Владимир Меньшов: «Не верьте Табакову, он был в трусах»

Он же Жуков, он же Гесер

“Знаменитый актёр Пётр Алейников приходил на встречи и спрашивал: “Кто в зале?” Ему отвечали: “Школьники”. “Тогда я почитаю “Ленин и печник”. В следующий раз: “Кто в зале?” Если в зале сидела интеллигенция, то он читал… “Ленин и печник”. Говорят, что только это стихотворения он знал наизусть. У меня репертуар несколько шире”, — начал с актёрской байки свою творческую встречу в Красноярске народный артист России, режиссёр Владимир Меньшов.

Он сразу признаётся аудитории, что не любит формата творческих встреч, но понимает, что от этого никуда не уйти — это часть жизни человека публичной профессии. А он не просто известный актёр, но и режиссёр культовых для русского человека фильмов. Большинство из них стали народными, а фразы меньшовских героев разобраны на цитаты. Чего стоит только фраза “В сорок лет жизнь только начинается” из оскароносной ленты “Москва слезам не верит”. Поэтому в Доме офицеров увидеть и услышать вживую легендарного кинодеятеля, которого привёз в Красноярск юбилейный поезд ВГИКа, собралось предостаточно.

Про актёрство и режиссуру

— У меня твёрдое убеждение, что актёр, попробовавший себя в качестве режиссёра, уже не может по-настоящему играть. Но это только моя позиция. Может, потому что актёрство мне не приносит того наслаждения, как режиссура. Для меня понимание того, что ты создаёшь параллельный мир, в который погружаются другие люди, и что герои фильма становятся всем зрителям почти родственниками — это больше и важнее, чем прожить одну роль в театре или на экране. Успех спектакля зависит в первую очередь от режиссёра. И меня больше устраивает роль не исполнителя чужой воли, а когда я владею ситуацией и отвечаю за всё. Хотя во многих фильмах я работал в качестве актёра с удовольствием. Мне интересно была играть Жукова в “Ликвидации”, очень любопытный опыт был в “Дозорах”, где я сыграл Гесера. Вообще Бекбамбетов — очень талантливый режиссёр, мне было интересно с ним работать.

С другой стороны, я не такой большой мастер в режиссуре, чтобы рассуждать о ней свысока. У меня ведь всего пять фильмов. Всякий раз, когда я берусь за новую картину, возникает ощущение некой растерянности, и вопросов у меня больше, чем ответов. И когда я заканчиваю ленту, то смотрю на неё с удивлением: неужели это я сделал? Только с годами я привыкаю к тому, что это моё творение. Мне трудно ответить, какими качествами надо обладать, чтобы стать режиссёром. На мой взгляд, необходимо уметь фантазировать, придумывать.

Я отвечаю за каждую секунду существования моих героев на экране, за каждую деталь реквизита.

Про фильмы

— Мне трудно выделить, какая из картин для меня самая дорогая. Тут, наверное, как с детьми: любят больше всего самых младших. Так и я отношусь к фильму “Зависть богов” с особым чувством. На мой взгляд, это самый недооценённый фильм. И я знаю, что с профессиональной точки — он самый лучший у меня. Возможно, его ждёт судьба “Ширли-мырли”, который не приняла критика, и зритель тоже отнёсся с подозрением. Но с годами его популярность стала расти, так что у меня складывается впечатление, что до некоторых моих фильмов надо дорасти.(Смеётся.) А вот “Москва слезам не верит”, сколько бы лет ни прошло, по-прежнему на высоте и не сдаёт свои позиции. Недавно она попала в топ самых лучших фильмов всех времён и народов. Там, где есть и не только российские, но и зарубежные ленты, мой фильм получил первое место.

