Рыцарь музыки. Без страха и упрёка

Без Гидона Кремера трудно представить мир академической музыки XX и XXI веков. Он - одна из самых ярких и значимых величин на звёздном небосклоне. Гидон Кремер - само совершенство, пятый элемент. Его талант скрипача и дирижёра, безупречное и честное служение музыке является эталоном в профессиональной среде. Он выступал на всех авторитетных сценах мира, сотрудничал с ведущими оркестрами Европы и США. Его сценическими партнёрами были такие выдающиеся музыканты, как Леонард Бернстай, Герберт фон Караян, Юрий Башмет, Валерий Гергиев, Лорин Маазель, Клаудио Аббадо, Миша Майский и многие другие. Его график выступлений и гастролей расписан на несколько лет вперёд - стоит ли говорить, что его концерт в Красноярске - редкая удача, подарок, о котором трудно даже мечтать, особенно учитывая, что маэстро последний раз был у нас целую жизнь назад - в начале семидесятых. К наградам, которых у него не счесть - это и премии Академии Киджи, Эрнста Сименса, а также «Триумф», «Либерти», «Грэмми» и так далее, - он относится скептично, говорит, что он просто артист, бездомный музыкант, который так и не обрёл постоянного пристанища.

- На афише красноярского концерта Вы представлены, как музыкант из Латвии. Тем не менее известно, что прописаны в Швейцарии, книги Ваши живут в Вене, а сами Вы пытаетесь осесть в Литве…

• Да, это так. Но Латвия - страна моего рождения, моя родина. Это важно для меня. Про меня говорят, что я эмигрант, но в 1980-х отъезд к пожилым родителям в Германию для меня никогда не был эмиграцией. А что касается места моего обитания сегодня - это некая странная территория между концертным залом и гостиницей.

- А есть ли страна, где Вам уютнее всего?

• Я пока её ищу. Пока занимаюсь концертной деятельностью, мне трудно определиться. Но, как и любому нормальному человеку, мне хочется иметь постоянный дом. Но, пока, увы, это не сбылось.

- В 2011 году Вы отказались участвовать в фестивале в Вербье. Организаторы фестиваля объяснили публике, что Вы не смогли прибыть из-за болезни. В ответ Вы опубликовали открытое письмо, в котором поставили неутешительный диагноз состоянию мира академической музыки...

• Меня спровоцировали, объявив, что я заболел. Это мне напомнило времена Советского Союза, когда мнимая болезнь выдавалась за причину того, что я не мог выступать. На самом деле я отказался от выступления, потому что не разделяю ценностей, которые на этом фестивале цветут. Мне попросту хотелось отстраниться от шумихи, окружающей «значимые события». Моя цель лишь - в служении музыке и композиторам. Радовать же толпу, промоутеров, менеджеров - это не моё.

- Но что можно поделать с тем, что сегодня искусство подменяется ширпотребом, «гламуром» и «глянцем», с тем, что академический мир становится на рельсы шоу-бизнеса, пытаясь сорвать дивиденды побольше?

• У меня нет чёткой политической программы, как надо поступать. Каждый может внести свою лепту. В какой-то ситуации лучше промолчать, а в какой-то высказаться - каждый решает сам за себя. У каждого должна быть своя собственная программа: в чём он готов участвовать, а в чём - нет, где поддержать разговор, а где уйти от него.

- Проекты, который Вы сделали с комиками-музыкантами Алексеем Игудесманом и Ричардом Хьюнг-Ки Джу, были очень успешны - «Кино и комедия», «Быть Гидоном Кремером». Но Вы расстались, как я понимаю, потому что им необходим был голливудский успех и продаваемость, а для Вас важно было не стать частью общества потребления…

• Да, я сопротивлялся их влиянию. Инициатива разрыва исходила от них. Но мы расстались в зените нашего успеха. Это всё пошло на пользу мне и моему коллективу «Кремерата Балтика», стало шагом в следующий проект. Если бы они не ушли, то мы бы продолжали с ними колесить ещё пару лет, пока не надоело. Так часто получалось в моей жизни, что я на кого-то полагался, на что-то ориентировался, а люди меня подводили. Но вместо того, чтобы обижаться и плакать, я находил выход из ситуации, придумывал что-то новое. Поэтому я уверен: в каждом завершении есть начало.

- Вы продолжаете выступать с изменённой, уже Вашей программой «Быть Гидоном Кремером»?

• Да. Правда, сегодня она называется «Всё о Гидоне». Если первое название программы отсылает к фильму «Быть Джоном Малковичем», то второе - перекличка с замечательным голливудским фильмом о театральной жизни «Всё о Еве». И «Всё о Гидоне» это не обо мне, а том, что меня волнует в жизни. Это, по сути, о жизни артиста, просто я рассказываю об этом, опираясь на собственную биографию. Не было ни одного спектакля, похожего на предыдущий. Я постоянно переписываю сценарий, добавляю какие-то тексты, музыку. Недавно программа обогатилась визуальным рядом. Иногда себя спрашиваю: «Нужно ли продолжать?», потому что в какой-то момент кажется, что идея себя исчерпала, но вдруг возникает какой-то поворот, который меня заинтересовывает… В следующем году, надеюсь, эту программу покажем в России, может, доберёмся и до Красноярска.

