Новости
И текли куда надо каналы
Это была одна из крупнейших советских строек довоенной эпохи. Однако из 1500 гигантских проектов первой пятилетки (октябрь 1928-го - октябрь 1933 годов) это была принципиально другая стройка. В отличие от «первенцев» пятилетки индустриализации - ДнепроГЭСа, Турксиба, Уралмаша, Челябинского, Сталинградского и Харьковского тракторных заводов, Кузнецкстроя, ГАЗа, ЗИСа и т.п. - в позднюю советскую эпоху историей строительства канала не гордились. Она жила в памяти народной - в авторских песнях, десятки миллионов человек курили папиросы «Беломорканал», но в официальной пропаганде канал лишь упоминался в перечне других строек индустриализации, а историю строительства старались обходить молчанием.
Но так было не всегда, в середине 1930-х годов, наоборот, беломорско-балтийской стройке официальная пропаганда уделяла куда больше внимания, чем, например, Липецкому металлургическому или Уралвагонзаводу. Позднейшее замалчивание объясняется тем, что ББК был первым индустриальным гигантом ГУЛАГа; под руководством ГПУ канал строили заключённые, так называемые «каналоармейцы» (именно от этого словосочетания в русский язык вошло слово «зека»: сокращение «з/к» - заключённый-каналоармеец). Но по этой же причине в 1930-е годы Беломорканал стал крупнейшим пропагандистским проектом. Речь шла о «создании нового советского человека», о перевоспитании, превращении даже бывших преступников в активных строителей социализма.
Ещё в ноябре 1932 года в «Правде» вышла заметка о «переделке людей» на Беломорканале. Это несколько противоречило официальным установкам конца 1920-х и начала 1930-х годов - во время первых процессов по делам «врагов народа» и газеты, и собрания трудовых коллективов требовали «раздавить гадину», расстрелять, «смерть вредителям» и т.п. Вероятно, какие-то настроения в советском руководстве о возможности перевоспитания «тех, кто не с нами», всё-таки были. Скорее всего, они порождались самой идеологией строительства социализма, которая предусматривала формирование человека нового типа, борьбу с пережитками прошлого в сознании масс. Так или иначе, несмотря на тяжёлые условия БелБалтлага - на стройке и во время голода начала 1930-х годов погибли десятки тысяч заключённых, - в беломорско-балтийских лагерях реально существовала культ-просветработа, кружки ликвидации неграмотности, приезжали артисты и писатели, были лагерные музеи и театры, даже симфонический оркестр. Выходила газета БелБалтлага «Перековка».
Слово «перековка» использовалось и раньше, однако в значении «перевоспитание» в толковые словари русского языка оно вошло не после стихов Маяковского: «Чтоб в эту в самую в индустриализацию веры шоферия не теряла, товарищи, и в быту необходимо взяться за перековку человеческого материала», а после пропагандистского проекта Беломорканала.
5 августа 1933 года в «Правде» вместе с сообщением об открытии канала было напечатано несколько постановлений Центрального Исполнительного Комитета СССР. 30 руководителей и инженеров были награждены орденами, в том числе восемь человек высшей тогда наградой СССР - орденом Ленина: заместитель председателя ОГПУ Г.Г. Ягода, начальники Беломорстроя Л.И. Коган и Н.А. Френкель, начальник Главного управления исправительно-трудовыми лагерями М.Д. Берман, его заместители С.Г. Фирин и Я.Д. Рапопорт, а также помощник начальника Беломорстроя Н.А. Френкель и заместители главного инженера Беломорстроя С.Я. Жук и К.А. Вержбицкий. Трое последних были бывшими заключёнными. Они, кстати, действительно «перековались»: впоследствии будущий академик Жук стал главным гидростроителем СССР и генералом НКВД, Вержбицкий - его помощником, а будущий генерал-лейтенант Френкель вообще одним из руководителей ГУЛАГа (через несколько дней после постановления ЦИК его назначили начальником ещё одной зековской стройки - БАМа).
Причём в самом постановлении ЦИК говорилось: «совершивший в своё время преступление против государства» (Френкель), «был осуждён за вредительство по статье 58-7» (Вержбицкий); орденами были награждены и другие бывшие заключённые Беломорстроя. ЦИК сообщал также, что «к моменту окончания строительства Беломорско-балтийского канала имени тов. Сталина органами ОГПУ Союза ССР уже полностью освобождены от дальнейшего отбывания мер социальной защиты 12 484 человека как вполне исправившиеся и ставшие полезными для социалистического строительства и сокращены сроки отбывания мер социальной защиты в отношении 59 516 человек, осуждённых на разные сроки и проявивших себя энергичными работниками на строительстве». ЦИК постановлял дополнительно: «За самоотверженную работу на строительстве Беломорско-балтийского канала имени тов. Сталина снять судимость и восстановить в гражданских правах 500 человек по представленному ОГПУ Союза ССР списку» (среди этих людей был и будущий академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв).
Кроме того, ЦИК поручал ОГПУ «обеспечить дальнейшее поднятие квалификации в строительном деле наиболее талантливых работников из числа бывших уголовников-рецидивистов и при поступлении их в учебные заведения обеспечить стипендией». Ни до, ни после никогда не поручалось органам ВЧК-ОГПУ-НКВД-МВД обеспечивать стипендиями «уголовников-рецидивистов» (позже их старались вообще не принимать в вузы).
