Во всяком случае...

Печаль — вот что рождает искусство

У этого художника — особенный стиль. На любой сборной выставке его работы отличаешь сразу, настолько неповторима их стилистика. Образы — “незамыленные”, своеобразные. Странные. Заставляющие думать.

В художественной галерее “Хинган” сейчас проходит выставка Евгения Толмашова. Те, кто следит за его творчеством, видят, какие разные “персоналки” этого автора. Несколько лет назад в музейном центре художник представлял работы, показывающие раненые деревья. Обрубленные, покореженные, с раковыми опухолями-наростами. Это не деревья — люди. Несчастные, больные, отверженные, которые, несмотря ни на что, хотят жить.

Чуть позже в музее Бориса Ряузова автор показывал человеческие пороки. Нынешняя выставка — совершенно другая. Намного меньше боли, больше созерцания, размышлений. Названия у выставки нет, но когда я попросила Евгения как-то ее “обозначить”, он, немного подумав, ответил: “Я бы назвал ее так — “Душа мысли”.

Это на самом деле какой-то иной виток. Художник Толмашов говорит, что сейчас у него другое душевное состояние, “состояние сферы”. И оно очень сильно чувствуется.

Каждый видит в его работах что-то свое. Вот, к примеру, картина “Контраст с открытиями”. Некая темная сторона, глаза за стеклами очков, луч, идущий от зрачка. Что это? Ученье — свет? Может быть. И тут же, на светлой стороне, — недоверчивый и вместе с тем пытливый взгляд думающего человека…

На открытии люди пытались расспрашивать художника, что именно он хотел сказать в той или иной работе, но Евгений уходил от ответа, оставляя зрителю простор для фантазии. Кстати, и названия для своих картин он чаще всего обрывает: “Во всяком случае…”, “Тем временам…”, “Но следует помнить…”.Думайте сами, решайте сами.

Толмашов не особенно разговорчив. Любопытно, что даже на снимках он обычно прикрывает нижнюю часть лица и на первый план “выводит” руки. Возможно, это неосознанно, но получается символично: его язык — именно руки, держащие кисть. Ему проще нарисовать мысль или написать на бумаге, чем произнести вслух. О своем творчестве он пишет так: “ Я остро и даже болезненно ощущаю противоречия жизни, коллизии своей эпохи. Тайна космоса меня завораживает, увлекает. Но этот космос я отчетливо чувствую. И понимаю, насколько созданный мною мир, затерянный в огромном, неустроенном реальном мире, хрупок и иллюзорен… Печаль — вот что рождает искусство…

… Я всегда пытаюсь изучить натуру и стремлюсь к сходству более реальному, чем сама реальность. Я изменяю естественный вид предметов, человеческого тела. И эта деформация для меня столь убедительна, что результат кажется мне удивительно естественным. Я пишу людей так, как их мыслю, а не вижу.

Символ составляет основу моего художественного языка. Психологическая выразительность, символичность цвета, лаконизм, острая экспрессия — вот к чему я стремлюсь и вношу свою драматическую интонацию в образную ткань картин, чтобы создать застывший образ трагедии. Я делаю это, чтобы отозвать зрителя от традиционного способа восприятия и подтолкнуть к новому, более высокому осознанию видимого мира”.