- Ваша программа - не концерт, скорее, театральная постановка. Откуда у Вас тяга к театру?

• Я всегда любил театр, мне было интересно, как создаётся и меняется спектакль, как возникает импровизация. Например, в юности меня очень впечатляла постановка театра Вахтангова «Принцесса Турандот». Я смотрел её десятки раз, даже играл в оркестре в спектакле. В какой-то момент я даже всерьёз подумывал посвятить жизнь театральным подмосткам, но всё-таки выбрал музыку. Но любовь к театру осталась, и, вероятно, подсознательно, я всегда стремился создать свой спектакль.

- Знаю, что кумиром Вашей юности, влюблённостью была звезда Вахтанговского театра Юлия Борисова - знаменитая принцесса Турандот. Удалось ли с ней познакомиться поближе, общаетесь ли Вы с ней?

• Нет. Один раз я пригласил её на концерт, но она не могла прийти. Так она для меня осталась - далёкой мечтой, прекрасной Турандот. Никогда я не общался и с актёром, который повлиял на меня намного больше, чем Борисова, - Иннокентием Смоктуновским. Но, к счастью, были в моей жизни легендарные люди, с которыми мне довелось пообщаться, например, с Гленом Гульдом.

- А почему Вы не последуете примеру Гульда - не откажетесь от концертов и фестивалей, если Вам так неприятен «глянец» в мире музыки?

• Но это было его решение. Каждый должен прожить свою жизнь, а не повторять чужую. У меня никогда не было желания закрыться ото всех, но желание не участвовать в чём-либо случается довольно часто. Бывают ситуации, что я не хочу быть рядом даже с выдающимся персонажем, потому что его энергетика меня отталкивает. А случается так, что тянешься к кому-то, но не складывается сотрудничество. Но бывают и счастливые моменты: мечталось что-то сделать со Славой Полуниным, и всё свершилось. Сочетание живой музыки в исполнении «Кремераты Балтики» и труппы Славы Полунина в «сНежной симфонии»... Получилось что-то удивительное.

- Что во время выступления Вас может сбить, вывести из себя?

• Сцена вообще не очень уютное место. Многое может доставить дискомфорт. Недавно была ситуация в Германии, где празднующая публика задержала антракт, вместе пятнадцати минут он длился минут сорок. От этого я был в страшном напряжении, что мне несвойственно. У артиста, выходящего на сцену, есть свой ритм. Музыканта, наверное, можно сравнить со спортсменом, который должен пробежать какую-то дистанцию, он настроился, а старт отложили или дали раньше. Поэтому тебя могут сбить с нужного настроя побочные обстоятельства, например, в виде публики, выпивающей шампанское. Щелчки фотокамеры тоже разрушают музыкальную сферу и очень мешают - однажды на концерте в Будапеште фоторепортёр так допёк меня, что мне хотелось в антракте выхватить камеру и разбить её.

- Много ли Вы в своём творчестве уделяете теме любви?

• Конечно. Любовь всемогуща, в это понятие входит многое. Без неё не было бы ничего, не было бы жизни. За любовь надо держаться, где это только возможно. Несмотря на бедствия в моей жизни, я так и не стал циником.

- Расскажите о Вашей скрипке. Знаю, что Вы ею очень дорожите.

• Этот замечательный инструмент сделан в 1641 году назад великим итальянским мастером, учителем Страдивари - Николо Амати. Я храню ей верность вот уже восемь лет. Хотя его предшественники были не менее знаменитые - Страдивари и Гварнери. Но скрипка их учителя полностью завладела моим сердцем, я влюбился в него сразу же и бесповоротно. Это особый инструмент, у него есть свой голос, которым мне легко разговаривать. Удивительно, но ему под силу всё: от Баха до безобразия нашего века. Наверное, объективно есть лучшие инструменты, но лучшего не надо. Вообще, я не очень притязательный. Я мог бы играть и на современном инструменте, но имею счастью владеть этой уникальной скрипкой.

Досье:

Гидон Кремер родился в Риге в 1947 году. Его родителями были скрипачи - отец с балтийско-еврейскими корнями и мать со шведско-немецкими. Начал учиться играть на скрипке в четыре года. Учился в Рижской музыкальной школе Эмиля Дарзиня (класс доцента В. А. Стурестепа), в 1969 году окончил Московскую консерваторию по классу скрипки - он учился у великого Давида Ойстраха. В 1969 году получил первую премию на международном конкурсе скрипачей им. Паганини в Генуе и вторую премию международного конкурса исполнителей в Монреале, в следующем году стал победителем конкурса им. Чайковского среди скрипачей.

В 1980 году уехал из СССР. В 1981 году учредил фестиваль камерной музыки в австрийском Локкенхаусе, был его бессменным руководителем до 2011 года. В 1997 основал камерный оркестр «Кремерата Балтика«, в составе которого - молодые исполнители из Латвии, Литвы и Эстонии. Гидон Кремер - автор нескольких книг, в которых излагаются его художественные взгляды: «Осколки детства», «Обертоны», «Оазис Локенхауз», «Инородный артист». Последняя - «Признания миражиста» вышла в 2013 году.