Профессор филологии Валентин Степанов рассказал о волшебстве, Фэйсбуке и защите от рекламы

Провокативные техники в массовых коммуникациях, речевое воздействие в рекламе, влияние интонации на собеседника — далеко не полный перечень интересов Валентина Степанова, доктора филологических наук, профессора из Ярославля. Учёный является ключевым партнёром правительства Ярославской области в сфере массовых коммуникаций и в сфере профессионального развития должностных лиц. В Красноярске Валентин Николаевич провёл тренинг по правильной речи для слушателей Школы управленческого резерва по приглашению Института муниципального развития. Эксперт уверен, что умение внятно доносить свои идеи и общаться с людьми — важнейшее для каждого из нас.

— Валентин Николаевич, я училась на филолога в нулевые, и уже тогда преподаватели говорили, что студент пошёл не тот: Гёте вслух не читают, Шекспира не переводят… Какие сейчас студенты у Вас?

— Я заведую кафедрой массовых коммуникаций, мы готовим специалистов по рекламе и связям с общественностью. Молодёжь приходит в яркую специальность за волшебством: “Раз! И тигры у ног моих сели…”. А оказывается, что нужно знать медиарынок, анализировать СМИ, технологии, по-разному писать для телевидения, радио, блога. На третьем курсе мои студенты “вдруг” осознали, что социальные сети это не личное, а публичное пространство. Мы запустили интернет-проект, я попросил их лайкать, комментировать посты и делиться ими. Однако люди, пришедшие заниматься связями с общественностью, противились тому, чтобы через свои странички продвигать наши публичные мероприятия. Они больше оберегают своё пространство.

Один студент показывал на мероприятии фильм, получивший премии BAFTA (британский аналог “Оскара”), об английском фотографе. На встречу приехал режиссёр ленты и устроил очень яркое обсуждение. Но зайдя в соцсеть этого студента-организатора, я увидел, что последняя запись сделана ещё летом, до начала учёбы. При этом в наших коллективных аккаунтах он публиковал рассказы о встрече. Я спросил: “А почему вы ничего рассказываете на своей странице?” А в ответ: “А какое отношение это имеет к моей будущей профессии?” Тогда я в первый раз онемел. Ещё история: я увидел на стене здания масштабное граффити-панно с символикой города. Говорю студентам: “Слушайте, крутая штука появилась”, а в ответ слышу: “Да, это мы сделали”. На вопрос, почему они об этом не пишут, ответа не получил.

— Но нежелание делиться своими достижениями — не единственная проблема нового поколения. Не могу не спросить у профессора филологии, что делать с тем, что дети в наше время читают всё меньше?

— В 1989-м, когда я заканчивал школу, наша учительница русского языка уже говорила: “Вы были последнее читающее поколение”. На одном открытом уроке, когда мне надо было прочитать что-то из Маяковского, я заявил, что это не мой поэт. И моя одноклассница зарыдала: как я могу такое говорить? Но современные дети этого не понимают, они больше не читают так.

Я отец троих детей, старшему — 18, младшим — двойняшкам по 11 лет. Это альфа-поколение нулевых, они изначально рождаются другими, интуитивно постигают гаджеты. Что делаю я, как отец? Методично с раннего детства прошу их пересказывать небольшие рассказики, ловить ситуации в них и связывать между собой. Мы ведь теряем навык устной связной речи. Моя дочь за сочинение ЕГЭ получила 85 баллов, притом что я доктор наук и всё такое. Выходит, я не смог её обучить тому, что сам считаю важным для современного человека? Но она у меня до этого спросила: “Писать так, как требуется, или от сердца?” И писала “от сердца”. А по критерию “речевые ошибки” у неё ноль замечаний.

Надеюсь, что в школу вернётся устный экзамен и ситуация начнёт исправляться. Кроме того, последние семь лет, несмотря на загрузку, я детям читаю. Чтобы привить любовь к книгам, другого пути, кроме личного примера, нет. А нам по-прежнему легче всего посадить детей перед телевизором.

— А что, на Ваш взгляд, сегодня происходит с речью современного человека?

— Однажды меня попросили провести мастер-класс по выразительному чтению перед фестивалем “Открой рот!” Михаила Фаустова. Это чемпионат среди неподготовленных чтецов поэзии и прозы. И я тогда обратил внимание на одну вещь, а потом убедился в этом на разных аудиториях — мы перестали читать вслух и связывать звуки. Даже студенты-филологи. У людей не получается слитности, они разрывают фразы. Слова существуют отдельно, люди не проговаривают чётко согласные звуки, не вплетают в них гласные, речь становится кашей. И сколько я не демонстрирую, как надо, люди не понимают. Звуки должны связываться в слова, слова — в высказывания, высказывания — в тексты, но этого всё меньше. В современном человеке какие-то изменения происходят на физиологическом уровне. Пока непонятно, что с этим делать. А ведь один из элементов волшебства речи — суггестия. Это когда звуки и ритм воздействуют на бессознательный уровень слушателя. Люди всё больше уходят от этого волшебства, остаются только шипящие, свистящие и журчание ручейка.

