Баста!

Я как-то спросил у одного из них: “А почему, собственно, белье-то, — “китайское”?”, и ответ меня ничуть не удивил. “Тебе не доводилось ехать в одном вагоне с китайцами? Нет? Тогда тебе не понять”.

То, что для работников железной дороги китайцы были воплощением всего самого грязного на земном диске — несомненно. Люди с жизненным опытом за плечами наверняка вспомнят эти утренние столпотворения на железнодорожном вокзале Красноярска — приходил китайский поезд, и начиналось — “ига, ига, пайса!” — шинели на кожаные куртки, кирзовые сапоги — на “адидас”. Работать в этих нечеловеческих условиях было просто невозможно, поэтому для проводника попасть на вагон, битком набитый китайцами, считалось, если по военной терминологии, — быть разжалованным из маршалов в солдаты.

Поэтому когда мой сосед Витек, человек с таким же длительным алкогольным стажем, как и вся его железнодорожная карьера, вспоминает о временах, когда ему довелось быть проводником в таком вот бедламе, он натурально сходит с лица. Известие о китайской забастовке на стройке, он принял с недоумением. Для тех, кто не в курсе, вкратце — о сути дела. Во вторник девять китайских рабочих-каменщиков взобрались на башенный кран и отказались совершать любые телодвижения до тех самых пор, пока им не выплатят жалованье и не обеспечат проезд на историческую родину. “Ведь знали, — безо всякого намека на расизм возмущался Витек, — куда едут, чего бастуют-то?” В унисон с проводником говорит и Владимир Крюков, начальник отдела по вопросам трудовой миграции УФМС по Красноярскому краю: “В конце концов, разве некоторые россияне не в таких же условиях живут и работают? Да еще хуже. И ничего, не поднимают панику. Гастарбайтеры знают, на что идут, когда покупают билет в Россию”.

А вот и официальные данные: Китай вышел на первое место по числу официально зарегистрированных трудовых мигрантов в России, обогнав по этому показателю Украину. Об этом заявил глава Федеральной миграционной службы (ФМС) России Вячеслав Поставнин. По данным Поставнина, из всех трудовых мигрантов больше 20 процентов — китайцы. На один миллион официально зарегистрированных гастарбайтеров из КНР приехали 210 тысяч человек. Для сравнения, по данным ФМС на середину 2006 года, в России работает только 120 тысяч украинцев. 40 процентов гастарбайтеров из Китая работает в Москве, а 23 процента — на Дальнем Востоке. В этом регионе, а также в Сибирском федеральном округе каждый второй трудовой мигрант — китаец.

Китайцы выращивают овощи, строят, готовят нам еду, даже золото добывают. На основе статей о китайской экспансии уже можно писать диссертацию. Но феноменом тут, как утверждают некоторые исследователи, и не пахнет. И вот почему. Нынешняя трудовая миграция, согласно законам рынка, в первую очередь решает задачу по минимизации затрат в производственной сфере — больше заработать и меньше на это затратить ресурсов, в том числе и финансовых. Когда местные рабочие становятся слишком дороги (за счет социальной и налоговой политики) капиталистическому производству ничего иного не остается, как стимулировать приток иногородних, деревенских или иностранных “штрейкбрехеров” или, как сейчас принято говорить, “понаехавших”, которые, кстати, по мере социализации в обществе (получения гражданства, регистрации и пр.) перестают удовлетворять чаяниям работодателей. Забастовка — как раз следствие зарождающейся социализации. Действительно когда рабочий начинает бастовать, то налицо не только прямые убытки от простоя, но и угроза строю.

Так вот последствия, на мой взгляд, очевидны: все тихой сапой идет к формированию, по сути, нового пролетариата. Обратите внимание, что это такой же пролетариат, что и в начале века, те, которые бабахнули из “Авроры”. Причем, в отличие от местных деклассированных элементов, этим людям совершенно бесполезно засорять мозги мантрами о “патриотизме”, “сильной России”… Эти люди — тот самый марксовский пролетариат, не имеющий собственности и Родины, и которому нечего терять, кроме собственных цепей. Не исключено, что очень скоро эти пролетарии заявят о себе. И заявления будут достаточно громкими. Как, например, пристрелочный маневр иммигрантов в Америке. В День труда, 1 мая прошлого года, когда все проживающие на территории страны мигранты объявили бойкот США на один день, — все просто встало. В демонстрациях приняли участие около миллиона человек. Причем, что характерно, национальная составляющая была настолько сильна, что в шествиях протеста участвовали и те, кто давно ассимилировался. В том числе и социально. Такой вот всплеск генетической памяти и акция поддержки соплеменников. И вот как раз в нашей стране мы наблюдаем тот же самый процесс. Да, сегодня китайцы заявили о том, что хотят домой, припасть к истокам и омыть ноги в Хуанхэ. И некоторые даже вернутся. Но. Большинство останется здесь. Заведут себе новые семьи, осядут, обзаведутся потомством, получат все конституционные права и гарантии. Даже обрусеют когда-нибудь. И вот тогда я искренне не завидую владельцам заводов-газет-пароходов. Поскольку настанет Великий Карачун.

Есть и еще один аспект, коснемся его краем. В девяностые годы, когда только-только начиналось строительство коттеджного поселка на Удачном, довелось мне неким образом в нем поучаствовать. Китайцы уже тогда пользовались спросом на рынке строительных услуг, правда, было их не так много. Все интересы собратьев представлял малопривлекательный китаец, которого звали Миша. Он и в багажник их бережно укладывал перед отправкой на объект, и рис им привозил, и значок с изображением Мао у него был самый эмалированный. На вопросы о его роли в истории строительства заповедника для новых красноярских русских, строители только отрицательно качали головами — мафия, мол, нельзя. Так вот интересен в этом контексте и случай с последней забастовкой китайских строителей. Дело в том, что для организации подобной акции профессионального (национального) неповиновения нужна какая-то соответствующая структура, а в нашем случае она может быть только криминальной.