Брит-поп по гамбургскому счету

Песни, понятные всем

Словосочетание “светлая грусть” в последнее время набило порядочную оскомину у читателей музыкальных рецензий и различных отчетов. Творчество группы Tomte, выступившей неделю назад в Красноярске, охарактеризовать иначе довольно сложно. Но можно. Брит-поп из Гамбурга. Удивлены?

Вопрос, от которого Тис Ульман, Тимо Боденштайн, Оливер Кох, Деннис Беккер и Макс Шредер порядком устали в России, — конечно же, о названии их коллектива. А возникло оно из имени героя книги Астрид Линдгрен Tomte Тymmеtоttа. Известно также, что словом Tomte скандинавы называют гномов. Культурный центр им. Гете представил российской публике эту группу неслучайно: пятеро опытных музыкантов давным-давно завоевали расположение всей немецкоязычной публики. Их альбом “Солнечная ночь”, вышедший в 2000 году, был признан лучшим немецкоязычным диском.

— Тексты на немецком — это такая национальная составляющая. До конца понять слова наших песен может лишь человек, который живет в немецкой реальности. Ведь если ехать по американскому хайвэю и немецкому автобану, то разница действительно огромна. Поэтому мы выступаем в немецкоязычных странах — от севера Германии до юга Австрии, — говорит лидер Tomte Тис Ульман. — Мы не зависим от больших звукозаписывающих корпораций, так как с 2002 года у нас открыт собственный лейбл Grand Hotel Van Cleef. Я ощущаю себя в полной мере рок-музыкантом и могу сказать в своих текстах все, что считаю нужным. Современная музыка страдает бессмысленностью — сейчас появляется много пустых песен, речь в которых идет ни о чем. Если говорить о нас, то главные темы, которые отражены в текстах Tomte, актуальны, как мне кажется, для любого молодого человека: любовь, потери, размышления о том, откуда я пришел и куда иду.

Познакомиться с частицей европейской культуры пожелало немало красноярцев. Наш город вслед за Москвой, Екатеринбургом и Новосибирском принял жизнерадостных парней, которые немало удивились, увидев перед собой практически ту же аудиторию, что и на собственной родине.

— Если честно, прошедшие три выступления в России — это как концерты в Германии, если проводить их во Франкфурте, Мюнхене и Берлине. Они разные, но публика во многом схожа. Может быть, это связано с глобализацией? К своему стыду, признаюсь, мы ожидали от здешних зрителей немного другого, — поясняет Тис. — Благодаря картинке, которую формируют наши СМИ, я думал, что половина русских придет на концерт пьяными. Я не приверженец желтой прессы, но такие убеждения были. После первого знакомства понял, что это стереотипы, которые следует отбросить. Наш типичный слушатель — студент лет двадцати четырех, который думает о том, не забросить ли ему учебу, потому что он хочет реализовать себя в этой жизни. Его в последнее время охватила глубокая грусть, и он пока не может понять, почему.

Концерт начался нетрадиционно — все благодарности организаторам, посетителям и даже самому Че Геваре участники группы решили выразить в дебюте, а не в завершении действа.

Взяв инструменты в руки, гости ударили по собравшимся мощной волной качественного европейского звука. То, что музыканты в Tomte собраны опытные, не составляло сомнений — нетривиальные аранжировки, разнообразие переходов и великолепная сыгранность воздействовали на нашего неизбалованного слушателя, как глоток из горного родника в Альпах.

Вокал Ульмана похож на звенящий колокольчик, в интонациях которого есть место и детской трогательности, и неподдельной драматичности. Такая двойственность возникла, вероятно, из-за былого увлечения фронтмена и его товарищей панк-музыкой.

— Я создал группу, когда мне было 16 лет. С тех пор участники менялись, однако процесс не останавливался. В составе, что вы видите сегодня, мы играем уже 5 лет. Когда все начиналось, мы хотели делать настоящий панк. Жили тогда в деревне и мечтали, чтобы на наших репетициях все окружающие закрывали уши и говорили: “Это полный кошмар!”. Я не знаю, чисто немецкое ли это стремление, но у наших подростков желание быть другими, чем их родители, очень велико, — рассказал Ульман. — Мы слушали панк-группу, у которой была песня со словами: “Германия должна умереть, чтобы мы могли жить”. Я ставил ее на полную громкость, чтобы родители тоже могли слышать. Они барабанили в дверь и кричали, чтобы я немедленно это выключил. Позже стал слушать немного другую музыку — гитарную, мелодичную и даже слегка меланхоличную. Когда мне было 24, я начал делать примерно то, что сейчас называют музыкой Tomte.

Таким образом, секрет “гномов” раскрыт — английская музыка и немецкие тексты, мелодичность, свойственная инди-року, и молодой панковский задор. И все же, чтобы до конца понять, что такое группа Tomte, стоит забыть о всякого рода теоретизировании и просто нажать на кнопку Play. И услышать: “Хорошо бы пройти с тобой с юга страны до севера мира и понять, что с нами происходит. Я увижу тебя, потому что хочу этого. И мы поем песню, которая всегда с нами, это свет, который ведет нас в темноте. Я буду твоей тенью всегда и везде”.