Последнее поколение филателистов

Советские дети любили собирать марки. В середине восьмидесятых филателия была увлечением пусть не повальным, но типичным для благополучных школьников. Стартовая коллекция досталась мне от папы и старшей сестры. В основном это были “космос” и “флора и фауна”, или, как их называли, “звери и цветы”. Альбом со знаком качества на задней обложке до сих пор хранит в себе марки, но рассыпался на несколько частей. Переплести их вряд ли получится.

Стоил альбом 10 рублей, приличные деньги. Но и предназначен был для дела солидного. Пальцы помнят, как раскладывать по целлофановым кармашкам прямоугольники “вертикалок” и “горизонталок”. Важным казалось разместить марки на странице так, чтобы каждая была видна, а последовательность наборов сохранялась.

Часами я перекладывал этот пасьянс, меняя местами целые структурные блоки: в синий альбом перемещались “поезда и самолёты”, освободившееся место в сером альбоме занимала страница со странной внутренней логикой — “маяки, мосты и грызуны”. Всё это вредно для марок, их лучше не трогать без нужды. Но меня занимали эти передвижения частей коллекции. Коллекционер всегда немного Кащей и Скрудж, но я творчески чах над своим златом.

Почти каждый день после школы я заходил в филателистический магазин на Мира. В основном глазел, присматривался. Иногда покупал. Еще один магазин был там, где сейчас налоговая Железнодорожного района. Туда ходил реже, но минимум раз в месяц обязательно навещал.

Родители охотно давали мне денег на марки. Несколько рублей в месяц. Еще дарили на день рождения, на Новый год конверты с диковинными вьетнамскими беззубцовыми или советской серией сцепок “Эрмитаж”.

Визуальными и тактильными удовольствиями филателии я не ограничился. Покупал книги, что удивительно, большинство из них прочитал. Лучшую из них и любимую — “Путешествия в мире марок” двух польских авторов — я выиграл в телевикторине. Вручение наград показывали в прямом эфире краевого ТВ. Не помню, чтобы я что-то говорил, но минут 15 сидел с умным лицом среди других юных эрудитов в гостях у Геннадия Малашина. Он тогда был звездой красноярской телестудии.

Книга сподвигла меня сделать следующий шаг, и я купил зубцемер. У каждой марки своя зубцовка — зубчики по краям, они образуются при отрыве марки от перфорированного листа. Размеры от 7 до 16,5, самый распространённый — 12. Всё как у людей.

Зубцемеру в помощь была приобретена лупа. Вооружившись приборами, я чувствовал себя настоящим филателистом. Мне не хватало выдержки, чтобы завершить систематизацию коллекции, но несколько раз я наскоками брался за измерения. Однако это быстро наскучило.

Я приумножил собрание за счёт “футбола”, “искусства” и “разного” до трёх альбомов. Были и потери. Как-то после визита одноклассника исчезли три марки из гвинейской серии про высадку на Луну. Она выделялась вызывающими звёздно-полосатыми флагами на скафандрах астронавтов.

Одноклассник соблазнился и тиснул. Я до последнего не верил, спорил с папой, что Димка не мог. Пока Димка не сунул мне в классе, пряча глаза, конверт с пропавшими марками. Папа, видимо, всё же вмешался, я побоялся выяснять.

Это была первая потерянная дружба. Марки же не стали ни первой, ни последней заброшенной коллекцией. Азарт пропал сам собой: страна поменялась, какие марки? На поколении детей перестройки закончилась массовая филателия. Последнее лето детства — где-то там остались мои альбомы с почтовыми марками.

Кстати

Самая дорогая в мире марка — “Святой Грааль”. Ее выпустили в 1868 году в США. Стоит она около трёх миллионов долларов. Официально известно лишь о двух экземплярах этой марки.