Человек с миллионом лиц

Есть люди, которые заставляют поверить, что физическое совершенство человека — не миф. Один из них — Николай Караченцов, который завтра отмечает свой день рождения. . Спектакли и фильмы с его участием всегда становились зрительскими хитами.

Пожалуй, только актер может прожить много жизней. И, говоря о Николае Караченцове, можно с уверенностью сказать: ему никогда не будет “мучительно больно за бесцельно прожитые годы”. Он, словно герой фантастического романа, каждый день помимо собственной жизни проживал еще одну. И проживал, надо сказать, так, что завидно становилось всем.

На подмостках “Ленкома”, которому Николай Петрович ни разу не изменил за 30 с лишним лет, на киноплощадках он каждый раз удивлял всех чувственной глубиной, тонким психологизмом или карикатурно-буффонадным лицедейством.

Кристальная чистота переживаемых на сцене эмоций, невероятность событий с лихвой компенсировали тривиальную, в общем-то, жизнь. Биография Караченцова никогда не походила на бурный горный поток с водоворотами и мелями, водопадами и бурунами. Скорее она напоминала величественную полноводную реку — не то Волгу, не то Дунай. Московское детство, учеба в Школе-студии им. В. И. Немировича-Данченко при МХАТе, законченная, к слову сказать, с отличием, распределение в “Ленком”, роли в театре и кино, счастливая семейная жизнь, рождение сына... Спокойная и размеренная, без сумасшедших страстей, но полная любви, без сокрушительных разочарований и небывалых экзистенциальных мук, жизнь Караченцова полнилась другими гораздо более важными вещами.

Творческий порыв стал определяющим для всего существования Николая Петровича. Невозможность усидеть на месте, трудолюбие и талант, который требовал выплеска, подарили миру множество чудесных персонажей. Список его ролей займет не меньше двух страниц — десятки театральных, больше сотни кинематографических. И почти каждая — главная, абсолютно любая — бесконечно прочувствованная и непостижимо реальная... Ему не раз задавали вопросы: стоит ли хвататься за любые роли, так работать — до изнеможения. “Если буду от всего отказываться и ждать “свою” роль, то через десять лет ее уже не сыграю, — отвечал он. — Потому что потеряю квалификацию — профессия требует постоянного тренажа. Вопрос только в возможности разумного компромисса. По окончании института, пять-шесть лет проработав в театре, я не знал, что такое кино, и соглашался на все. Хотел узнать, как привыкать к камере, как вести себя в кадре. Потом появилась возможность выбирать, и все зависело уже от меня. И я выбираю. Первый параметр — качество сценарного материала. Второй — кто режиссер и какая компания. Я снимался с такими людьми, как Евгений Леонов и Татьяна Пельтцер, работавшими в нашем театре. Я снимался с Иннокентием Михайловичем Смоктуновским, Олегом Ивановичем Борисовым — это не просто замечательные партнеры, а еще и великолепная школа для актера. Помню, я вдруг заспорил с Иннокентием Михайловичем Смоктуновским прямо на съемочной площадке. Мы были совсем разного калибра: я — пацан, он — великий. Но я считал, что я тоже что-то понимаю. Мы долго спорили на равных. Потом объявили перерыв, и мы пошли в этой же студии в столовую. Подсаживается ко мне Иннокентий Михайлович и говорит совсем другим тоном, так тихонько: “Коля, запомните, пожалуйста: далеко не всегда значит, что ваше мнение есть истина. Сомневайтесь больше”. Во-первых, мне стало стыдно, во-вторых, я понял, что он прав. И все чаще начинаю спохватываться, когда убежденно доказываю, что я прав, и прав абсолютно. Тем более в нашем деле, которое вкусовое, где кому-то спектакль может безумно нравиться, а другой будет засыпать или уходить из зала”.

Всенародную любовь Николай Караченцов снискал в тридцатилетнем возрасте, когда сыграл Тиля Уленшпигеля в постановке Марка Захарова “Тиль”. Этот шут и хулиган с острым языком и почти горьковскими “несвоевременными мыслями” стал настоящим кумиром молодежи 70-х годов. Но насколько любим он был зрителями, настолько неприемлем для официальной власти. И, хотя спектакль никогда не был запрещен, из радиоэфиров удалялись любые упоминания о нем. Не осталось даже видеозаписей. Да и сам спектакль сошел с подмостков, в том числе потому, что остался без Тиля…

