К нам обращаются все чаще

Эффективность работы милиции определяют обычно цифрами. Количеством выявленных и раскрытых преступлений, числом предотвращенных административных правонарушений, суммой выписанных штрафов. Но есть и другая сторона, не менее наглядно демонстрирующая деятельность органов внутренних дел, — отношение к милиции. Изменилось ли оно за последние годы? Что нужно сделать, чтобы изжить антагонизм между народом и милицией? — об этом и многом другом наш разговор с начальником УВД по городу Красноярску, подполковником милиции Владимиром КОВАЛЕНКО.

— Владимир Леонидович, данные социологических опросов, к сожалению, говорят о том, что половина населения у нас милиции не доверяет. Почему так происходит? Это антагонизм на уровне ментальности, или милиция действительно плохо работает?

— Я тоже видел эти цифры социологических опросов, показывающих, что около половины населения не доверяет милиции. Казалось бы, статистика абсолютно не радужная. Но на ситуацию нужно смотреть в развитии. Давайте вспомним, что было лет 10 назад. Тогда количество людей, высказывавших негативные оценки деятельности милиции, доходило, по данным тех же самых соцопросов, до 2/3, то есть до 75 процентов. Так что положительная тенденция прослеживается. И это результат более эффективной работы милиции в том числе.

__

— А если сравнить с советскими временами? Тогда стражам порядка доверяли больше, чем сейчас?

__

— Сложно сказать, ведь в те годы результаты подобных
соцопросов публично не оглашались, да и условия сегодня совершенно иные. У нас поменялось политическое устройство страны, экономическая система, изменилось законодательство. Соответственно, другими стали и органы внутренних дел. Они просто не могли остаться прежними.

Изменились и взаимоотношения между населением и сотрудниками органов, произошло смещение ракурсов. Приведу только один пример: в советские времена была очень широко распространена система добровольных народных дружин. Потом ее полостью свели на нет, аргументируя решение тем, что каждый должен заниматься своим делом и нет, мол, никакого эффекта от дружинников.

__

— Но в Красноярске все же попытались возродить этот советский опыт. Выходит, наша милиция и власти города с негативной перестроечной оценкой народных дружин не согласны?

__

— В Красноярске институт народных дружин начали возрождать в 2000 году, и это приносит результаты. Они наглядно показывают: нужны дружинники или нет. Я не говорю даже о пресечении дружинниками административных правонарушений, их участии в раскрытии преступлений. Главное — институт дружинников помогает устанавливать между милицией и населением взаимоотношения совершенно иного уровня. Именно дружинники доносят до своих соседей, родственников, знакомых суть работы милиции, ту невидимую для основной массы людей ее часть, которая составляет около 70 процентов деятельности участковых, милиционеров ППС и ГИБДД, то есть непосредственно тех, кто ежедневно работает с населением.

Могу привести другой интересный для анализа факт. По итогам девяти месяцев, в Красноярске зарегистрировано преступлений на восемь процентов меньше, чем за такой же период прошлого года. Но на 15 процентов возросло количество обращений в органы внутренних дел, в том числе и по вопросам, не входящим в компетенцию милиции.

__

— Это означает, что от милиции ждут помощи, на нее стали больше надеяться?

__

— Это говорит о том, что в некоторых случаях наши граждане воспринимают милицию как последнюю инстанцию помощи, не зная, куда больше обратиться.

__

— И что вы в таких случаях говорите своим подчиненным, как их инструктируете? Ведь, с одной стороны, если милиция отвлекается на решение проблем, не входящих в ее компетенцию, значит, меньше времени остается на другие вопросы. С другой — отказали, значит, милиция против народа…

__

— Хочу для начала пояснить, о каких обращениях я говорю. Просят разрешить конфликты, которые не несут за собой правовой ответственности, — с членами семьи, соседями, жалуются на жилищно-коммунальные органы. Например, в одном садовом обществе отключили свет. Люди пытались решать проблему в разных инстанциях, в итоге пришли к нам. Мы подключились, подсказали оптимальный путь решения.

При инструктажах сотрудников всегда акцентируется внимание на корректном отношении к тем, кто приходит с заявлениями в милицию. Четко проговаривается: даже в тех случаях, когда вопрос не в нашей компетенции, ни в коем случае не отказывать, а помогать, находить, в каких инстанциях возникшую проблему могут решить.

