Олег Корольков: «Контрастность медицины пугает»

В начале апреля были подведены итоги профессионального конкурса «Лучший врач Красноярского края». В номинации «Лучший анестезиолог-реаниматолог» победу одержал Олег Корольков – врач красноярской межрайонной клинической больницы скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича. При этом он ещё играет в хоккей и состоит в байкерском сообществе. Совмещать столько дел, учитывая, что на работу в больнице уходит очень много времени, конечно, сложно. Как это удаётся Олегу Юрьевичу, мы поинтересовались у него лично.

Победа со второй попытки

– Поздравляем Вас с победой в конкурсе «Лучший врач Красноярского края»! Расскажите, как и с какими методическими разработками Вы принимали участие?

– Спасибо за поздравления. Прежде всего, хочу сказать пару слов о самом конкурсе. Мероприятие является ежегодным, в нём участвуют врачи разных специальностей, а также средний медперсонал – фельдшеры и медсёстры. Конкурсная работа должна составляться по единому шаблону, который разработало министерство здравоохранения. Вот те самые критерии, по которым оценивают соискателей в номинации «анестезиология-реаниматология»: квалификация, наличие грамот и наград, научные работы, публикации, анестезиологическая активность и т.д.

– Как В ы подготавливали вашу конкурсную работу? Что давалось сложнее всего?

– Подготовка работы – это, несомненно, кропотливый труд. Некоторые пункты даются легче, другие тяжелее. Например, не составило труда перечислить награды, научные работы и публикации, представить отчёт за последние три года. Также я думал, что видеоматериал будет иметь немаловажное значение. Посмотрел образцы видео на youtube, которые коллеги снимали для всероссийского конкурса, привлекая профессиональных операторов, используя квадрокоптеры: конечно, уровень высок – у меня в этом плане всё намного проще было. Как ни странно, наиболее проблематично оказалось выбрать пример успешного лечения крайне сложного клинического случая, коих – в силу специфики нашего стационара – было за 15 лет немало. Я решил представить на конкурс наиболее драматичный. Тот случай произошёл в 2017 году. Тогда мы столкнулись с редчайшей генетически детерминированной патологией – злокачественной гипертермией. Она проявляется острым гиперметаболизмом скелетной мускулатуры и возникает в результате общей анестезии с применением специфических запускающих препаратов («триггеров»). Встречаются как лёгкие формы злокачественной гипертермии, так и тяжелые – фулминантные, т.е. молниеносные. Так вот с последней из них мы и столкнулись. Надо отметить, что летальность при развитии молниеносной формы ЗГ более 95 %. Единственным шансом на спасение в такой ситуации является введение специфического препарата-антидота. Он называется «дантролен», кстати, с ним и сейчас туго. На тот момент препарат в нашей стране не был зарегистрирован и практически отсутствовал. Я тогдашний день как сейчас помню, потому что исполнял обязанности завотделением. Одна из молодых докторов, работавшая первый год, заподозрила, причём вовремя, что в ходе анестезии что-то не то происходит, и вызвала меня и моего заместителя в операционную. Повторюсь, эти случаи крайне редки, и до того дня в Красноярском крае их было официально зарегистрировано лишь два, причём оба в течение получаса закончились летальными исходами. Ну, а мы с ребятами готовыми оказались, знали, что нужен антидот, я был в курсе, куда звонить и что делать. Координировал все действия, а доктора мои дрались за пациента как львы, словами не передать. В итоге смогли выиграть время до того, как препарат привезли, и не позволили пациенту умереть на столе. А когда «дантролен» ввели, то ситуация изменилась в нашу пользу. Мы спасли человека на операционном столе. Однако трагедия в том, что пациент всё равно умер, но уже по другим причинам…

– Зачем вы решили участвовать в конкурсе?

– О нём я знаю давно, но как-то не придавал ему особого значения, думал: «Там же настоящие монстры медицины, профессионалы, куда мне до них?» Помню, в одно время мне позвонил заместитель главного врача с вопросом о том, сколько лет я работаю в БСМП. Когда он услышал, что мой стаж составляет 9 лет, то с искренним разочарованием в голосе сказал: «Жаль, одного года не хватает, так бы тебя на лучшего врача выдвинули». Я был приятно удивлён. Понял тогда, что уже действительно накопил знания и опыт, что администрация это ценит. С тех пор думал о том, как приятно было бы одержать победу в подобном конкурсе. В прошлом году наконец-то созрел, однако победа тогда не состоялась. Всё получилось со второй попытки.

– Что для вас значит эта победа? И что вы получили за неё?

