По дороге “золотого эшелона”

После публикации нескольких моих очерков об Александре Васильевиче Колчаке мне позвонил приятель и спросил: “А где золото?”. Нетрудно было догадаться, о каком золоте он спрашивает. “Когда я работал в газете “Красноярский комсомолец”, — сказал он, — мы организовали несколько экспедиций. Искали золото в тайге, в пещерах, где его спрятали колчаковцы, но тщетно. Спрятано надежно и поныне лежит там, покрытое мхом”. А вот у меня — другие данные…

В конце марта 1920 года в Омск возвратились два железнодорожных состава с золотом Российского государственного банка. Вагонов в них стало значительно меньше, чем 12 ноября 1919 года, когда они уходили из Омска. Тогда было 29 вагонов, а возвратилось всего 17.

Многим сразу стало ясно, что колчаковцы похитили часть золота в пути и где-то спрятали.

По документам их путь известен: Омск — Новониколаевск (Новосибирск) — Красноярск — Нижнеудинск — Тыреть — Иркутск.

Будем искать

Армия Колчака глубокой осенью 1919 года откатывалась к Омску, на ходу разваливаясь и уменьшаясь. И если вначале в штабе и Совете министров с наигранной уверенностью говорили, что красные не дойдут до Омска, что их остановят, то с каждым днем становилось ясно: не остановят, дойдут. В городе царил хаос, особенно на железной дороге, которую охраняли чехословацкие подразделения. Ходили слухи, что министру путей сообщения на одной станции пришлось дать взятку, чтобы пропустили его поезд. Так ли было или нет, сейчас трудно сказать, но могло быть.

После этого значительная часть Совета министров сочла за благо оставить Омск и укатить в Иркутск.

Колчак предполагал, что и ему удастся без особых трудностей проехать этот путь. Но не тут-то было. Когда он решил покинуть Омск, положение на дороге существенно ухудшилось. К тому же с ним следовал поезд с ценностями Государственного банка России. Он понимал, в них будущее его Родины, его армии, когда придется восстанавливать хозяйство страны. Да, его снабжали иностранные государства — Англия, Франция, Япония — оружием, обмундированием и прочим, но за все приходилось платить золотом, не говоря о том, что он помогал всем белым войскам на западе, юге и севере.

В конце ноября эшелон Верховного правителя России еле пробился в Новониколаевск. В рядах чехословаков насчитывалось сорок тысяч человек, они захватили почти двадцать тысяч вагонов, забивших дорогу от Омска до Иркутска.

В конце прошлого, 1918 года чехословаки было, оставив фронт, устремились к Владивостоку. Но командование Антанты, не желая их выпускать из Сибири, заявило, что морского транспорта для их перевозки нет. Чехословацкий корпус повернули в обратную сторону, но направить его на фронт не удалось. Он проводил автономную политику и, чувствуя силу, никому не подчинялся. Но так как находился на железной дороге, ему и поручили ее охрану.

А это была единственная дорога для связи с внешним миром. И чехословаки умело использовали свое положение.

Эшелон Верховного правителя для них не имел никакого значения в сравнении с их поездами. Правда, для них еще имел значение главнокомандующий войсками Антанты французский генерал Жанен. При его содействии, а где и силой Колчаку удавалось продвигаться на восток. Но чем дальше от Омска, тем было труднее. Такое впечатление, что перед ними сжимается пружина. Пока она еще сжималась — ехали.

Первая продолжительная остановка была в Новониколаевске. В какой-то мере ею были довольны только финансовые сотрудники, сопровождавшие ценный груз.

Морозным утром к одному из вагонов в поезде с золотом подкатило трое саней. Соскочили солдаты с карабинами наперевес и выстроились цепочкой от саней к входу в вагон. Под их ногами скрипел снег и гулко стучали доски платформы.

Двери вагонов распахнулись. Там также были видны вооруженные люди. Из саней поднялись два солдата с ящиками на плечах. За ними шел господин в медвежьей шубе, сторожко поглядывая по сторонам. Троица быстро прошла в вагон. Его двери сразу же наглухо захлопнулись.

Вскоре приезжие вышли, уселись в сани и укатили. Деревянный перрон опустел, только вдали пробегали солдаты с чайниками к кипятильне за горячей водой. Они и не догадывались, что только что мимо них пронесли четыре пуда золота. Банк Новониколаевска передал их хозяевам.

Так в первый и последний раз за время поездки вагоны пополнились, а не потеряли часть груза.