Есть твердая установка: принимать все заявления, с которыми приходят граждане. И если где-то выявляется факт, что эта установка не принята к действию конкретным сотрудником, применяем к нему самые жесткие меры, вплоть до увольнения из органов внутренних дел. Подобные действия расцениваются как укрытие преступлений. Периодически проводятся проверки на выявление таких фактов, и могу с уверенностью сказать, что вскрывается их все меньше и меньше. Но для полного исключения подобных случаев необходима и твердая позиция заявителей, поэтому я призываю всех красноярцев при отказе в приеме заявления звонить на телефон доверия
222-75-09, а в ночное время — в дежурную часть УВД города по телефону 02.

__

— Меняется ли в целом структура преступлений? Становятся ли они более изощренными или, наоборот, более мелкими?

__

— Существенных изменений в структуре преступлений последние пять лет не наблюдается. В какой-то год чуть увеличивается количество имущественных преступлений — грабежей, краж, в какой-то подрастает число тяжких преступлений. Сейчас, напротив, их количество снижается. Но мы больше выявляем преступлений в сфере семейно-бытовых отношений. В определенной степени это профилактика более тяжких преступлений. Если человека привлечь за нанесение легкого вреда здоровью, то наверняка он задумается над своими действиями, а при попустительстве — через некоторое время может совершить более тяжкое преступление.

__

— Появились ли в Красноярске преступления с применением современных технологий? Например, интернет-преступления?

__

— Да, мы сталкиваемся с таковыми. В основном их участники — молодые люди. Буквально несколько дней назад в суд направлено уголовное дело по обвинению двух шестнадцатилетних подростков в неправомерном доступе к компьютерной информации. Применяя специальную программу, они пользовались услугами Интернета за чужой счет. Кстати говоря, в группе было трое участников, но один избежит уголовной ответственности, поскольку ему всего лишь пятнадцать лет.

Не менее интересное дело возбуждено недавно по факту мошенничества. Молодая девушка, выпускница юридического факультета одного из вузов, устроилась помощником по юридическим вопросам в компанию. Получила доверенность на совершение сделок с недвижимостью и реализовала чужие офисные помещения на сумму шесть миллионов рублей. С полученными деньгами она уехала в Новосибирск, где планировала открыть фирму по оказанию юридических услуг. Сейчас мошенница доставлена в Красноярск, дело передано в суд.

__

— В последнее время по телевидению чаще стали появляться сообщения о стрельбе на улицах. К нам возвращаются 90-е годы?

__

— Я бы не сказал, что стрелять в городе стали чаще. По итогам девяти месяцев, убийств в Красноярске зарегистрировано на 19 процентов меньше. В прошлом году было 141 убийство, сейчас — 110. В прошлом году процент раскрываемости убийств составил 77 процентов, сейчас — 87. На 12 процентов меньше зарегистрировано тяжких телесных повреждений со смертельным исходом. А раскрыто практически на 20 процентов больше. У нас меньше зарегистрировано разбоев, грабежей, краж. Буквально два-три года назад в городе в сутки совершалось до 20 грабежей. На сегодня регистрируется три-четыре-пять подобных преступлений — в три раза меньше.

__

— Что касается ношения оружия, то за последние несколько лет обсуждались самые различные варианты: от полного запрета до полной свободы приобретения. Вы за какой вариант?

__

— За ныне существующий. Я уверен, что контроль за оборотом оружия нужен. И в сегодняшних условиях любой человек, подтвердивший свою дееспособность, может прибрести средство самообороны, спектр которых довольно широк. Послабления здесь точно ни к чему хорошему не приведут.

__

— Владимир Леонидович, вы говорили о том, что количество грабежей у нас резко пошло вниз. А не испортится ли эта статистика из-за мирового финансового кризиса? Не начнут ли люди, потерявшие работу, промышлять незаконными видами бизнеса?

__

— Мы оцениваем экономическую ситуацию в стране и понимаем, что ее ухудшение скажется и на жителях Красноярска. То, что происходит сегодня в строительной, банковской сферах, не может обойти наш город стороной — мы интегрированы в общероссийское и мировое пространство. Что касается конкретно строительной отрасли, то первый очевидный риск здесь — высвобождение иностранных рабочих, которых активно привлекали наши застройщики. Мы активно взаимодействуем с Федеральной миграционной службой, чтобы понять, выехали ли за рубеж те иностранные рабочие, чьи контракты с работодателем расторгнуты.