– Победа в конкурсе для меня – это и прекрасный опыт, и признание коллег, и повышение репутации твоей больницы. Да и родителей порадовать очень хотелось – они у меня тоже врачи. О материальной составляющей думал в последнюю очередь, хотя денежный приз и предусмотрен. Помимо финансового поощрения, победитель в качестве награды получает также памятный знак, вручение которого происходит во время ежегодной торжественной церемонии в честь дня медика. Однако в этом году, в силу объективных причин, связанных с коронавирусом, церемония под вопросом.

Уже 15 лет в одной больнице

– Расскажите подробнее о вашем медицинском пути. Где вы учились? Как начинали?

– В медицину я попал не случайно, ведь оба моих родителя, как я уже сказал, врачи. Кроме того, бабушка со стороны отца была офтальмологом, а дедушка со стороны матери – военным фельдшером, он воевал и оказывал помощь больным и раненым на полях сражений Великой Отечественной войны. Поэтому в некоем смысле выбор профессии был предрешён. Окончив школу в 1999 году, я поступил в Красноярскую государственную медицинскую академию, в стенах которой провёл шесть увлекательных и незабываемых лет. В 2005-м поступил уже в интернатуру по анестезиологии-реаниматологии на базе БСМП. А после её окончания начал работать в этой же больнице, где тружусь по настоящее время.

– Куда сегодня движется анестезиология в крае, в стране?

– Эта наука в данный момент претерпевает некоторое торможение в своём развитии. Основные вехи достигнуты, идёт модернизация и усовершенствование имеющихся методик. Отечественная анестезиология за последнее десятилетие совершила определённый прорыв: сократилась пропасть между Западом и Россией, и то, что несколько лет казалось нам несбыточным, в настоящее время используется в рутинной практике. Краевая же анестезиология развивается в общероссийском русле. У нас есть ведущая организация – Федерация Анестезиологов России, в научный костяк которой входят самые именитые учёные нашей страны. Считаю, что сегодня самый высокий уровень анестезиологии в крае именно в БСМП. И это не хвастовство. Объясню почему. Дело в том, что в нашей клинике отделение анестезиологии не совмещено с реанимацией, как в других больницах, а является отдельной структурой. То есть мы занимаемся исключительно анестезиологией. Это позволяет максимально глубоко окунуться во все тонкости.

– Что Вас беспокоит в нынешней российской медицине и почему?

– Беспокоит контрастность. Как я говорил, мы имеем современные клиники, хорошо обученный персонал, учёных, но всё это сконцентрировано, прежде всего, в столице и в больших городах. Между тем на периферии, в отдалённых районах ситуация не столь радужная, я бы даже сказал – печальная. Оснащение в периферийных учреждениях зачастую устаревшее, снабжение лекарственными препаратами недостаточное, врачебный персонал годами безвылазно сидит в больницах, не имея возможности пройти современное обучение.

– Что Вы думаете о ситуации с коронавирусом? Были ли Вы одним из тех врачей, кто сутками следил за заболевшими этой инфекцией?

– Очевидно, что коронавирус – это серьёзнейшее испытание для всего человечества. Опасность безусловна. Соответственно, введённые меры считаю оправданными. На сегодняшний день мы видим, что у нас в стране удалось избежать «итальянского сценария». Возможно, это результат своевременного введения мер по предотвращению распространения вируса. Лично я пока не занимался лечением больных с COVID-19, однако заведующий нашим отделением и ещё несколько коллег в настоящий момент находятся в «красной зоне». Мы постоянно на связи. Знаю, как им сейчас нелегко. Работа в «красной зоне» осуществляется вахтовым методом. И если пандемия затянется, то в следующую вахту, возможно, отправлюсь и я сам.

– На самом ли деле стоит так уж бояться коронавирусную инфекцию?

– Она, безусловно, представляет опасность, хотя, может, и не такую серьёзную, как это иногда преподносят. Но коварство коронавируса в том, что зачастую он поражает лёгкие без видимой клинической картины. Ярким примером являются двое моих коллег анестезиологов-реаниматологов, которые заразились, оказывая помощь больным в очаге. При проведении компьютерной томографии у них выявили пневмонию, хотя клинических проявлений не было.

От «Русича» до «Сокола»

– Помимо медицины, Вы увлекаетесь ещё и хоккеем. Как Вас затянуло именно в эту игру?

– Хоккей является неотъемлемой частью моей жизни, но так было не всегда. Я не ходил ни в какие спортивные школы и секции. В детстве родители не отвели меня туда, поэтому особого интереса не проявлял. Мы росли в девяностые. Развлечений было мало, поэтому летом играли в футбол во дворе, а зимой, когда заливали лёд, пробовали себя в хоккее, одевшись кто во что горазд и используя подручные средства. Не помню, как так получилось, но в возрасте 11 лет я решил попробовать встать на коньки. Своих у меня не было – одолжил у приятеля конькобежные. Так и учился – самостоятельно. А через год или два выпросил у родителей денег на нормальные. Выбор тогда был невелик, но я всё же стал счастливым обладателем хоккейных коньков неизвестной фирмы. В течение нескольких лет с наступлением зимы мы с товарищами ежедневно пропадали на хоккейной коробке всё свободное время. С 1994 года я болел за клуб «Ванкувер Кэнакс», а моим кумиром был Павел Буре. Так продолжалось до поступления в медицинскую академию. Учёба не оставляла времени на хоккей. В следующий раз на коньки я встал уже тогда, когда начал работать анестезиологом и мог позволить купить себе экипировку.