—“Тиль” стал знаковым в моей жизни, — вспоминал Николай Караченцов. — Но наступил момент, когда я попросил Захарова снять меня с роли. Причем по-прежнему прыгал на сцене козлом, и сил на это хватало. Просто вначале папаша Клаас спрашивал: “Кем будешь, Тиль?”. На что Тиль отвечал: “Музыкантом, художником, крестьянином, дворянином, кем угодно, только не монахом”. А меня самого так и тянуло вместо этого сказать: “Папаня! Поздно начинать учиться!”. Марк Анатольевич долго сопротивлялся, говорил: “Нет-нет, вы будете старым, лысым, седым, с палочкой, и все равно будете играть”. Потом ввел-таки другого актера, но спектакль долго не продержался. В театре случился пожар, сгорели все мужские костюмы, и “Тиля” тихо сняли.

Еще одной значимой вехой в карьере Караченцова стала рок-опера “Юнона” и “Авось”.

— Видимо, — говорил Николай Петрович, — звезды так встали в момент рождения “Юноны”, и Бог на секунду поцеловал каждого из создателей: Марка Захарова, Андрея Вознесенского, Алексея Рыбникова, Владимира Васильева. Каждый со своей стороны выдал нечто безумно талантливое такой эмоциональной силы, такого душевного вклада, что нам не приходится сейчас сомневаться в художественной ценности получившегося произведения.

Сам же Караченцов, облачившись в костюм графа Резанова, превратился в идеал мужественности, красоты и романтизма. Впрочем, свою смелость актер доказывал и на съемочных площадках. Нет ни одного фильма, где бы трюки за него выполнял дублер.

Голос Караченцова тоже заслуживает отдельного разговора. Его фирменная хрипотца знакома каждому. Причем не только по мюзиклам и рок-операм, но и по кинофильмам: “Трест, который лопнул” (1982), “Батальоны просят огня” (1984), “Человек с бульвара Капуцинов” (1987) и другие. Николай даже издал несколько дисков со своими песнями.

— Я знаю, что балетные всегда хотят сниматься в кино, комики мечтают о драматических ролях и т.п., — рассказывал актер в одном из интервью. — Так и в моем случае. Когда я учился, гитара просто не вылезала из наших рук. На лестничных клетках Школы-студии МХАТ, которую я заканчивал, постоянно стоял какой-то ор. Это была прямо-таки патологическая страсть. А потом... Если бы я не попал в “Ленком” все могло бы уехать в сторону того, что на творческих встречах кто-нибудь играл за кулисами на гитаре, а я делал бы два-три фальшивых аккорда и что-то наговаривал в микрофон. Но у нас в театре появились педагоги по вокалу, нас начали учить работе с микрофоном, у нас появился профессиональный рок-ансамбль “Аракс”. И дело пошло. И потом, у нас же очень много смежного с эстрадниками. Слово “сфальшивить” очень объемно. Как у них фальшь недопустима в голосе, так и у нас — в сердце. Есть и общие понятия: например, “музыка сцены”... Я уже не хочу говорить такие банальные вещи, что каждая песня — это маленький спектакль. Об этом уже и сто раз говорилось, и миллион. Мне важно эту песню не спеть (мне нечем это сделать), а сыграть. Ведь если в песне есть некая драматургия, а именно по этому признаку я отбираю песни, то во время исполнения она становится значительным драматическим куском, который мне надо показать зрителю. Я также уже не говорю о том, что издревле так повелось на нашей земле: люди пели. С песнями встречали человека, появившегося на этот свет, с песнями провожали человека на тот свет, в могилу, с песнями радовались и переживали. А так как предмет сегодняшнего нашего разговора — актер, то песня просто обязана рядышком стоять. И это замечательно, что развивается и пополняется новыми именами дело, которое когда-то начинали Утесов, Бернес, тот же Андрей Миронов. А я... Это, наверное, просто стало уже частью моей жизни.

А потом эта жизнь — полновесная, бурная, многоликая — чуть не оборвалась. Ужасная автокатастрофа в 2005 году, после которой были три операции на мозге, почти месяц комы, остановка работы легких, неподвижность и полное безмолвие... Но благодаря врачам, близким людям и непобедимому желанию быть — мотор жизни запустился вновь. Николай Караченцов обманул смерть. Он выжил.

С того жуткого дня прошло уже больше двух лет. Николай Караченцов усердно борется за возможность вернуться на сцену. И хочется верить, что так и будет, ведь ему нужно успеть прожить еще столько жизней, пережить столько триумфов, сорвать столько оваций...