__

— За последние годы стали другими и взаимоотношения милиции и власти. По крайней мере юридические. По закону, функции четко разведены и почти не пересекаются. Устраивает ли вас та система взаимоотношений, которая сегодня выстраивается между властью и милицией?

__

— Я могу давать оценки только на основании собственного опыта и скажу, что мы находим взаимопонимание с органами власти на городском уровне, чувствуем поддержку муниципальной власти, ее внимание. Об этом свидетельствует хотя бы такой факт: на общегородском совещании участковых, которое состоялось совсем недавно, присутствовал Петр Иванович Пимашков. Один из наиболее серьезных вопросов, обсуждавшихся на этой встрече, — помещения под участковые пункты милиции. Они должны быть расположены максимально близко к микрорайонам, за которыми закреплен участковый. В районах старой застройки этот вопрос решен, а вот в бурно развивающемся Северном и на Взлетке помещений для участковых крайне не хватает.

__

— А что касается в целом обеспеченности милиции помещениями, современным оборудованием, техническими средствами — как здесь обстоят дела? Ведь условия труда — не менее важный фактор для работников, чем, например, заработная плата…

__

— В последние два-три года финансирование на текущий и капитальный ремонт наших зданий резко возросло. В результате мы существенно продвинулись в объеме работ. Заканчиваем возведение пристройки к зданию Свердловского районного управления. Идут работы по строительству УВД Советского района на улице Лазо. Рассчитываем, что через два-три года они там будут полностью завершены. А новая база полка дорожно-патрульной службы на улице 2-й Брянской, первая очередь которой сдается в этом году, будет представлять собой целый милицейский городок.

То же самое могу сказать и по автопарку. В дорожно-патрульной службе заменено большинство автомобилей. Милицейские ВАЗ-2106, отработавшие по десять лет, вы уже на дороге почти не встретите — они остались только в некоторых отделениях госавтоинспекции по районам. Но и там идет обновление.

За один только год 18 автомобилей получили участковые инспекторы. Это тоже шаг вперед. Раньше обеспеченность была, в лучшем случае, один автомобиль на районное подразделение участковых. Сейчас главой города принято решение на каждый участковый пункт милиции, а их у нас 49, приобрести по автомобилю. В дополнение к уже имеющимся. Так что проблемы есть, но нельзя сказать, что ситуация не меняется к лучшему.

__

— Сказалось ли это на кадровой стабильности? Испытывает ли городская милиция дефицит кадров?

__

— Некомплект у нас составляет три процента в целом по городу. Если взять для примера службу участковых, то сейчас не укомплектовано пять участков, а в 2001 году некомплект в этой службе составлял 50 человек — в десять раз больше.

__

— Года два-три назад милиция проводила эксперимент: на службу в ППС и ГИБДД на должности, традиционно считавшиеся мужскими, набирали девушек. Оправдалась надежда на слабый пол? Остались ли эти девушки служить в милиции?

__

— Остались. В центре города у нас несут службу наряды, укомплектованные женщинами. Хотя не скажу, что служить в милиции просто. Здесь напряженный график, большая нагрузка, так что без интереса к службе, без желания долго не проработаешь.

__

— Но молодые люди, приходя на службу в милицию, желание-то работать наверняка имеют, а вот представление о том, чем им предстоит заниматься, — весьма приблизительное. Много случается разочарований?

__

— Основная часть ребят остаются и достойно работают. Значит, они принимают те правила и условия, которые существуют в нашей службе. Но есть и такие, кто не выдерживает нагрузки, требований, которые предъявляются к сотрудникам, поэтому мы вынуждены расставаться. Но процент этот — на уровне погрешности.

__

— Милиция — одна из тех служб, где выстроена четкая иерархия. А ведь нередко именно низовые служащие наиболее явно видят возникающие проблемы, имеют свое представление, что стоит изменить, чтобы избежать этих проблем. Имеют ли они возможность высказать свои предложения, например, лично вам?

__

— Конечно, имеют. Руководители районных управлений, командиры строевых подразделений, руководители УВД города систематически участвуют в инструктаже нарядов, заступающих на службу, а также в общих собраниях. И любой сотрудник может задать вопрос, внести предложение.

— Владимир Леонидович, в эти дни работники милиции отмечают свой профессиональный праздник. Что бы вы хотели пожелать своим подчиненным?

— В этот праздник можно пожелать только стойкости, оптимизма, здоровья, дальнейшего служения Отечеству. Пусть всегда окружает любовь и тепло родных и близких.