На волне серебряной революции

От одного ребра

Красноярский камерный оркестр - коллектив, без преувеличения, уникальный. Таких оркестров, состоящих из представителей одной музыкальной школы, в мире можно перечесть по пальцам. Его создатель, заслуженный деятель искусств России Михаил Бенюмов считает, что почти все оркестранты вышли из-под его крыла с существенным плюсом - ведь музыканты говорят с ним и друг с другом на одном языке.

В этом году оркестру исполнилось 20 лет. Накануне нового творческого сезона мы беседуем с художественным руководителем коллектива Михаилом Бенюмовым.

• Я хочу вспомнить 2 мая 1979 года, когда на улице Мира, в здании, где тогда находился институт искусств, прошёл первый концерт камерного оркестра в Красноярске. До этого камерных оркестров в городе не было вообще. Играли первокурсники институт искусств, дирижировал Иван Всеволодович Шпиллер, солистами были я и Хансурат Мухамедовна Карачаева. Мы играли Двойной концерт Баха… Помню, что после концерта Лев Евгеньевич Ежов, проректор Красноярского институту искусств, сказал: «Когда я закрывал глаза, мне казалось, что я не здесь, а в Москве». Я потом много раз мысленно возвращался к этому концерту и его словам. И сейчас, когда прошло тридцать пять лет, мне кажется, что тогда Ежов коротко высказал то, к чему я подсознательно стремился: чтобы в Красноярске уровень музицирования был как в Москве или в Европе. Но на тот момент у меня и в мыслях не было создавать оркестр, равно как и становиться дирижёром. Я ехал в Красноярск, чтобы играть и учить людей. За пульт становился от случая к случаю, когда оркестры оказывались без дирижёров. Со временем мне понравилось дирижировать. Помню, что в 1985 году состоялся ещё один концерт камерного оркестр, в краевой научной библиотеке. Это можно считать точкой отсчёта: с этого момента деятельность молодого коллектива - сначала как учебного, затем как профессионального - уже не прерывалась.

Потом, в 1990-е, наступил сложный период - все как-то сразу остались без денег, особенно трудно пришлось студентам. Стало понятно: чтобы сохранить коллектив, нужно, чтобы музыканты могли зарабатывать себе на жизнь своей профессией. Мне пришлось искать спонсоров. Судьба свела меня с Александром Николаевичем Кузнецовым, который в то время руководил КрАМЗом. Он пригласил нас на концерт в Академгородок и собрал на него промышленников города. Итогом этого вечера стало то, что нам собрали денег на год работы. В 1992 году мы организовали коллектив, который назвали «Куранта-2001». Имя коллектив получил от французского слова «courir», что в переводе на русский обозначает «бежать». Датой 2001 я хотел обозначить некую устремлённость в новое тысячелетие, движение в будущее. Конечно, я тогда не мог знать, что именно в 2001 году на башне администрации Красноярска появятся первые городские куранты. 2001 год стал знаковым годом и для камерного оркестра. Именно тогда в Красноярске прошёл первый фестиваль «Сибирь - Европа».

20 мая 1993 года мы обрели статус муниципального коллектива. Одновременно с нами в городе были ещё несколько муниципальных коллективов: духовой оркестр, оркестр русских народных инструментов, ансамбль солистов «Тебе поемъ», мужской хор и ансамбль танца «Енисейские зори». Это время я назвал бы серебряной революцией в культуре Красноярска. С тех пор прошло уже двадцать лет. Много было сыграно - около тысячи концертов, гастроли, фестивали… Конечно, все эти творческие планы не могли бы осуществиться без постоянной поддержки городской администрации. И я искренне благодарю Валерия Александровича Позднякова, Петра Ивановича Пимашкова, Эдхама Шукриевича Акбулатова - людей, глубоко понимающих, ценящих искусство и много сделавших для его расцвета на красноярской земле. И, конечно, хочется сегодня сказать спасибо тем, кто помогал мне все эти двадцать лет. Прежде всего Ларисе Маркосьян и Ирине Михайловне Кац: каждая из них возглавляла коллектив по десять лет в качестве директора.

- А из состава «Куранты» кто-нибудь остался?

• Да, несколько человек: Данила и Светлана Шестаковы, Антонина Рогаткина. Остальные, так случилось, постепенно покинули коллектив - ушли в другие оркестры, в том числе и столичные. Поначалу очень переживал - хороших музыкантов найти не так уж просто. В Красноярске есть только одна возможность создать творческий коллектив - набрать маленьких детей, отзаниматься с ними пятнадцать лет, потом они пять лет должны поиграть в оркестре и только тогда станут полноценными артистами. Сейчас у нас в коллективе представители разных возрастов. И я уже не переживаю, что постепенно меняется состав, приходят молодые - оркестр мне напоминает дерево, которое меняет листву, но при этом продолжает жить и расти.

- В Красноярском камерном оркестре все музыканты, за исключением одного - Галины Дмитрик, воспитанники кафедры струнных инструментов Красноярской академии музыки и театра. Это плюс или минус?

