Не два, не полтора

Скажи-ка, “деды” ведь не даром?

Переход с 2008 года на годичную службу в армии может стать поводом для нового всплеска дедовщины. Первый, по общему мнению, был связан с сокращением армии в 60-е годы и переходом с трех лет службы на два. Некоторые, впрочем, склонны считать, что главная причина была в другом. При реорганизации армии ушла большая часть офицеров, прошедших войну. Кроме того, с начала семидесятых в армию стали призывать людей с судимостями, и они принесли в армию особый колорит.

— Во-первых, понятие дедовщина, которое вы имеете в виду, не столь уж типичное явление, — считает майор Волков. — По крайней мере, если смотреть судебную статистику уголовных дел, связанных с неуставными взаимоотношениями солдат старшего и младшего призыва, возбуждается их очень мало. Как ни странно, такой случай зафиксирован в части повышенной боеготовности, на сто процентов сформированной из контрактников, у наших соседей в Кемеровской области. Конфликт поколений был вызван тем, что 25-летний солдат соображал больше, чем его 35-летний сослуживец. Зато тот был сильнее. Но это нетипичный случай, его можно рассматривать как производственный конфликт.

По мнению майора, дела по внеуставным отношениям, по крайней мере, доведенные до суда, как правило, имеют национальную окраску. Выходцы с Кавказа объединяются, причем срок службы не имеет значения. Когда в части возникает такое сообщество (причем достаточно 8—12 человек, чтобы контролировать взвод, если не роту), поведение его членов полностью соответствует классическому армейскому понятию “дед”. “Хотя, на мой взгляд, по проявлениям это гораздо ближе к “ворам в законе”, — говорит Павел Волков. — Славяне, при их численном превосходстве, разделены. С одной стороны, географически, когда жители соседних деревень себя земляками не считают. С другой стороны, по срокам службы. Обычную дедовщину никто не отменял”.

Что касается перехода на годичную службу и возможности всплеска внеуставных взаимоотношений, этот фактор в армии учитывается.

— Не думаю, что это может кардинально ухудшить ситуацию, — полагает майор Волков. — Во-первых, при прохождении курса молодого бойца, а это занимает от трех до пяти месяцев, в учебной части служат бойцы одного призыва. Командуют ими сержанты, которые ничуть не заинтересованы в том, чтобы во взводе были какие-то проблемы. У них есть мотив для поддержания уставных отношений — служить в учебке не в пример легче, чем в строевой части. Проблема возникает, когда после курса молодого бойца солдат попадает непосредственно на место службы. Были попытки формировать подразделения полностью из солдат одного призыва. Но это малоперспективно, особенно с учетом того, что на учебке солдат получает специальность, скажем так, штучную. Связист. В батальоне их требуется два-три. Но кому нужен полк связистов? Давайте будем оперировать конкретными понятиями — молодые люди служат в армии не потому, что им этого хочется, не по чьему-то злому умыслу, а исключительно потому, что у нас есть государство и есть армия, которая это государство защищает. Задача армии в той части, где служат “срочники”, крайне сложная, почти нерешаемая — за два, а потом за полтора года из сопляков сделать солдат. А теперь уже и за год, что вообще невозможно. Задача солдат — отбыть это время с наименьшими потерями для физического и психического здоровья. Служба по контракту — это другая категория, там и взаимоотношения несколько иные. Еще следует выделить войска постоянной боевой готовности. Понятно, РВСН, пограничники, большая часть флота, спецназ и еще несколько групп. Там, где дедовщина в какой-то мере оправданна.

Чем интенсивнее служба, тренировки, занятия, боевая подготовка, тем больше качественные отличия между бойцом первого года службы и теми, кто служил год, полтора, два. Они умеют больше.Но надо учитывать, что в таких частях, где люди проходят реальную службу и постоянно ходят с оружием, проявления дедовщины достаточно условны, в сравнении с нестроевыми частями. Младший призыв отвечает за порядок в подразделении, например. При этом надо отдавать себе отчет, что в любом изолированном коллективе, особенно мужском, рано или поздно проявляются лидеры, изгои, середняки. Они могут меняться ролями, но структура сохраняется. Специфика армии состоит в том, что в целом она должна стимулировать эту конкуренцию, с одной стороны. С другой — она формирует навык коллективных действий, то есть умение подчиняться быстро и беспрекословно.

— Дедовщина, на мой взгляд, целиком и полностью является заслугой командного состава, — считает Олег Калугин, президент организации “Патриот”. — Младший офицер, непосредственно имеющий дело с солдатами, имеет определенный круг обязанностей, которые он может и должен выполнять сам. Или — возложить на кого-то другого. Скажем, на бойцов старшего призыва. Началось это, на мой взгляд, в тот период, когда из армии в массовом порядке ушли воевавшие офицеры, а на их место пришли выпускники академий, которые принесли черты обычного чиновничества — показуха, нежелание работать, карьеризм.

Олег Калугин уверен, что две разные армии были до шестидесятых и после. Первая была укомплектована воевавшими офицерами, на всех уровнях — от лейтенанта до маршала. Отношение к службе, к солдатам-срочникам было вполне конкретным: если завтра опять начнется война, мне с ними в одном окопе сидеть. Следовательно, они должны знать и уметь все, что требуется солдату на войне. От них, по большому счету, зависит твоя жизнь.

Следующая волна офицеров о войне имела только теоретические сведения. За исключением тех частей, которые обязаны находиться в постоянной боевой готовности, армия мирного времени никаких военных задач не выполняет. “Офицеры имели слабое представление о том, что именно потребуется от их солдат в будущей войне, зато четко знали, что их продвижение по службе зависит от вещей вполне мирных, — говорит президент клуба “Патриот”. — Чтобы трава была зеленая, пол в казарме блестел, а солдатики на смотре шаг печатали, как в фильме “Обыкновенный фашизм”. От этого продвижение по службе зависело. Разные задачи — отсюда и разные подходы. Могу сказать, исходя из собственного опыта: несколько тысяч ребят прошли через “Патриот” и нормально служили в разных частях. Практически никого из них дедовщина не задевала, в том смысле, что физически они могли противостоять любому или группе “любых”. Но выстроить нормальные отношения в подразделении солдат или даже группа не могут, если бездействует офицер.

Может быть, допризывная подготовка не может быть решающим фактором, но отбрасывать ее тоже не стоит. Потому что есть еще одна группа риска в армии. В любом призыве наверняка бывает несколько человек из категории “чмо”. В армии эта аббревиатура расшифровывается как человек Московской области. Ничего личного, но есть такая закономерность — если имеется человек из Москвы и окрестностей, с вероятностью в 99 процентов он будет тем, кто первым стер ноги на марше, потерял автомат, заснул на посту — в общем, слабое звено. А в армии принято воспитывать “через коллектив”, при этом виновник торжества может сидеть в сторонке и наблюдать, как его братья по оружию ползают и отжимаются. Потом наступает расплата. Человек, конечно, не виноват, что он чмо. Но другие еще меньше в этом виноваты. И вот эти частные случаи ну никак не изжить, хоть каким ты будешь заботливым командиром и уставником. Правда, касается это только боевых частей. В канцеляриях люди из Московской области отлично служат.