“Полуторапартийная” Россия

Согласие президента Путина возглавить предвыборный список “Единой России” взорвало политическую жизнь страны. Теперь в победе “Единой России” на думских выборах сомнений нет. Вопрос только в том, какие еще партии сумеют преодолеть 7-процентный барьер и пройти в высший орган законодательной власти.

Неплохие шансы создать свою фракцию есть у коммунистов. Те вообще поспешили назвать сложившуюся политическую систему двухпартийной. Именно в таком духе прокомментировал решение президента лидер КПРФ Геннадий Зюганов.

На первый взгляд, это действительно так. Гарантированно в парламент проходят всего две партии — “Единая Россия” и коммунисты. Остальные либо балансируют на грани 7-процентного барьера (“Справедливая Россия” и ЛДПР), либо не имеют шансов на его преодоление (СПС, “Яблоко” и прочие).

Однако дело в том, что нынешняя российская политическая система не статична. Напротив, она динамично развивается и может радикально поменяться за непродолжительный срок. Что, собственно, и произошло после съезда единороссов, на котором к ним примкнул президент.

Если же смотреть на ситуацию в динамике, шансы коммунистов вновь стать крупнейшей партией России сомнительны. И вот почему.

В 90-х годах в России существовал так называемый “красный пояс”, куда входили регионы, голосовавшие за коммунистов. В Брянской, Воронежской, Тульской, Владимирской областях, в Бурятии и Адыгее коммунисты контролировали власть долгие годы. Что, там проводились какие-либо социальные новации, принимались местные законы, направленные против “капитализма” и защищающие интересы трудящихся? Ничуть не бывало. Там точно так же, как и в других субъектах Федерации, правили бал частнособственнические структуры. Только владельцами их, как правило, были друзья и родственники тех самых “красных чиновников”.

Причем капитализм в “красном поясе” был самым “диким” и неэффективным: производства заваливались, экономику формировали в основном торговые и посреднические фирмы, рынки были монополизированы местными “олигархами”, а уровень жизни был в среднем ниже, чем в так называемом “синем” поясе. А ведь полномочия региональных властей в 90-е годы были огромными: при Ельцине Россия фактически была конфедерацией полусуверенных государств, некоторые из которых годами не перечисляли налоги в федеральный центр и даже имели собственные вооруженные силы.

Роль КПРФ в те годы назвать конструктивной трудно. Имея сильные фракции сначала в Верховном Совете, потом в Федеральном собрании, коммунисты всячески тормозили реформы — например, закон об обороте земли, без которого не может нормально работать экономика и финансовая система. “Чем хуже, тем лучше”, — под такими лозунгами действовали не только большевики в 1905-м и 1917-м, так же действовали и их идейные наследники из КПРФ.

Видеть рост жизни населения, восстановление экономики страны они не хотят: политически невыгодно, КПРФ рисует одну за другой апокалипсические картины гибнущей страны и вымирающего народа. И это несмотря на то, что экономический рост, продолжающийся девятый год, убедил уже и слепого, что кризис миновал и жизнь хотя и медленно, но явно улучшается.

Более близки к истине те наблюдатели, которые назвали новую политическую конфигурацию России “полуторапартийной” — по примеру существовавшей в Мексике с 20-х годов до конца ХХ века. Все эти годы там правила Институционально-революционная партия, оппозиционные же партии действовали вполне легально, но не имели шансов прийти к власти.

Эта система создавалась в Мексике после разрушительной гражданской войны — в крайне отсталой, аграрной, поголовно неграмотной стране. При “полуторапартийной” системе Мексика прошла путь от заброшенной страны “третьего мира” до 10-й по масштабам экономики планеты — впечатляющие изменения! Может быть, как раз в силу ругаемой ультрадемократами “полуторапартийности”?

То же самое можно сказать и про однопартийную систему. Можно вспомнить и Южную Корею, где партии создавались сверху, Сингапур и Бразилию, пережившие знаменитые “экономические чудеса” при правлении единственной партии. И Китай, проявляющий потрясающий прогресс во всех сферах жизни под руководством одной партии. Один из лидеров “Единой России”, Андрей Исаев, откровенно высказался по поводу жалоб оппозиции на то, что ее не пускают во власть: вы, мол, оппозиционеры, еще не научились руководить чем-либо и не готовы принять на себя ответственность за страну, научитесь — поделимся властью.

Сегодня на российском политическом поле ситуация более чем странная. Есть множество неких организаций, называющих себя партиями, но на деле таковыми не ставших. Группа людей, заявляющая о наличии у нее идеологии, программы, устава и счета в банке, партией не становится. Партия занимается повседневной, рутинной работой по формированию общественного мнения и общественных структур, предлагает собственные варианты решения важных проблем в политической, экономической и общественной жизни.

Сегодня партия такого типа жизненно необходима в качестве дублирующего госструктуры механизма. И в ней должны состоять чиновники — дополнительный контроль им, не забывшим о вольготной жизни 90-х, необходим.

До тех пор, пока сохранится статус-кво, многопартийность в России в значительной мере останется призрачной. Но, как я уже сказал, российская политическая ситуация динамично меняется. И, может быть, уже завтра настоящая, а не мнимая многопартийность станет реальностью.