Человека — на стену, матрёшку — в чехол

Жизнь и чувства как череда инсталляций

Пытаясь напитать город любовью, они слали в атмосферу синие лучи, крышевали разруху, рисовали нежной грязью и творили ещё много непривычного. Современные художники — они такие. Сварят в концептуальном котле нечто нереальное — и хлебайте, люди.

Этой осенью блюда арт-меню международной Красноярской музейной биеннале — традиционного фестиваля инновационного искусства — предлагали под соусом “любовь пространства”. Мы попробовали на вкус четыре объекта уличного творчества. Так как вкус у нас обывательский, не обессудь, ценитель тонкий.

Дом и хлам

Арт-объект “Любовь к родному пепелищу” находится на улице Лебедевой Ады. По сути, это остов сгоревшего деревянного дома, которые пугал прохожих пустыми глазницами окон, пока не приехал японец Тацуро Атц. Художник сделал так, чтобы бывшему дому было светло и не мокро: заботливо укутал его навесом из сотового поликарбоната с лампочками по периметру. Один из заявленных смыслов произведения — конфликт агрессивной современной городской среды с добрым прошлым.

Во время осмотра арт-объекта заунывно звенел неведомый колокольчик. Дом звал тосковать. Кусты, ранее растущие на аутентичной крыше, уныло повисли корнями вверх, когда кровля провалилась. Усугубляли чувство отчаяния ступени подвала, уходящего в море мусора, кучи старого и свежего хлама: пивные банки, горелые балки, куски алюминия и клочья стекловаты.

Ощущения и ассоциации зрителя: грусть и печаль, косметика на покойнике.

Звуки и Енисей

Арт-объект “Почти антиподы” у Красноярского музейного центра сваяла Рэйчел Оуэнс из США. На помосте — скамеечки из школьного спортзала, над ними горка динамиков всех времён и народов, сросшихся вместе и крашеных золотом. Из динамиков несутся слова на родном и английском. Американцы излагают, что они видят перед собой в данный момент. Как поясняет автор, звучащая инсталляция должна выявить различия и сходство двух культур — нашей и американской. Также златое крыльцо — суть трибуна, с которой горожане и гости столицы края могут вещать Енисею.

Объект впечатлил. Девушка из динамиков говорила, что видит фото-магнит на холодильнике. На фото она, мама и бабушка. Мама и бабушка уже на Небесах. Речи антиподов вызвали слезу, а лай бруклинских псов и ледяной ветер с великой реки добавил жалости к себе и миру.

Ощущения, понимание: грусть и сострадание, везде есть радость и страдание. Побуждение — позвонить родителям.

Самолёт и стена

Арт-объект “От винта” по соседству с “почти антиподами” смастерил красноярский художник Василий Слонов. У него, как обычно, всё просто, но искусно. Человек в плаще, сидящий в инвалидном кресле, заехал высоко на стену музейного центра. Парень укутан в плащ, в руке его самолётик. Самолётик как настоящий, только маленький, человек как настоящий, но, слава Богу, не реальный. Композиция живая и душераздирающая. По словам художника, арт-объект показывает, что люди с ограниченными физическими возможностями способны по-настоящему любить пространство.

Ощущения. Жалость тотальная. Жаль бруклинских антиподов, жаль людей на колясках и жаль всех нас, потому что скоро к нам придёт зима. Видения. Ночью человек в плаще скатывается со стены и поёт бруклинцам в динамик успокаивающие песни.

Мама и Родина

Новый арт-объект “Одень матрёшку” появился из старого — из слоновской скульптуры “Родина-мать” на заднем крыльце КИЦа. Матрёшка из жести (посвящённая всем матерям страны) оделась в вязанный яркий чехол благодаря вязальщицам из Красноярска, Москвы, Владивостока, Кемерова, Железногорска и других городов. Как поясняют авторы, одевание матрёшки — суть интервенция любви в окружающее пространство. Конечно, на яркую обвязанную матрёшку смотреть гораздо приятнее, чем на неодетую и ржавенькую. Особенно в холод. Но синие вязаные, прямо скажем, не очень умные глаза матрёны совсем не ассоциируется с образом женщин-матерей наших, которые в русских селеньях входят в горящие избы и останавливают коней. Словом, это не моя мама. Хотя вязальщицы всё равно молодцы.

Идеи, предложения. Матрёшка должна начать петь. Да так душевно, чтобы тот парень на стене начал плясать, а жители Бруклина залились весёлым смехом.

Послесловие

Недалеко от матрёшки шла одинокая свадьба. Невеста со злыми глазами в бежевом платье мелкими шажками брела, метя подолом пыльный асфальт и кутаясь в алый шарф. Жених с рабским лицом плакатного пионера заглядывал ей в лицо. Девушка-фотограф в косухе и берцах лениво щёлкала пару. За свадьбой медленно ехал арендный “Кадиллак”, бездарно украшенный золотинками. Захотелось обнести свадебную группу ленточкой и повесить табличку “пусть к щастью”. Стрит-арт, он везде. Только разглядывай.