Дальнейшее продвижение поездов становилось все труднее и труднее. Особенно это почувствовалось в Красноярске, где свои же войска потребовали, чтобы Колчак сложил полномочия Правителя и передал их Земскому собранию. В те дни в нем особенно сильным было влияние эсеров и меньшевиков.

Командующий войсками Енисейской губернии даже приказал отключить телеграфную связь Колчака, а затем прислал ему пространное письмо, доказывая правомерность таких требований.

На переговоры с местными властями и улаживание конфликта ушло шесть дней.

Наконец 27 декабря поезда Колчака прибыли в Нижнеудинск. Часть была остановлена в пути. Здесь разыгрались решающие трагические события.

По прибытии Колчака сразу же вызвали к телеграфу в вокзале. На противоположном конце провода был генерал Жанен. Из Иркутска он уверял, что нужно задержаться на день-два, пока на железной дороге будет наведен порядок, нарушенный бунтующими местными жителями. Пусть Колчак не переживает, проезд ему гарантирован.

А тем временем на станции шла особая работа. Белочехи отцепили паровозы и перегнали их в депо, где потушили котлы. Теперь независимо от того, хочет Колчак или нет, он в мертвом вагоне.

На этом удивительные и непонятные события стремительно продолжались. К начальнику штаба Занкевичу М. И. явился майор местного чехословацкого гарнизона и сообщил, что ему велено разоружить русский конвой, а охрану вагонов с золотом взять на себя.

Верховный правитель велел немедленно вызвать к телеграфу Жанена. Его, конечно, не оказалось на месте. Тогда штаб Верховного принял решение оказывать военное сопротивление. Майор вновь бросился к телеграфу. Требования смягчили: “пусть охрану осуществляют совместно русские и чехословаки”.

Так началось великое стояние в Нижнеудинске — этом небольшом городишке с бревенчатыми домами, утонувшими в снегу.

Жизнь Колчака теперь дирижировалась из Иркутска за тысячи километров от здешних мест. Одним из первых приказов после организованной совместной охраны было требование произвести учет имеющегося золота.

Сразу же создали смешанную комиссию. С русской стороны в нее вошли начальник “золотого” поезда инженер А. Д. Арбатский, директор банка Н. С. Казановский, старший кассир М. П. Кулябко и др. Они установили: из 29 вагонов, вышедших из Омска, не хватает семь вагонов с серебром и платиной, которые остановили на подходе к Нижнеудинску. Из 30 563 пудов золота, привезенного летом прошлого года из Казани, израсходовано на военные нужды 11 500 пудов (в том числе на вооружение А. Деникина, Н. Юденича и других сподвижников Белого движения). Всего в Нижнеудинске находится 21 842 пуда золота.

3 января из Иркутска пришла телеграмма Совета министров, правда, он не был в полном составе, часть министров, в том числе и председатель Совета, были с Колчаком. Но тем не менее от Колчака требовали, чтобы он сложил полномочия Верховного правителя в пользу своего заместителя А. Деникина.

Далее сидеть в мертвом вагоне ничего не предпринимая было невозможно. В штабе обсуждались отнюдь не “золотые проблемы”, тревожившие Казановского. Группа офицеров предлагала оставить коварный Нижнеудинск и уходить куда глаза глядят, хоть в Монголию. Колчак тянул время с ответом. Он был разбит, раздавлен последними событиями и плохо соображал. Почему армия распалась? Этот вопрос жег душу. Что он делал неправильно? Красные оказались убедительнее, справедливее, и за ними пошел народ? Они использовали очень хлесткие лозунги, всю свою агитацию выражали двумя словами: землю — крестьянам, заводы — рабочим, солдатам — мир. Выполнят они свои обещания — дело десятое. Пока они ведут за собой!

Колчак понимал: если он уйдет с офицерами, их будут искать. Если останется, офицеры никому не будут нужны в том хаосе, который творится на железной дороге.

И он сказал:

— Я остаюсь до конца!

В штабе офицерам авансом выдали денежное довольствие за несколько месяцев.

4 января Верховный правитель России издал последний свой указ о передаче всех полномочий Деникину.

От Жанена пришла телеграмма: “Вы находитесь под охраной дружественных иностранных войск”.

Колчак был переведен в другой вагон, над которым развевались флаги Франции, Англии, Японии, Чехословакии, символизируя союзное покровительство.

