно, такое таинство не случайно, поскольку в горах порой происходят такие явления, которые внизу не увидишь. Особенно на высотах более восьми тысяч метров, там, где человек в принципе уже и жить-то не может: слышатся разные голоса и так далее. Кто-то считает это галлюцинацией, я думаю, что это реальность, поскольку случалось, что и сам слышал голоса друзей, родных. Однажды на высоте 8 700 метров услышал своего отца, которого нет в живых. Он мне подсказывал, что нужно делать. Погода была плохая, видимости никакой, голос отца меня постоянно подгонял: «Ты очень медленно идёшь, ты не успеешь». Я оглядывался, но никого не увидел, тем не менее, считаю, что, действительно, разговаривал именно с отцом. Я не знаю, как мы в той экспедиции вообще не заблудились, не растерялись и все спустились вниз. Этой осенью в октябре были в Тибете, решили совершить кору вокруг священной горы Кайлас, то есть её обход, который длится три дня. Причём сделать это стремятся люди со всего мира. И вот идём, высота небольшая - 5-6 тысяч метров. Ночуем, а мне, надо сказать, никогда не снятся сны, а тут увидел, да такой, что сложилось ощущение, что моя душа параллельно со спящим телом проживала какую-то другую жизнь.

Я хорошо запомнил приснившихся мне людей, их лица, то, о чём я с ними говорил. На следующую ночь всё повторилось. Я не выдержал и поделился с товарищем, который признался, что тоже видел длинные сны, и в них всё происходящее с ним было словно наяву. И как это всё объяснить? Обычно люди приплетают сюда мистику, я же думаю, что в горах, каких-то священных местах у человека обостряются все чувства, и он начинает обладать способностями, которыми его изначально ещё в первобытность наделила природа, просто в современной цивилизации он всё это растерял. Но бывают в горах и различные физические явления. В 1991 году мы находились на нашем первом восьмитысячнике на границе Непала и Тибета. Шли ночью по снежному склону на высоте 6 тысяч метров, сели отдохнуть. И тут из соседнего ущелья в небо устремился луч света, посветил где-то с полчаса и исчез. Рядом нет никаких населённых пунктов, дорог, прожекторов, да и в ущелье этом мы тоже были, там абсолютно ничего нет. И такому лучу взяться просто неоткуда. Видели это явление шесть человек сразу, в том числе и Володя Лебедев. Старший тренер экспедиции Сергей Ефимов из Екатеринбурга нам тогда так спокойненько пояснил, что это космический корабль заправлялся энергией. Когда мы поинтересовались, откуда он это знает, Сергей ответил: «Какая вам разница, просто знаю, и всё!»

До сих пор сегодня непонятно, что же на самом деле приключилось с экспедицией Дятлова. Я склоняюсь к версии природного физического воздействия. Ещё одна трагедия, покрытая тайной, произошла в 1974 году на пике Ленина. Было восхождение сильнейших высотниц - альпинисток Советского Союза. На высоте 7 тысяч метров всех женщин нашли мёртвыми. Они почему-то покинули палатку, стали расползаться в разные стороны и замёрзли. Что их толкнуло на этот шаг, до сих пор не ясно. Место привала не лавиноопасное, возможно, они пережидали в палатке непогоду, возникла паника, женщины больше ей подвержены в отличие от мужчин. Понимаете, самое сложное в высотном альпинизме - сидеть и ждать, когда распогодится. Порой несколько суток, ты слабеешь, понимаешь, что тебе всё хуже и хуже, при этом надо улыбаться своим товарищам, поддерживать их. Горы - это единственное место на земле, где тебе никто не поможет. И если ты туда пошёл, должен быть готов к тому, что можешь погибнуть. И когда ты это осознаёшь, то уже совершенно по-другому начинаешь относиться к тактике восхождения, тщательно продумываешь каждое своё действие. Здесь всё зависит только от тебя, как ты пройдёшь по склону, подрежешь лавину или нет. Попадёшь под сход, тебя перемолотит так, что никто и никогда уже не найдёт. У нас в стране очень много перворазрядников - альпинистов, которые перейти на следующую ступень так и не смогли, потому что первый разряд - рубеж, после которого начинается риск, и не все к нему готовы. Меня часто спрашивают, как перешагнуть через этот рубеж, я отвечаю: главное - сделать первый шаг на стену, оторваться от земли, потом страх уходит, и ты думаешь только о том, как пройти маршрут.