Новости
Приятен ли нам дым Отечества?
Рейтузы как символ эпохи
Может ли эфемерная субстанция — загадочная русская душа — стать брендом самой большой в мире страны? Вряд ли, тем более что никто до конца так и не сформулировал, чем душа россиян отличается от души француза или испанца. Конечно, один из пунктов, который объединяет народ, — это его история. Отношение к Родине формируется в момент, когда человек начинает знакомство с историей своей страны. В этом смысле задача исторической литературы заключается в предоставлении достоверной и объективной информации. Но учебники, по которым учатся в школах наши дети, написанные в перестроечные годы, далеки от идеала. Сегодня они не устраивают не только педагогов, но самого президента России. Как отмечают эксперты, на данный момент среди сотни пособий сложно выделить хотя бы один учебник истории, который адекватно бы освещал исторический путь России. Обсуждение создания нового и единого учебника — одна из тем, которая сегодня обсуждается в России. Причём как специалистами, так и обычными россиянами. По данным опроса ВЦИОМ, с этой инициативой согласно большинство россиян: 79 процентов считают, что учебник истории должен быть единственным для всех школ, чтобы исключать путаницу и разноголосицу в головах учащихся.
По поручению президента Владимира Путина работа над созданием единого учебника уже началась. Общественности уже сообщили, что теперь монголо-татарское иго будет входить в единый учебник истории России под названием “ордынское иго”. Вот такой пример толерантности явили нам разработчики учебного пособия. Но главная проблема, с которой столкнулись российские учёные, — это плюрализм мнений. Историки не только не всегда однозначно трактуют одни и те же события, многие сомневаются вообще в возможности создания одного-единственного труда в области истории.
Вопрос, как писать историю, обсуждался и на прошедшей Красноярской ярмарке книжной культуры. “На одной из ярмарок мы презентовали книгу о Колчаке, — говорит главный редактор издательства “Новое литературное обозрение” Ирина Прохорова. — В ней Колчак был представлен как одна из трагических и героических персон России. Местные историки, услышав об этом, стали возмущаться: неужели автор не знает о зверствах колчаковцах в сибирских деревнях! Ведь совсем недавно ушли свидетели “подвигов” белой гвардии — сибирские крестьяне долго вспоминали о Колчаке с содроганием. Как соединить эти два взгляда на одну историческую личность и одну эпоху — большой вопрос”.
Любопытно, но порой плюрализм мнений может присутствовать и в голове одного человека, который по разным причинам не может объективно отнестись к тому или иному факту.
“Во многих российских семьях были родные, которые волею судьбы оказались по разную сторону “баррикад”: сидевшие и сажавшие, фанаты-коммунисты и диссиденты, крестьяне и дворяне, — говорит писательница Линор Горалик. — И моя семья не исключение. Она тоже в этом странном и страшном списке. Как осознать эту ситуацию, понять и простить близких, которую волею судьбы стали соучастниками кровавых дел? Как примерить уже в себе гены двух антагонистов?”
Непонятно, как сформулировать человеку своё отношение к сталинским репрессиям, если бабушка по материнской линии оттрубила восемь лет в лагере в Казахстане, а дед со стороны отца работал в НКВД и ставил подписи под расстрельными приговорами.
Существует антропологический подход к истории, родоначальником которого стал французский исследователь ХХ века Марк Блок. Он первым попытался поставить вопрос, которые мучает учёных до сих пор: является ли история подлинной наукой? Отвечая на него утвердительно, автор определяет подлинные науки как те, что способны установить между явлениями логические связи вместо простого бессвязного перечисления явлений и событий. Предметом исторического исследования, согласно Блоку, является человек во времени. Его сознание изменяется под воздействием тех или иных факторов. Цель исследований Блока — понять человека прошлого. При этом понимание прошлого, по его мнению, невозможно без понимания настоящего.
История — наука субъективная, уверен директор Красноярского музейного комплекса, кандидат философских наук Михаил Шубский. “В музее мы пытаемся представить историю через личностное восприятие человека и даже через предметы.
Несколько лет назад у нас проходила выставка “Память тела”, где летопись нашего государства была представлена через историю белья”. Кажется, какое отношение могут иметь трусы, носки или чулки к истории? Оказалось, самое непосредственное. Организаторам выставки хотелось показать советскую эпоху не “сверху”, не с точки зрения власти, идеологии, политики, а “снизу”, с точки зрения обычного человека. Это было не столько “грязное белье” СССР, сколько интимная сторона советской повседневности. Но история, по мнению Михаила Шубского, словно многомерная голограмма, не может рассматриваться в одной плоскости. Поэтому рядом в музейном центре соседствуют как разные эпохи, так и полярные точки зрения на те или иные события. “Мы, например, первоначально будучи 13-м филиалом музея Ленина, — говорит Михаил Павлович, — сохранили почти в первозданном виде ленинские залы — там революционное прошлое России представлено в “классическом советском варианте”.
Вообще, как отмечают эксперты, у нас в стране официальная история не совпадает не только с индивидуальной. Официальная история СССР заключается в бравурных лозунгах и агитационных плакатах, описаниях пятилеток и строек века. Личная история часто страшна и трагична: это армия искалеченных судеб и загубленных жизней, ссылки, расстрелы, боль, страдание... При этом нам так трудно определить, что важнее: фактическая или эмоциональная достоверность. И ещё трудней увязать школьную программу и семейные воспоминания. Сегодня, по мнению Ирины Прохоровой, в России происходит гламуризация истории вместо её переосмысления. “Споры о том, как преподавать историю, — нормальное явление, они должны быть, — считает Ирина Прохорова. — Но делать из истории идеологическую плётку — порочная практика. Этого допустить нельзя”.
