Александр Левицкий: «Зачем придумывать аппарат для срывания бананов, если их можно сбить палкой?»

Когда диктует необходимость

Некоторые вещи кажутся нам очевидными только потому, что мы о них не задумываемся. К примеру, почему российский бизнес никак не хочет осваивать достижения западного менеджмента? У руководителя Центра стратегического прогнозирования при правительстве Красноярского края Александра Левицкого - несколько вариантов ответа.

• Один ответ - тривиальный. У нас нет культуры ведения бизнеса. Потому что самого бизнеса никогда не было. Крупный бизнес вынужден этим заниматься. К примеру, алюминиевые заводы уже давно ведут два бухгалтерских учёта - один по нашим правилам, чтобы платить налоги, другой по международным, чтобы работать с западными банками и участвовать в международной торговле. Крупные компании активно внедряют и западные стандарты качества. Что касается бизнеса поменьше, то он вынужден будет этим заниматься, потому что в условиях ВТО конкуренция без применения общепринятых стандартов ведения бизнеса просто невозможна. Причём речь идёт и о внутренней регламентации управленческих процессов, и о правильном документообороте, и даже о таких правилах ведения бизнеса, которые вовсе не связаны с прибылью. Аналогией может служить бытовавшее прежде в России понятие «купеческое слово». В том смысле, что если купец дал слово, то он его сдержит. Только если раньше всё это было в устной традиции, то сегодня порядочность в ведении бизнеса регламентирована и записана в соответствующем стандарте ISO.

Теперь - нетривиальный ответ. Если посмотреть на то, что сейчас происходит в мировой экономике, то не очевидно, что этим правилам надо следовать. Ведь если оценить наш товарообмен с США и Европой, то они фактически продают нам свои либеральные ценности в обмен на наши ресурсы. Но поскольку они активно «заваливаются», то стоит ли следовать их ценностям и правилам, даже если они накоплены столетиями?

- И всё-таки, раз уж мы находимся в глобальной экономике, надо же знать правила, по которым здесь играют…

• Бизнесмену в своей практике необязательно даже и знать. Ему надо понимать, в каких условиях он существует, что ему надо сделать для достижения цели. А помочь в этом ему должны люди, обладающие знаниями. У нас пока не возникло системы, обеспечивающей эту стыковку.

С точки зрения ВТО у нас должно быть большое количество консалтинговых фирм, а их нет. Как ни странно, государство этим обеспокоено и пытается помогать бизнесу - есть ряд федеральных и региональных программ - бизнесу предлагают учиться за государственные деньги. Но… бизнес об этом не знает!

- Не так давно мы считали панацеей инноватику. Сегодня эта тема как-то поутихла. Изменились приоритеты?

• Когда мы говорим об инноватике, мы забываем простые вещи. Инноватика строится не на том, что кто-то придумал выдающуюся разработку, а на потребности в какой-то полезной функции. И если потребность есть, то это заставляет умных людей использовать новые технические или даже организационные решения для того, чтобы её удовлетворить. А у нас всё с точностью до наоборот, и это, с экономической точки зрения, привычный нам затратный подход. То есть мы сначала должны понести затраты, чтобы возникла какая-то инноватика, нужность которой, вообще говоря, никому не известна. Это не означает, что нам не нужна инновационная инфраструктура -Сколково, технопарки, бизнес-инкубаторы. Раз её нет, нам надо её создавать. Но сама по себе инфраструктура не обеспечивает инновационного развития. Если нет потребности в инновациях, их не будет. Зачем придумывать аппарат для срывания бананов, если их можно сбить палкой? С точки зрения нашего бытия: Красноярский край всё равно останется добывающим. Придумывать, что мы можем создать у себя нового, конечно, можно, нужно и даже полезно.

Но бизнесу, с точки зрения его прямого назначения, выгодно работать, максимизируя прибыль. И если выгодно будет добывать полезные ископаемые с помощью китайцев и лопат, именно так и будет. А если с точки зрения минимизации расходов нужно будет внедрять инновации - будет внедрять.

