От суда - до дела

После майской огненной речи первого заместителя председателя Высшего арбитражного суда России Елены Валявиной, когда она без обиняков заявила о том, что долгое время власть давила
на российские суды и угрожала им, дабы обеспечить выгодные для себя решения судей, в стране вновь заговорили о судебной реформе. Поводом для оптимизма стали и заявления Дмитрия Медведева. Президент призвал к независимости судебной системы. Многие эксперты склонны полагать, что в этой сфере ожидаются серьезные изменения.

Итак, Валявина дала показания в качестве свидетеля защиты по делу о клевете. Суть дела в следующем. Сотрудник кремлевской администрации Валерий Боев подал в суд на тележурналиста Владимира Соловьева в связи с тем, что последний заявил: “Нет независимых судов в России. Есть суды, зависимые от Боева”. Как показала на заседании Валявина, Боев приехал к ней в 2005 году — после того, как она приняла решение не в пользу Росимущества. “Он говорил об интересах государства, утверждал, что я, кажется, нечетко понимаю, в чем состоят эти интересы, — сказала Валявина, работающая в качестве судьи первый срок (судьи этой инстанции назначаются на шесть лет). — Мне прямо сказали, что, если я попрошу утвердить меня в должности на второй срок, у меня будут проблемы”. После показаний Валявиной Боев отозвал свой иск прежде, чем три других судьи смогли дать показания. “Это дело — яркий пример для судейского сообщества и общества, демонстрирующий, что правду говорить должно и можно, — сказал адвокат Соловьева Шота Горгадзе. — А тот факт, что оно совпало с заявлениями Дмитрия Медведева, подтверждает, на мой взгляд, что пришло время, когда дела будут совпадать со словами”.

Случайно или нет, но именно на май пришлись и решительные заявления вновь избранного президента. “Наша основная цель — добиться независимости суда на деле”, — сказал Медведев в мае в Кремле на встрече с высокопоставленными судьями и сотрудниками Министерства юстиции. Справедливости ради стоит отметить, что это не первое подобное заявление Медведева. Напомним: еще в своем февральском программном выступлении на Красноярском экономическом форуме тогда еще вице-премьер Медведев назвал ситуацию в судебной сфере “неудовлетворительной” и объявил, что совершенствование судебной системы будет одним из приоритетов его деятельности на посту главы государства. “Мы должны искоренить практику неправосудных решений и коррупцию, — говорил тогда еще кандидат в президенты. — Для этого требуются решимость и ответственность, прежде всего самого судейского сообщества”. Таким образом, Медведев сегодня просто выполняет свои предвыборные обещания. Депутат Государственной думы Валерий Зубов считает, что борьба с коррупцией становится очередным малосодержательным политическим ритуалом по аналогии с поддержкой малого бизнеса или повышением пенсий. Причем антикоррупционная тема беспроигрышна, так как сегодня в России нет противников антикоррупционной повестки. Тем не менее политики и эксперты, формирующие эту повестку, как правило, недооценивают социальную базу коррупционных отношений. Ею является не только чиновничество, но и другие группы, использующие коррупционные механизмы во вред интересам общества. Валерий Зубов отмечает, что действующее российское законодательство характеризуется заметным отсутствием законов прямого действия, что позволяет государственным должностным лицам трактовать многие законодательные положения двояко. В качестве примера Зубов приводит ситуацию с отменой выборов губернаторов, поддержанной Конституционным судом Российской Федерации.