– За какие любительские команды и в каких турнирах Вы играли?

– Дебютировал я за красноярский «Русич». Причём оказался одним из первых игроков, пришедших в эту команду. До рождения ребёнка у меня было достаточно времени для регулярных тренировок, поэтому я плотно провёл в «Русиче» пару-тройку сезонов. Помнится, нам стало скучно играть в городе, хотелось проверить себя где-нибудь на выезде. В интернете я нашёл информацию о краевом турнире памяти Александра Ратникова. Предложил парням поучаствовать – все были только за! Написал организатору турнира Степану Ратникову, и всё получилось. Дебютный турнир для «Русича» оказался вполне удачным, и мы уехали из Дивногорска с серебряными медалями на шее. Это была моя первая в жизни медаль, полученная в хоккейных соревнованиях, поэтому с теплотой вспоминаю то время. В дальнейшем ещё несколько раз принимал участие в турнире памяти Александра Ратникова, причём не только в составе «Русича», но в рядах «Сборной любителей Красноярского края» и «Солянки». Наверное, меня можно уже отнести к ветеранам этого турнира. Но отмечу, что после рождения сына я не играл в хоккей на постоянной основе до 2019 года. Только потом вернулся, попав в команду «Диксон», которая участвует в первенстве Красноярска.

– Насколько мне известно, сына Вы тоже отдали в хоккей. С чем это связано?

– Совершенно верно. Мой сын Роман сейчас является вратарём «Сокола», в команде ребят 2011 года рождения. Вспоминая прошлое, я всегда сожалел, что у меня не было возможности заниматься хоккеем с детства. Поэтому счёл, что не имею права лишать этой возможности своего сына. На коньки я его пробовал ставить с трёх лет, однако ему это было неинтересно почти до первого класса школы. В какой-то момент сынишка начал проситься на лёд, чтоб коньки ему купили. Я сперва решил, что всё это несерьёзно, и пару раз сводил его на массовое катание. Думал, он упадёт пару раз, синяки себе набьёт, и на этом всё кончится. Однако вышло наоборот: сын проявлял упорство и терпение. Тогда я подумал, что пора уже серьёзно заняться этим вопросом, и отвёл ребёнка в частную хоккейную школу, где главный тренер сразу же увидел в нём голкипера. Ещё через некоторое время мы в «Сокол» перешли. Сыну там очень нравится. А я знаю, насколько это важно. К тому же хоккей сам по себе воспитывает в ребятах отличные качества.

– Что для Вас значит этот вид спорта?

– Раньше, когда я выступал за «Русич», хоккей был для меня прежде всего очень увлекательной игрой. Интересно было тренироваться, достигать каких-то результатов и в играх это использовать. Но сейчас я очень много работаю, поэтому времени на тренировки уже нет совершенно. Поэтому каждый выход на лёд становится преодолением самого себя. Приятно надеть форму, выложиться в игре на все сто процентов – в силу своих возможностей, конечно. А если ещё и команде помог, то вдвойне приятно. Могу сказать, что теперь мы с женой по уши в хоккее благодаря сыну. Многие аспекты нашей жизни зависят от тренировочного процесса, так что для семьи Корольковых хоккей – неотъемлемая часть жизни.

Верхом на чоппере

– Как Вам удаётся совмещать медицину, хоккей, ещё и увлечение мотоциклами?

– Всё это безумно сложно, я бы даже сказал – невозможно. Работа отнимает уйму времени. В родной БСМП я тружусь не менее чем на 1,75 ставки – это стандартная пятидневная рабочая неделя плюс шесть-восемь ночных дежурств. Помимо этого, подрабатываю ещё и в клинике лечения боли медицинского центра «Медюнион», где у меня по одной-две смены в неделю в вечернее время. На этом фоне очень тяжело уделять время своим увлечениям. Но мои хобби – сезонные. Так, летом в хоккее обычно перерыв, и я езжу на мотоцикле. А когда мотосезон подходит к концу, то начинается сезон хоккейный. Впрочем, выходить на лёд у меня получается всего пару-тройку раз в месяц.

– Как Вы пристрастились к мотоциклам?