• Более того, большинство оркестрантов мои ученики, они являются представителями одной школы, и это, конечно, плюс. Но я не стремлюсь быть единственным наставником для артистов камерного оркестра. Стараюсь, чтобы оркестр учился и у других высококлассных музыкантов, в том числе и зарубежных. Среди них Пьеро Беллуджи, Андреа Песталоцца, Штефан Вайлер и многие другие. Каждый из них оставил оркестру частицу себя, незабываемую печать своего таланта. И сегодня я имею дело с профессиональным коллективом, где каждый оркестрант является прекрасным, опытным музыкантом. Если раньше новую программу готовили два-три месяца, то сейчас на это у нас уходит неделя. Надеюсь, что лет через пять мы будем решать ещё более интересные и сложные задачи.

- Оркестр - сложный организм, состоящий из многих творческих индивидуальностей. Неужели не за двадцать лет не было конфликтов, обид?

• Были, конечно. Как без этого. Даже в семье бывают и споры, и ссоры. Наверное, в каждом дирижёре есть что-то от диктатора. Потому что человек, который не имеет представления о том, чего он хочет добиться, готовый как флюгер реагировать на любые советы или замечания, не может быть дирижёром. Для меня оркестр - это коллеги, которые объединены со мной, с одной стороны, любовью к музыке, с другой - любовью к зрителям. Если два этих объединяющих момента есть, то во всех других вопросах мы придём к общему знаменателю. Но если вижу, что кто-то не любит музыку или безответственно относится к своей миссии, тогда нам не по дороге. Хотя таких случаев было очень мало.

- Чувство ревности не появлялось, когда понимали, что ученик начинает догонять и, может быть, даже в чём-то превосходить?

• Плох тот ученик, который не превзошёл своего педагога. И плох тот педагог, который не воспитал учеников, которые бы его не превзошли. Я искренне радуюсь, когда мои ученики добиваются успехов. Я переживаю очень интересный и дорогой для меня опыт, когда музицирую со своими бывшими учениками, а ныне коллегами. Вообще, камерная музыка - особое направление. Далеко не любой артист может играть в камерном оркестре, а лишь тот, кто достиг определённого уровня мастерства, владеет инструментом виртуозно. В камерном оркестре удивительно сочетаются коллективность игры с индивидуальностью. Каждый оркестрант понимает степень своей ответственности и своего вклада.

Вообще, с точки зрения истории возникновения музыкальных коллективов камерный оркестр - самый древний. Он тогда так не назывался, так как ещё не существовало симфонических оркестров, камерный был единственно возможным. К ним можно отнести, например, оркестры Вивальди, Генделя, Корелли. В таких оркестрах играли только струнники, и количество музыкантов было, как правило, небольшим. Оркестры существовали при дворе какого-нибудь вельможи или духовного лица. Сamera по-итальянски и chambre по-французски - это комната, зала дворца. Отсюда и название оркестра - камерный. Произведения композиторов XVIII века были написаны именно для камерных коллективов.

- Помните первые гастроли оркестра за границу?

• Конечно. Самый первый концерт первых зарубежных гастролей прошёл в Сан-Панкрацио 29 июня 1994 года. Он был дан в День памяти жертв фашизма.

Это был старт, позже мы становились участниками десятков фестивалей, давали концерты во многих городах Европы. В этом году у нас было турне по Франции. Было запланировано несколько выступлений в залах альпийской Савойи: в Терминьоне, Сан-Мартен-де-Бельвиле, Шатонёфе. Также__ __мы играли в одном из самых престижных залов Европы - концертном зале, построенном для европейского юношеского оркестра Клаудио Аббадо в Куршавеле. Во Францию нас пригласил Жорж Кисс, которому нас порекомендовали. Он не очень проверил на слово и сам поехал в Красноярск. Оказалось, что Кисс не только импресарио, но и замечательный клавесинист, во время его визита в апреле прошлого года оркестр дал с ним концерт в Органном зале.

Специфика заграничных концертов заключается в том, что для каждого из них нужно готовить отдельную программу. Повторяться нельзя, потому что в Европе публика имеет обыкновение посещать все выступления понравившегося коллектива, даже в разных городах. Люди садятся на машину и ездят за оркестром с места на место. У нас есть поклонники ещё с первых гастролей в Италии, которые, как только мы приезжаем в Европу, покупают билеты почти сразу на все выступления. Публика в этом году нас принимала очень хорошо. Нам бисировали. Закончилось тем, что я принял волевое решение - не более трёх бисов на концерте, иначе мы играли бы до утра.

- Как вас принял чопорный Куршавеле?

Это курортное место, где собираются состоятельные люди со всего мира. Как правило, на концерты приходит подготовленная, разборчивая публика. Принимали нас поначалу довольно сдержанно, но постепенно градус аплодисментов и эмоционального отклика повышался. В результате после окончания слушатели аплодировали стоя десять минут. Через десять минут я сказал музыкантам: «Всё. Достаточно. Уходим». За это мне сделали замечание, что я был невежлив с публикой - увёл оркестр и прервал овации. Оказалось, там так не принято. Ещё одно доказательство того, что мы выступили успешно, повторное приглашение во Францию на следующий год.