Вице-спикер Законодательного собрания края Алексей Клешко считает, что федеральный законодатель крайне неполно регламентирует вопросы, связанные с образованием, компетенцией, организацией работы и финансированием судов субъектов РФ. “Отсюда — множество проблем, которые мы пытаемся разрешить с помощью собственного правового регулирования, через законодательные инициативы, направляемые в Государственную думу по уточнению федерального законодательства, часть вопросов пытаемся разрешить и в процессе судебных споров”, — говорит Клешко. В то же время вице-спикер определяет взаимоотношения федеральных судов и Законодательного собрания края как деловые и, что называется, “в рамках Процессуального кодекса”: “В течение последних лет произошло существенное повышение правосознания как граждан, так и судей: ранее краевое законодательство не воспринималось и не использовалось как инструмент защиты, а теперь вот даже Верховный суд ссылается в своем определении на нормы Устава Красноярского края. Но главная проблема пока так и не решена — и она связана не с отсутствием законов или средств. По-прежнему в моей депутатской почте огромное количество жалоб граждан на те или иные решения судов, на бездействие и равнодушное отношение судов и судебных исполнителей. Люди по-прежнему боятся судов и не верят в их справедливость. Мне кажется, дело здесь в том, что, провозгласив во 2-й статье Конституции: “Человек, его права и свободы являются высшей ценностью”, — это не осознали ни судьи, ни правоохранительная система, ни чиновники. По-прежнему государственное превалирует над личным, частным. И в судах в первую очередь.

Аналитики полагают, что реформа судебной системы может стать ключевым механизмом, благодаря которому власть способна показать, насколько меняется отношение к народу, поскольку согласно исследованиям население в первую очередь разочаровано именно состоянием судебно-правовой системы, будь то Верховный суд или ГИБДД. Впрочем некоторые шаги по осуществлению “плана Медведева” в Красноярске уже делаются. С недавнего времени красноярцы могут следить за ходом судебных заседаний через Интернет. “Одна из наших целей — сделать судопроизводство более доступным и открытым”, — заявила председатель комиссии по связям с общественностью, органами государственной власти и СМИ краевого Совета судей Надежда Андреева. “С помощью электронной системы, — рассказала Андреева, — каждый гражданин, имеющий доступ к Интернету, сможет войти в банк судебных решений и ознакомиться с любым из них. Кроме того, в перспективе каждый желающий будет иметь возможность также через Интернет стать свидетелем заседания в режиме он-лайн. Прежде всего эта система появится на уровне арбитражных судов, а затем уже — во всех остальных”. Кроме того, на судебных сайтах будет публиковаться больше информации. Однако, добавила Андреева, “мы по-прежнему далеки от тех условий, в которых работают судьи в Европе, и финансирование все еще очень слабое”.

Если говорить о непосредственных участниках судебного процесса, то и здесь наметились некоторые перемены — в июне при УБОП ГУВД края создан отдел по государственной защите свидетелей, потерпевших и иных участников уголовного судопроизводства. Чтобы получить помощь, достаточно прийти в милицию и написать заявление с просьбой о защите. Если имеется реальная угроза, в ОВД примут решение о применении мер безопасности, предусмотренных Федеральным законом “О государственной защите свидетелей”. По данным МВД, в России ежегодно около 10 миллионов человек проходят свидетелями по уголовным делам и примерно на четверть из них оказывается давление со стороны преступников.

Заниматься этим почти безнадежным делом — реформой судебной системы и самым трудным участком работы, борьбой с коррупцией, — пробовали и предшественники нынешнего президента. Правда, Борис Ельцин ограничивался декларациями и отдельными громкими фразами в Посланиях Федеральному собранию. Перевести борьбу с коррупцией в реальную плоскость попытался Владимир Путин, учредив Совет при Президенте РФ по борьбе с коррупцией, главой которого стал премьер-министр Михаил Касьянов. После отставки последнего Совет был упразднен. Медведев восстановил эту структуру и пошел еще дальше: возглавил ее лично. А руководителем президиума Совета стал глава кремлевской администрации Сергей Нарышкин, которому поручено в самое ближайшее время представить проект Национального плана противодействия коррупции.

Вообще, борьба с коррупцией — это вечный “национальный проект”, который вынуждены пытаться реализовать практически все правители нашей страны, начиная со времен Рюрика. А все потому, что, как заметил Дмитрий Медведев, “коррупция превратилась в системную проблему, и этой системной проблеме мы обязаны противопоставить системный ответ”.