– Это случилось благодаря моему другу Андрею, который, кстати, тоже в БСМП работает – в технической службе. Мы с ним в одной школе учились. Он на соседней улице живёт и давно уже на мотоциклах ездит. Однажды друг решил купить себе очередной аппарат – мы за ним в Зеленогорск ездили. Помню этот мотоцикл: красивейший спортбайк Honda CBR929 Fireblade ярко-жёлтого цвета. Пригнали мы его в Красноярск, а чуть позже Андрей прокатил меня на нём. Признаюсь, было страшно в первый раз. Но потом вдруг снова захотелось. Друг начал учить меня вождению на этом же мотоцикле. Я пару раз прокатился и в следующем году уже свой купил. С тех пор и езжу – девять лет. Кстати, вслед за мной байкерами стали и мои друзья-сокурсники.

– А чем байкер отличается от обычного мотоциклиста?

– Тут, наверное, нет чётких определений. Могу ошибиться, но отвечу, как сам считаю. Мотоциклист – это человек, который просто управляет мотоциклом. К примеру, купил какой-нибудь дяденька из деревни «Урал» или «Иж» с коляской, чтобы просто передвигаться да картошку на нём возить. Так вот он – мотоциклист. Байкер же – это участник байкерского сообщества. Необязательно в каких-то байк-клубах состоять. Достаточно знать основные принципы этого движения и следовать им.

– Как к такому увлечению относятся Ваши близкие? Ведь каждая поездка на байке – риск.

– Не скажу, что прямо каждая поездка рискованна, но на мотоцикле всё же опаснее двигаться, чем на авто. К мотоциклу нужно подходить ответственно, с умом, хорошо знать ПДД, не пренебрегать защитной экипировкой, соблюдать скоростной режим, совершенствовать навыки вождения. Я много времени провёл за теорией, изучая типовые ДТП с участием мотоциклов: это развивает мышление, позволяет на дороге просчитывать ситуацию на несколько ходов вперёд. Родители у меня категорически против такого увлечения, стараюсь от них всё в тайне держать. А вот жена с пониманием относится. Раньше со мной везде ездила. Мы с ней, бывало, по 700 км за день проезжали, очень интересно время проводили. Сейчас она как-то поостыла, предпочитает комфорт.

– С байкерами связано множество стереотипов. К примеру, «байкер – враг общества и законов, одетый в кожаную куртку», «у байкеров длинные волосы, борода, большое количество татуировок». Насколько это соответствует реальности?

– Упомянутые стереотипы, возможно, применимы к США. В России всё совершенно иначе. Во-первых, криминалом никто не занимается, ну, если только за редким исключением. Большинство наших байкеров – добрые и милые ребята. Вот хотя бы Красноярск взять: местные байкеры каждую осень собираются и в детский дом возле Балахты с подарками для детишек едут, на мотоциклах их там катают, и это не единственный пример. Что касается внешнего вида, то тут тоже всё неоднозначно. Да, есть приверженцы классики – ездят на двухцилиндровых чопперах, в «коже», с волосами и татуировками, никто этого не отменял. Но и других множество. Например, есть ребята, которые любят спортбайки. Так они частенько на треке гоняют. Там и мода другая – ничего общего с первыми. Некоторые в основном дальнобоем занимаются – путешествуют по стране и за границей. Для них ни внешний вид, ни мода значения не имеют, главное, чтобы практично всё было. В общем, полное разнообразие в наших рядах.

– Где Вы уже бывали в поездках на мотоцикле?

– В последние годы мы с друзьями стараемся совместить летний отпуск и рвануть куда-нибудь втроём дней на десять. Надо сказать, что всю округу в радиусе 1500 км мы тут уже исколесили. В прошлом году ездили в Горный Алтай, по пути заезжали к старым друзьям-байкерам, а также новые знакомства приобрели. Ехали через Кемерово, там по традиции переночевали у старого товарища на байк-посту. В Новосибирске тоже к давним знакомым заехали – в мотоклуб Wildriver. Вообще, поездок было огромное количество. Перечислять все очень долго.

– Помогают ли поездки на мотоцикле отдыхать от нервной работы в больнице?

– Благодаря езде на мотоцикле действительно отвлекаешься от работы. Считаю, что это достойное и интересное хобби. Я сейчас себе ещё один мотоцикл купил – чоппер с небольшой кубатурой, но красивым звуком выхлопа. Приятно вечерком после работы сесть на чоппер и не спеша, размеренно по городу прокатиться. Но самый кайф – это загрузить своего коня сумками и отправиться с друзьями неизвестно куда, без определённого плана, наметив лишь направление. Когда вырываешься с работы и вообще из города навстречу приключениям – вот это настоящий отдых. Возвращаешься из поездки другим человеком.

Беседовала Яна Макарова, учащаяся Школы журналистики «Дивногорские юнкоры».

Фото из личного архива Олега Королькова.