Госдума рассмотрела в первом чтении законопроект, который должен остановить исход предпринимателей

Ошибаться может каждый. Но когда цена ошибки очевидна, надо поторопиться с исправлением.

А последствия решения, благодаря которому 2013-й стал чёрным годом для российского предпринимательства, ещё не совсем очевидны. Кратное увеличение страховых взносов вымыло из бизнеса десятки тысяч индивидуальных предпринимателей. А вот вернутся ли они обратно, даже если всё отыграть назад — ещё вопрос.

Госдума рассмотрела в первом чтении законопроект, который должен остановить исход индивидуалов. Согласно документу, сумма взносов для предпринимателей, чей годовой доход не более 300 тысяч рублей, составит 19 425 рублей. Для более успешных представителей малого бизнеса к расчётной сумме прибавится один процент с оборота, превышающего 300 тысяч. Таким образом, мы видим тот подход, с которого и следовало начинать — дифференцировать плательщиков страховых взносов по доходам.

— На самом деле всё ещё интереснее, — рассуждает предприниматель Алексей Михайлов. — Возьмём индивидуального предпринимателя, работающего на упрощёнке от доходов, не имеющего наёмных работников и получающего 300 тысяч годового дохода. В 2011 году он платил в виде фиксированных взносов 16 160 рублей. Не будем сейчас говорить о пресловутых 36 тысячах — об этом только ленивый не высказался. Предположим, будет принято решение о страховом взносе 19 425 рублей в 2014 году. Это больше чем в 2011-м? Как ни странно, нет, и вот почему. Налог по упрощёнке с дохода 300 тысяч составляет 18 тысяч рублей. Но в 2011 году его можно было уменьшить за счёт уплаченных страховых взносов, правда, не больше чем наполовину. Таким образом, предприниматель платил не 18, а девять тысяч налога плюс 16 тысяч страховых взносов. Итого 25 тысяч. Однако с 2012 года налоговое законодательство изменилось — теперь можно засчитывать все 100 процентов взносов. А это означает, что при взносе в 19 с половиной тысяч предприниматель вообще не будет платить налог по упрощёнке, и налоговая нагрузка снижается на 5,5 тысячи. В этой логике мы реально видим снижение фискального давления на бизнес. Но тогда тем более непонятно, зачем была вся эта история с 36 тысячами.

Пока, правда, неизвестно, сколько времени пройдёт от первого чтения до принятия закона и когда начнут действовать новые ставки. Есть три варианта развития событий. Первая. Изменения размеров страховых взносов вступят в силу, как и положено, с 1 января 2014 года. Не лучший вариант в ситуации, когда предприниматели каждый день продолжают уходить: кто из бизнеса, кто в тень. Второй вариант — отменить новым законодательным актом действие предыдущего.

Таким образом, ставка в 19 с половиной тысяч будет установлена на текущий год, что, конечно, породит известную неразбериху, но для предпринимателей такой расклад стал бы наиболее выгодным. Третий путь — вступление закона в силу после подписания его президентом. Этот вариант содержит все недостатки двух предыдущих, не обладая при этом их достоинствами.

— Последствия решения об увеличении страховых взносов были очевидны ещё до его принятия, — таково мнение депутата городского Совета Красноярска, Владимира Венедиктова. — Оно привело к тому, к чему и должно было привести — массовому уходу тех предпринимателей, у кого бизнес маленький и короткий. Малый бизнес принципиально отличается от крупного, у которого есть резервы для смягчения последствий увеличения налоговой нагрузки. Самый очевидный путь — перекладывание дополнительных расходов на себестоимость продукции. У малого бизнеса и, в первую очередь, индивидуальных предпринимателей, такого резерва нет. Они работали на крайней черте, и когда добавили нагрузку, начали валиться, как оловянные солдатики. Но этого почему-то никто не просчитал. При этом мы говорим о поддержке малого бизнеса, одной рукой увеличивая фискальное бремя, другой — пытаясь поддержать субсидиями. Но когда начали пересчитывать экономический эффект, то увидели, что поддержка помогает единицам, а нагрузка ложится на все сто процентов предпринимателей. К сожалению, убедительным аргументом оказались только статистические данные, и то лишь тогда, когда количество закрывающихся предприятий в три раза превысило количество открывающихся. Думается, это послужило убедительным аргументом для пересмотра правительственной политики. Возможно, именно с этим пересмотром и связано назначение Алексея Улюкаева на пост главы Минэкономразвития.

Алексея Улюкаева, работавшего в командах значимых (хотя и неоднозначных) фигур российской экономики переходного периода — Егора Гайдара и Алексея Кудрина, считают сторонником экономического либерализма. Возможно, его назначение, как и некоторые новые инициативы парламентариев — свидетельство наметившегося изменения экономического курса. Так, заместитель председателя комитета по экономической политике Государственной думы Виктор Звагельский высказался недавно в том смысле, что принятие решения о снижении страховых взносов — вещь необходимая, но проблему развития малого бизнеса этим не решить. Нужны новые подходы, например, выдача патентов без обязательной регистрации в качестве ИП для тех, кто сдаёт квартиры внаём.

Это может свидетельствовать о начале понимания, что индивидуальные предприниматели — это зачастую не совсем бизнес, и грань между ними и “физиками” достаточно размытая. А может свидетельствовать и о том, что идея превратить всех квартиросдатчиков в индивидуальных предпринимателей изначально была мёртворожденной.

У индивидуального предпринимательства в России иная история, чем в Западной Европе. Многие наши соотечественники пошли в свободное плавание в трудные 1990-е. Это была единственная возможность выжить в условиях сокращений и невыплат зарплат. Они сами создавали свои рабочие места, и в этом смысле правильнее говорить не о бизнесе, а о самозанятости. Стало ли кому-то лучше от “сокращения” этих мест при помощи страховых взносов?

В заключение — зарисовка из жизни. На днях встретил знакомого, инженера по образованию, долгие годы “бизнесменствовавшего” на местном рынке. Знакомый бодро сообщил, что устроился сварщиком, зарабатывает не меньше, но без напрягов, и к бизнесу возвращаться не намерен.