Это было началом крупнейшей пропагандистской кампании. 22 августа на Беломорско-Балтийский канал приехали 120 советских литераторов: Алексей Толстой, Всеволод Иванов, Михаил Зощенко, Борис Пильняк, Леонид Леонов, Валентин Катаев, Виктор Шкловский, Мариэтта Шагинян, Вера Инбер, Ильф и Петров и десятки других классиков и менее одарённых писателей. В газетах и журналах они публиковали очерки о перековке бывших воров и вредителей. 36 наиболее известных писателей, драматургов, литературоведов тут же приступили к написанию большого коллективного труда под названием «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства. 1931-1933 годы». Солженицын позже назвал эту книгу «первым в истории гимном рабскому труду». Из приглашённых оргкомитетом Союза советских писателей авторов только Ильф и Петров под благовидным предлогом отказались от коллективного творчества, но своими впечатлениями о Беломорстрое всё же поделились с читателями. Да ещё старенький Михаил Михайлович Пришвин решил прославлять рабский труд самостоятельно, написав кроме нескольких очерков потом ещё и роман о перековке людей на Беломорканале.
Книга получилась талантливая. При таком составе авторского коллектива она и не могла быть иной. В предисловии говорилась совершенно невероятная вещь, речь шла о «коллективизации» писателей: «За текст книги отвечают все авторы. Они помогали друг другу, дополняли друг друга, правили друг друга. Поэтому указание индивидуального авторства было нередко затруднительным». И дальше перечислялись основные авторы, их стоит вспомнить, среди них есть и бывшие эмигранты, и бывшие эсеры, и классики «социалистического реализма», и будущие жертвы сталинского террора и будущие видные антисталинисты: Л. Авербах, Б. Агапов, С. Алымов, A. Берзинь, С. Буданцев, С. Булатов, Е. Габрилович, Н. Гарнич, Г. Гаузнер, С. Гехт, К. Горбунов, М. Горький, С. Диковский, Н. Дмитриев, К. Зелинский, М. Зощенко, Вс. Иванов, Вера Инбер, B. Катаев, М. Козаков, Г. Корабельников, Б. Лапин, A. Лебеденко, Д. Мирский, Л. Никулин, B. Перцов, Я. Рыкачев, Л. Славин, А. Тихонов, Aлексей Толстой, К. Финн, З. Хацревин, B. Шкловский, А. Эрлих, Н. Юргин, Бруно Ясенский.
Тринадцать из пятнадцати глав книги написаны коллективно, Горький коллективизироваться не захотел, он написал первую и последнюю главы. Он, а также пролетарский критик Леопольд Авербах и один из руководителей ГПУ и ГУЛАГа Семён Фирин стали редакторами книги. (Авербаха и Фирина в конце 1930-х годов расстреляли, Буревестник, как считается, умер своей смертью, но в этом есть сомнения). Это действительно была большая работа. В книге приводится перечень источников: «переписка ГУЛАГа с руководством Белбалтлага, комплект газет «Перековка», «Перековка на трассе», стенгазет отделений лагпунктов, дела заключённых (обвинительные заключения, следственный материал, показания, приговоры Коллегии ОГПУ), репертуар агитбригад, стенограммы бесед писателей с чекистами, руководителями Беломорстроя и заключёнными, тысячи писем заключённых» и т.п. Это был совместный труд не только писателей и чекистов, для консультаций были привлечены строители, геологи, биологи, картографы и т.д. В работе принимали участие выдающиеся художники, в частности основоположник конструктивизма, родоначальник дизайна и рекламы в СССР, классик советского плаката Александр Родченко. Он несколько месяцев провёл на Беломорканале, ему принадлежит значительная часть фотографий и иллюстраций. Летопись «перековки» - полностью отредактированная, со всем справочным материалом, картами и иллюстрациями - была сдана в набор уже 12 декабря. Торопились, надо было успеть к очередному съезду ВКП(б).
В заключительной главе Горький писал: «Впервые в нашей стране, где люди неустанно, энергично и всё более коллективно куют своё социалистическое счастье, группа литераторов так организованно и на живом литературном деле встала плечо в плечо с действительностью». Книга была посвящена XVII съезду партии большевиков, в посвящении говорилось: «Этой книгой оргкомитет Союза советских писателей рапортует XVII съезду партии о готовности советских писателей служить делу большевизма и бороться своими художественными произведениями за учение Ленина-Сталина, за создание бесклассового, социалистического общества».
26 января прекрасно изданный, в кожаной обложке с цветными иллюстрациями и картами, с тиснёным профилем Сталина, подарочный вариант книги вручался делегатам XVII съезда. Сразу же вышел и её массовый тираж объёмом в 600 страниц. Британская социалистка и писательница, секретарша Герберта Уэллса Амабель Вильямс-Эллис, перевела книгу на английский язык. (Любопытно, что в первой главе, рассуждая о заветах Ленина о преобразовании отсталой России, Горький писал: «Великий человек, которого карлики именовали «фантазёром» и, ненавидя, пошло высмеивали, этот великий человек становится всё величавее». Горький в книге о Беломорканале зачем-то так прошёлся по своему другу и в определённом смысле родственнику Герберту Уэллсу - большому другу СССР). Книгу издали в США и Великобритании.
Но вскоре от международной пропагандистской кампании отказались, а потом свернули и в СССР. Многие участники проекта и герои книги оказались в ГУЛАГе. Книгу изъяли из библиотек и до самой перестройки Горбачёва старались о ней не вспоминать. В последние годы её переиздавали несколько раз. Это действительно чрезвычайно талантливая и чрезвычайно лживая книга.
Сергей КОМАРИЦЫН, ЦГИК «Текущий момент»
