ТИПОГРАФИЯ «ЛЕТУЧИЙ КОРАБЛЬ»: Пассажиры

Закат за окном автобуса был кукольно-розовым. В салоне было тепло, но нос ещё оставался каким-то по-собачьи мокрым и холодным. За моей спиной разговаривали какие-то бабушки:

• А как-то на День пожилого человека она даже подарок не взяла, - говорила одна. Голос её звучал громко - наверное, вторая была глуховата.

• Да ну?!

• Ну да! Сказала, что ещё не пожилая! Понимаешь, ей восемьдесят лет!

• Мда…

• Ей хотели приятное сделать, подарок принесли. Зачем же людей обижать? Зачем отказываться?

• Вот уж точно сумасшедшая… Шарики у неё за ролики заходят. Зачем же от подарка отказываться?

В это время освободилось место рядом со мной. Я села и справа увидела этих самых бабушек. Та, что с громким голосом, была похожа на игрушки с резиновыми головами, в которых на Новый год раньше дарили подарки - такая же большеносая и белокуро-кудрявая. У другой были нечёткие черты лица и берет, точно с портрета Христофора Колумба. На коленях она держала кошмарных размеров охапку последних подмёрзших осенних цветов.

Чем дольше я слушала разговор бабушек, тем настойчивее меня одолевала какая-то неопределённая улыбка.

• Чё хорохориться-то? Чё хорохориться? Ну теперь-то уже что сделаешь?

• Да, теперь ничего… Теперь только доживать, а молодые пусть…

• А она как будто не понимает, - не унималась кудрявая. - Восемьдесят лет, уже дети, внуки взрослые! Правнуки уже вот-вот! А она: «Не пожилая!». Так совсем свихнётся и в куклы играть начнёт.

И ещё с четверть часа они продолжали обсуждать каких-то знакомых.

Места напротив меня освободились, и до самой конечной на них никто не садился. Я уже не слушала разговор бабушек, а бесконечно прокручивала в голове слова: «Ей восемьдесят лет… Сказала, что ещё «не пожилая»… В куклы играть начнёт… В куклы играть начнёт… Как будто не понимает… В куклы играть начнёт…»

Всё это показалось мне ужасно важным, воображение заработало. Теперь у окна напротив сидела маленькая старушка с отчаянно злыми узкими глазками, капризным детским выражением лица. У неё дрожали руки и шевелились губы. Мне стало грустно, больно и страшно. Но вот уже на её месте болтала тонкими ножками и ёрзала по сиденью шестилетняя девочка в ярко-синем платье с белыми бусинами на воротнике и с длинными русыми волосами, отливающими медью под светом ярких солнечных лучей, неизвестно откуда взявшихся в сумерках заката. Я долго рассматривала её, подбирала слова, чтобы описать…

• «Ветлужанка» - конечная.

Кажется, я только и успела вздрогнуть от неожиданности, но сиденье уже опустело. Беспокойная пассажирка исчезла, воскресив в моей голове мучительные вопросы: как связана маленькая девочка с её мамой и папой, чаем с песочным печеньем, зимними прогулками, сказками и колыбельными на ночь с восьмидесятилетней бабушкой с её взрослыми детьми, внуками, правнуками; и почему так страшно принять подарок на День пожилого человека той, что когда-то играла в прятки и строила домики на деревьях?

Автобус остановился. На улице стемнело окончательно и стало совсем холодно, а я ещё долго бродила по неприветливым улицам, прежде чем пойти домой…

Лиза Рыжкова, литературный лицей