Меня часто спрашивают, как мне удалось так точно отразить женский характер на экране? Трудно сформулировать. Известно, у мужчин есть женские гормоны, а у женщин — мужские. Что-то мне подсказывала моя жена Вера. Так, например, с её помощью я развил тему женского общежития в фильме “Москве слезам не верит”, добавил различные детали. Так как основная тема фильма — любовная, я не мог и не хотел обходиться без так называемых эротических сцен. Сейчас про эротические вырезанные кадры из этого фильма много говорят. Иногда даже актёры, участвующие в них, рассказывают какие-то небылицы. Например, когда мы снимали сцену свидания героев, которые играли Олег Табаков и Вера Алентова, то знали бы вы, какой переполох начинался на съёмочной площадке. Даже кинооператоры начинали сетовать: “Ну, зачем это? Это переход через всякие границы”. А уже когда этот эпизод увидела редактура, то он нещадно был изъят. Сейчас он существует только в легендарных рассказах Табакова. Олег Павлович всегда с хитрым прищуром говорит: “Там был такой эпизод… Его потом вырезали, но когда приезжали какие-то особые гости, директор студии вёл в отдельный зрительный зал и показывал. Все просто млели”. Откуда родилась эта легенда, ведь он сам участвовал в этой сцене? Но я уверяю вас, что по сравнению с тем, что показывают и снимают сейчас, это была сама невинность. Так что не верьте Табакову: мало того, чтобы он был в трусах, так от эпизода, который остался в фильме, отрезали всего секунд пятнадцать.

Уже много лет я пытаюсь доснять новый фильм, рабочее название которого “Салонная драма”. Это музыкальный фильм по пьесе Ференца Мольнара “Олимпия” с Верой Алентовой в главной роли. Роскошный сюжет — увлекательный, остроумный. Всё, как я люблю. Но денег на него найти не могу.

Про коллег и политику

— Развитие средств связи сегодня достигло такого уровня, что где бы ты не сказал что-либо о коллегах, на следующий день это уже известно в Москве. Ругать за глаза никого не буду из коллег. Хотя по поводу нашумевшего фильма “Сталинград”, о котором меня часто спрашивают, могу сказать, что мне там очень не нравится немецкая линия: трудно представить, чтобы немцы ходили в гости в русский барак. Но это сделано специально, потому что фильм рассчитан на международный прокат. И с учётом этого и делалась лента: немцы в глазах тех американцев другие, чем в глазах русских во время Великой Отечественной войны. Фильм готовили для зарубежной аудитории, именно поэтому там использованы стереотипы, чуждые нам. И совершенно понятно, почему эта лента так не понравилась ветеранам войны.

Я, как председатель “оскаровского” комитета Союза кинематографистов России, недавно отсматривал фильмы, которые наша страна могла бы представить на американскую премию. Могу сказать, что у нас очень высокий уровень кино, несмотря на то, что мы много лет его пытались сами убить. Режиссёры сами сделали всё, чтобы русских зритель отвернулся от отечественных фильмов — гнали и продолжают гнать чернуху. А кому хочется смотреть на помойку, грязь, блевотину? Конечно, лучше пойти и посмотреть на американское кино, пусть пустое, но красивое. Американцы, кстати, в совершенстве владеют законами кинорынка, и пока мы пугали россиян, они легко заняли наш прокат. Более того, большинство прокатных организаций в России принадлежат американцам, которые лоббируют интересы своей киноиндустрии, поэтому прокатать даже очень хороший российский фильм сегодня очень трудно.

Что касается нынешнего “Оскара”, то голоса разделились: одна половина была за “Горько”, вторая — за картину Звягинцева “Левиафан”. В результате выбрали “Левиафан” — картину очень тяжёлую. Я лично был за фильм “Горько”. Потому что, несмотря на кажущуюся его лёгкость и то, что он был снят буквально на коленках и за копейки, “Горько” в лучшей степени отражает сегодняшнюю реальность нашего существования. Это по-настоящему яркое событие в нашем кинематографе. Хотя не думаю, что в этом году у нас есть шанс получить “Оскар” — эта премия не столь кинематографическое, сколько политическое событие. Сегодняшнее отношения Запада к России и все санкции против нашей страны скажутся и на мире кино. Но мы переживём. Думаю, что санкции пойдут в какой-то мере нам на пользу. Мы наконец-то поймём, что возить в Россию картошку из Израиля — полный абсурд. Вообще мне кажется, если бы мы в своё время не изменили курс и не ринулись в пучину дикого капитализма, то сегодня мы бы были впереди планеты всей.

Фильмы Владимира Меньшова:

— “Розыгрыш”, 1976 год

— “Москва слезам не верит”, 1979 год

— “Любовь и голуби”, 1984 год

— “Ширли-мырли”, 1995 год

— “Зависть богов”, 2000 год