8 января в конце дня поезд ожил. Вздрогнули вагоны и медленно покатили по обмороженным рельсам. Двухнедельное стояние в Нижнеудинске закончилось.

12 января на станции Тыреть случилось ЧП. Директор Народного банка Казановский, который никак не мог оставить государственные ценности, обнаружил, что на вагоне с золотым запасом нарушена плобма.

У вагона стояло несколько кассиров. Никто не решался в него войти. Только с комиссией. Такова заповедь финансистов. Здесь же и солдаты охраны с каменными лицами.

Ровные ряды ящиков были и нарушены. Между ними зияли пустоты. Где-то через полчаса Казановский сообщил:

— По документам 200 ящиков, в наличии 187.

Чешский капитан удивился:

— Если украли, так только русские.

— Мои не могли, — возмутился русский. — Мы были в наружном оцеплении. Вытеснили нас.

— Расследуем, расследуем. Так не оставим, — заверил чех. — Найдем! Капитан усмехнулся, и, козырнув, быстро ушел.

Сомнений в том, кто украл 13 ящиков, 26 пудов золота, ни у кого не было. Но последняя ли это кража? Впереди еще несколько ночей.

А сорванную пломбу маскировали не для того ли, чтобы еще раз войти в хранилище?

Через три дня поезд подходил к Иркутску. Больше краж не было.

От вокзала быстро прошла группа военных и скрылась в вагоне Колчака. Еще одна группа, вооруженные ополченцы, стояла у дверей вокзала. Вскоре вышел Колчак, следом офицер, упираясь наганом ему в спину. Стало понятно — оркестр не потребуется, и адмирал по этой дорожке уже не вернется… В окнах его вагона, в одном за другим, тух свет. Выводили 16 штабных офицеров, остававшимися до последнего со своим адмиралом.

В те февральские дни 1920 года из поезда с золотом доносился стук молотков. Кассиры переупаковывали свой драгоценный груз в более емкую и крепкую тару, чтобы новый ящик было не под силу поднять одному человеку. Большевики к этому времени, полностью взявшие власть в Иркутск е в свои руки, так же, как и Колчак, хотели сберечь золотой запас России. Они всячески его оберегали, укрепляли охрану, чтобы и помыслов о краже не возникло.

Работа в поезде продолжалась до середины марта. Затем ящики перенесли в вагоны большей грузоподъемности. 22 марта 17 таких вагонов, а не 29, как было раньше, с золотом были отправлены в Омск под охраной почти 700 человек. А 3 мая 1920 года Казановский уже сообщил в Москву, что все золото из Иркутска полностью доставлено в Казань и находится в тех же кладовых, из которых было взято в 1918 году. Серебро и платина в семи вагонах остались в Иркутске для местных нужд и торговли с Монголией.

А что касается чехословаков, то их последний эшелон ушел еще 1 марта. На какую сумму он увозил добра, никто не знает, но в их вагонах было золото, серебро, платина… Кроме того — оборудование предприятий, сырье, цветные металлы, у солдат швейные машинки, граммофоны, женские украшения и др. Такое огромное количество ценностей скрыть невозможно, не то что мешок монет. Где-то оно должно было засветиться. И засветилось.

В Праге был открыт крупный Легео-банк. Он способствовал возрождению экономики Чехословакии, выплачивал пенсии легионерам, побывавшим в России. Ради правды, следует сказать и о том, что он помогал многим эмигрантам, строил русские школы, организовал русский исторический архив (в нем хранились до 1945 года дневники Колчака, переданные им одному из офицеров, оставивших эшелон в Нижнеудинске).

…В прошлом веке, особенно в сибирских газетах, стала появляться информация, что молодые энтузиасты то в одном, то в другом районе ищут “золото Колчака”, о котором мне звонил и рассказывал по телефону приятель Николай Ш. Кому-то о нем поведал дедушка, видавший, как его везли, кому-то бабушка, слышавшая об этом от соседки. Поисковики забирались в такие дебри, где нога человека не ступала. Но… ничего. Читатель, вероятно, уже понимает: искать “золото Колчака” в Сибири, что черную кошку в темной комнате, кода ее там нет.

В последние годы издаются книги, отражающие историю Гражданской войны в России. Среди них выгодно выделяется своей достоверностью и научной обоснованностью монография доктора исторических наук И. Ф. Плотникова об Александре Васильевиче Колчаке. Книга насыщена документами той поры, справочным материалом. При подготовке очерка “Золото России” я пользовался документами из этой книги.