ТИПОГРАФИЯ «ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ»: Пылинки дальних стран

Случайно на ноже карманном

Найди пылинку дальних стран -

И мир опять предстанет странным,

Закутанным в цветной туман!

Александр Блок

Дома на нашей улице были типичными домами рабочих - серые, чуть покосившиеся от ветхости, они ничем не отличались, и незнакомый человек бы сразу потерялся среди такого однообразия и похожести. Некоторые на нашей улице этим гордились, а другие критиковали, но для того, чтобы выделиться, не делали ничего. Хотя, был у нас один дом, который не походил на остальные, но он пустовал почти всё время. Его хозяином был Борис Михайлович - так его называли все, начиная от почётных стариков и заканчивая малышами, которые вечно путали его имя и шепелявили. Говорят, что Борис Михайлович сумел выбраться из рабочих в интеллигенты - он стал известным путешественником и коллекционером и объездил весь мир.

Разумеется, для нас, детей, этот человек был романтическим персонажем, ведь он смог выбраться из серого дома, из спецовки рабочего и пойти за своей мечтой. Мой брат, любитель приключенческих романов, всегда мечтал быть на него похожим и мечтал поговорить с ним.

Так и случилось в одно майское утро, когда я ловила десятый сон, мой братец бесцеремонно ворвался в мою комнату и начал тормошить. А вы ведь знаете, что пытаться разбудить во время великолепного и интересного сна хуже, чем отобрать у ребёнка конфету!

- Вставай, соня! Борис Михайлович приехал.

Одевшись наспех и даже не поев, я потащилась с братом к дому путешественника. И действительно, Борис Михайлович был там - окна были открыты, а из них доносилась лёгкая джазовая музыка. Было видно, что мой брат волнуется - он надулся, расхорохорился, аки петух, и постучал в дверь.

Открыл нам мужчина лет пятидесяти с кудрявыми серебристо-седыми волосами. Он был в просторной клетчатой футболке с какой-то вышивкой. Вид у него был весь такой нелепый, что я даже разочаровалась - сама-то в глаза путешественника не видела, вот и насочиняла себе разных образов. Мой брат покраснел и, опустив глаза, тихонько пролепетал:

- Здравствуйте. А мы вот к вам. Сестра моя, знаете, все уши про вас прожужжала, увидеть хотела.

Если бы можно передать в одном взгляде всю полноту моих возмущений - то я передала. Я так сверлила братца глазами, подобно Горгоне, что будь моя воля, он бы действительно обратился в камень.

Борис Михайлович улыбнулся и пригласил нас войти.

Зимой, когда мы были на каникулах, нас возили в краеведческий музей - небольшая избушка с тремя залами, в которой хранились старые бабушкины прялки и подковы. Так вот, этот музей сразу терялся и блек - кто бы мог подумать, что на нашей улице скрывается такой клад! Тут были различные фигурки и статуэтки, на стенах висели кинжалы и сабли, весь дом был уставлен диковинными вещицами, про которые я даже и не слышала.

Тогда поняла, что мой брат страшный врун. Он томно закатывал глаза и рассказывал о том, как я люблю приключения и как мечтаю быть похожим на него, то есть самого Бориса Михайловича. Он рассказывал о себе, только вместо «Я» говорил «Моя сестрица». Я лишь хлопала ресницами и переводила взгляд с довольного Бориса Михайловича, который, громко хлюпая, пил горячий чай, на своего брата, который сочинял «про меня» такие небылицы, что даже смешно стало.

Когда мы встали из-за стола, я спохватилась, что мы даже ничего не сказали маме, и начала упрашивать брата пойти домой, но он не хотел уходить. Лишь когда я напомнила ему о том, что сегодня много дел, он нехотя попрощался и пошёл к входной двери. Борис Михайлович снял со стены небольшой серебристый ножичек, рукоять которого была украшена красным камнем, и протянул мне. «Для грядущих приключений», - как он выразился.

На брата было жалко смотреть. Всю дорогу он вздыхал, поглядывая на нож.

- Держи, - я протянула ему подарок путешественника. - Тебе он нужнее.

Он схватил ножичек и прижал его к груди. Потом сделал несколько выпадов, словно атакуя невидимого противника. Я засмеялась. Но потом заметила, что братец словно изменился - когда он играл с этим ножом из дальних стран, он словно отправлялся в своё приключение. Дух ещё не виданной им страны овладевал им, словно это оружие было проводником в мир приключений.

А потом Борис Михайлович уехал. Прошло пять лет, и мы выросли и изменились. Брат больше нас всех. Теперь уже не было того карапуза с большими хомячьими щеками. Он вытянулся, стал сильнее и храбрее. Ножик, который казался для нас большим и грозным оружием, оказался перочинным, и брат всегда носил его в потаённом кармане куртки. Казалось, что на лезвии этого ножа осталось чьё-то незаконченное приключение, и у брата была возможность присоединиться к нему.

Ольга Титова, литературный лицей, 9-й класс