“Мой последний полет...”

Вчерашний школьник погиб, спасая людей

Наверное, многие из нас, читая о подвигах других людей, думали про себя: а смог бы я? Броситься на амбразуру дота, как Александр Матросов. Направить горящий самолет в колонну вражеских танков, как Николай Гастелло. Или спасти из огня ребенка, как наша землячка Лида Прушинская, — ценой собственной жизни. Мы никогда не узнаем, думал ли об этом Дмитрий Коваль, но свой подвиг он совершил.

Дима учился в красноярской школе © 50, что на улице Глинки. Класс подобрался не совсем обычный — из 26 учеников всего семь девочек. Дима среди ребят выделялся: любил спорт, писал стихи, придумывал мелодии к ним и сам же исполнял под гитару. К нему тянулись. Мама, Татьяна Егоровна, говорит, что ее средний сын был в меру веселым, но иногда — очень серьезным. В детстве всегда защищал бездомных животных. Однажды на улице отбил у пацанов кошку, над которой те собирались поиздеваться. Ребят было много, Димке, конечно, досталось, домой он явился весь в синяках, но гордый.

А вообще никаких хлопот не доставлял. Читать научился в шесть лет, забьется в какой-нибудь уголок с книжкой — не видно его и не слышно. “Дома он был даже незаметным”, — вспоминает мать.

Был. Хорошим учеником. Замечательным сыном. Дисциплинированным матросом. А в памяти людской он остался героем.

…Дмитрий Коваль призвался в ряды вооруженных сил весной 2003. Татьяна Егоровна очень боялась дедовщины, поэтому отговаривала сына: “Давай что-нибудь придумаем, не ходи в армию”. Но Дима был непреклонен: “Что ты, мама, я должен отслужить, как все”.

Служить довелось на Тихоокеанском флоте, в городе Велючинск, на Камчатке. Был матросом на атомной подводной лодке. Писал домой хорошие письма, делился успехами. С гордостью сообщил, что смог пройти торпедный отсек. Написал, чтобы мама больше не присылала сигарет, — бросил курить. Каждый день что-то доказывал себе, шаг за шагом преодолевая собственные сомнения, страхи. Главный свой шаг он сделал в ноябре 2004 года.

…В тот день, во время плановых мероприятий на подлодке, Дима первым обнаружил аварийную ситуацию во втором отсеке. Крикнул парням — “Уходите!”, а сам закрылся в отсеке, загерметизировал дверь. Возможно, он хотел исправить ситуацию, но через несколько секунд раздался взрыв.

Матроса Коваля нашли под грудой обломков. Еще 40 минут он жил, не приходя в сознание. Спасти его не удалось. Ценой собственной жизни Дима спас 130 человек экипажа, сохранил корабль и предотвратил техногенную катастрофу на Камчатке.

В память о Дмитрии Ковале в его родной школе © 50 на днях установили мемориальную доску. Открывали ее торжественно: было много цветов, хороших слов, ученики стояли строгие, в парадной форме. В глазах ребят читался вопрос: а смог бы я?

…Диме оставалось служить каких-то три месяца. Он писал домой: “Мама, неудобно тебя просить, но пришли, пожалуйста, материал для обшивки “дембельки”. Я мог бы, конечно, молодых озадачить, но не хочется. Может, мой пример и других дембелей заставит не напрягать их…”.

Домашние ждали сына и брата. Татьяна Егоровна сейчас говорит, что Дима, возможно, что-то предчувствовал. Потому что теперь, по прошествии трех лет, вспоминаются мелочи, которые уже не видятся простыми совпадениями. И даже песни кажутся пророческими.

В одной из любимых Диминых песен есть такие слова: “Груз мой 200, твой последний полет”. Когда юноша записывал ее на магнитофон, вдруг случайно (неслучайно?) оговорился и спел — “МОЙ последний полет”.

В одном из писем проскользнуло: “Чем ближе дембель, тем страшнее не вернуться живым…”. С мамой поделился: “Видел страшный сон”.

— А однажды на тюлевой шторе у нас вдруг проступили крестики, — рассказывает Татьяна Егоровна. — Много-много крестиков, ровненькие такие… Мы решили, что это — оберег для нашего Димы, хотели даже в церковь штору отнести, спросить, что это могло бы означать. Не успели.

…Последняя весточка от сына пришла на его девять дней. В письме он — живой, жизнерадостный, предвкушает, как приедет домой, в Красноярск, предполагает даже, что скажут ему родные. И тут же слова — “… даже не верится…”.

В память о Диме остались фотографии, ученические тетрадки, стихи и песни. Мемориальная доска (средства для ее изготовления удалось собрать с помощью спонсоров, к которым обратились депутаты Красноярского городского Совета). А еще — медаль Ушакова, очень редкая награда, которой матрос Коваль был награжден посмертно.

Дмитрий Коваль — настоящий герой. Мы никогда не узнаем, о чем он думал, блокируя аварийный отсек. Скорее всего — не о себе. Не узнаем, что пронеслось перед его глазами в последние секунды перед взрывом. А Татьяна Егоровна вспоминает диалог сына с девушкой во время прогулки по городу. Дима тогда неожиданно сказал: “Мне не нравятся стелы, лучше — памятник”. “Какой? — спросила спутница, — деревянный?”. “Нет, железный”, — ответил парень.

Военная медаль Ушакова, флотский аналог медали “За отвагу”, учреждена 3 марта 1944 г. К награждению медалью Ушакова представляются в том числе за личное мужество и отвагу, проявленные в условиях исполнения воинского долга, сопряженного с риском для жизни. Как правило, этой медалью награждают за героизм, проявленный в условиях военных действий. Дмитрий Коваль — исключение. В Красноярском крае это первый случай награждения медалью Ушакова за последние 20 лет.