Эталоны связной речи — русская литература, старые фильмы, философия. Способность говорить и мыслить нам дана Богом! Её нужно просто включить, вспомнить эти механизмы.

— Я знаю, что Вы следите за соцсетями. Вам не кажется, что в них стало слишком много конфликтов, и люди разучились слушать друг друга?

— То, о чём вы спрашиваете, характерно для Фейсбука. ВКонтакте и Инстаграм — более миролюбивые сети. А Фейсбук — это всего пять процентов активных пользователей. Но то, что уходит культура дискуссии, — это абсолютно точно. Это не особенность поколения, это утрата навыка. Мы 73 года молчали в тряпочку. А в 1990-е начали происходить цивилизационные сдвиги. Помните, была передача “Слабое звено”? Это один из таких сдвигов. Тебя называли слабым звеном, ты должен был выйти из студии и рассказать, что ты чувствуешь. Нас постепенно приучали к этому. Потому что мы не постигнем культуру дискуссии, если не научимся описывать свои состояния.

Пока мы не умеем рассказывать о себе. На моих мастер-классах возникают большие проблемы, когда я прошу назвать эмоции, которые люди знают или испытывали. Слушатели с высшим образованием справляются с этим с большим трудом. А это приводит к тому, что мы не учитываем в беседе собеседника, не видим его роль, не понимаем особую пунктуацию общения “я сказал — ты сказал”. В балансе рационального и эмоционального больший вес у эмоций. И мы пока ведём беседы со знаком минус, с негативным потенциалом.

Я сейчас занимаюсь в Российском экспортном центре с бизнесменами, которые хотят выйти на международный уровень. Преподаю им “Деловые коммуникации и переговорный процесс”. Изучаем все стадии переговоров: как вести светскую беседу, как задавать вопросы, как из этого строить общение, чтобы подготовить иностранного коллегу к сотрудничеству. Начинаем обыгрывать эти ситуации, и становится очевидным: русский бизнес готов к одному — об колено, затоптать, подавить. Вопросы? Светская беседа? Помилуйте!

Уметь открывать людей, создавать новые связи — с этого начинается “Война и мир” Толстого. Нам-то преподносили это в негативном ключе: “салон Анны Павловны Шеррер — как прядильная фабрика…” А сейчас мы понимаем, что светская беседа — это технология и навык, которым должен обладать современный человек.

— Но не всё так плохо. Например, в последнее время, как в 1960-е, очень стали популярны лекции. Они собирают большие залы. Что это за феномен?

— Этому феномену много тысяч лет. Знания нельзя передать через язык, можно только показать человеку пройденный путь, и пусть попробует сам его пройти и чему-то научиться. Сократ не написал ни одной строчки, он общался устно, к нему приходили послушать и сверить свой жизненный курс. Лекции нужны, чтобы вызвать интерес, зажечь желание искать, дать стимул двигаться. Наша жизнь — это волны: волна радости, волна депрессии. Нам необходима подпитка, мы за этим идём на лекции, обращаемся к хорошим книгам.

Мы животные социальные, нам необходимо общаться. Недавно открылся новый лекторий в Ярославле, я там рассказывал о кино и театре. Первый вопрос, который мне задали: “Почему в Ярославле ничего не происходит?” Да постоянно происходит что-то! Просто информации может быть недостаточно, несмотря на всё распространение соцсетей. В Ярославле летом прошёл “Пир на Волге”. До этого общественные организации устраивали “Городские обеды” — приглашали людей приходить с едой в определённое место, чтобы просто провести время вместе. Масленица в Ярославле проходит как ярмарка стрит-фуда. Всё это возможность направить нашу эмоциональность в нужное русло, дать повод позитивного отношения к жизни.

— Теперь хочу обратиться к Вам, как к специалисту по рекламе. Вы наверняка знаете, как противостоять рекламным манипуляциям, как не купить сто первую сумку или ненужную вещь?

— Когда мы говорим о сто первой сумке, дело не в том, что кто-то на вас воздействует и от этого надо защищаться. А в том, что вам просто хочется эту сумку. Я очень люблю кожаные вещи, у меня полная полочка. Но я всё равно захожу в магазины — нюхаю кожу, трогаю её и получаю удовольствие. А если мне звонят и предлагают что-то, то я, в силу профессии, раскалываю все эти технологии, как орех, и сразу их отметаю. Хотя встречается удивительное. Однажды позвонила девушка из банка, у неё был совершенно потрясающий тембр голоса и стиль общения. Захотелось посмотреть на человека вживую. Я пришёл в банк, увидел, как она работает, впечатлился. Было даже жаль, что мне ничего не нужно.

В рекламе создаются протоколы и стандарты, в которых учитывается психология потребителя и просчитывается любое развитие коммуникативной ситуации. Мы должны элементарно осознать свои потребности и задуматься, чего хотим на самом деле. Мне не нужны кожаные вещи, но я буду продолжать ходить в магазины с кожей. Я учусь жить со своими слабостями. Нужно просто быть внимательнее к себе — нам всем нужно внимание, на этом нас и ловят. И никакая защита не сработает, если “я сам обманываться рад”.