- Но отдавать всё на откуп бизнесу - тоже невозможно. Государство же должно понимать, в каком направлении надо развиваться?

• У нас пока не сложилась система управления развитием, которая должна строиться с применением новых информационных решений. Важно же понять, что мы подразумеваем под развитием? Если подходить с точки зрения экономического роста, то поскольку наша специфика такая, какая есть, нам точно необходимо развивать сельское хозяйство, поскольку достаточно много земли и воды. Нам точно надо захватывать сектор более глубокой переработки того сырья, которое мы добываем. И третье, поскольку мы запустили Богучанскую ГЭС и являемся энергоизбыточным регионом, нам нужны производства с высокой энергоёмкостью. Если исходить из этих приоритетов, то понятно, что система управления развитием должна их обслуживать. А приоритеты таковы, потому что востребованы нами и нашим окружением. Это как раз и есть инновационное мышление, с которым мы и придём к успеху. А иначе мы будем бесконечно долго поднимать машиностроение, которое умерло во всей стране, выдвигать лозунги, что оно важно и необходимо, но это останется только лозунгами. Потому что, с одной стороны, мы это потянуть не можем, с другой стороны, на рынке распределения труда всё это уже есть.

- Слово «пока» может означать неопределённое будущее. На Ваш взгляд, сложится ли система управления развитием, в том смысле, о котором говорилось?

• Для этого есть несколько предпосылок. Во-первых, страна в этом заинтересована. Правда, пока всё выглядит несколько странно. Есть государственные программы развития Северного Кавказа, Краснодарского края, Москвы, Санкт-Петербурга, Сколково. Возникла корпорация на Востоке. А самый огромный кусок территории страны почему-то оказался с какой-то стратегией развития, но без программы. Но ведь страна не может развиваться фрагментарно. Понятно, что основные ресурсы сосредоточены в Сибири и на Дальнем Востоке, но нельзя развивать отдельно Дальний Восток, хотя бы из-за транспортной связности страны. Разворот в сторону этой темы начался на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Государство осознаёт проблему, хотя конкретных решений пока ещё нет.

С 2010 года федеральный центр начал жить в условиях программно-ориентированного бюджета. Сегодня в этот процесс вовлекаются регионы и, что самое главное, муниципалитеты. Субъектам предлагается определить цели и задачи, пути их реализации и уже под это рассчитать потребность в затратах, в том числе на содержание аппарата чиновников. Чтобы понять разницу, можно привести следующий пример. Москва реально начала применять программно-ориентированный бюджет три года назад. Так вот, за последние полтора года в развитие Москвы больше 40 процентов от общего объёма средств вкладывает бизнес. Потому что для достижения целей оказалось необходимым создать такие условия для бизнеса, чтобы ему было выгодно вкладывать свои деньги в развитие города. И эти условия были созданы. Понятно, что в Москве ситуация особая. Но тиражировать этот опыт вполне возможно.

- Каким образом?

• Ведь всё очень просто. Если в городе есть население - а это де-факто так, то основная задача - обеспечить это население социальной инфраструктурой. Вторая задача, вытекающая из первой, - сделать эту инфраструктуру доступной. За счёт собственного бюджета город этого сделать не сможет, но так, как это делает Собянин, - вполне.

Конечно, пройдёт несколько лет, пока этот подход действительно заработает. Пока муниципалитеты научатся писать реальные программы. Но важно другое. Из муниципальных программ будут складываться региональные, а из региональных - федеральная. Кроме тех задач, которые относятся к исключительному ведению федерального центра: внешняя политика, оборона и т. д. На мой взгляд, программно-целевой подход позволит даже при том тотальном дефиците бюджетов, который есть сегодня, решать задачи развития муниципалитетов, поскольку появится возможность партнёрства населения и власти: ведь для выполнения реальных задач можно привлекать средства не только бизнеса, но и населения города.