Суриков среди нас

Специально для Суриковского фестиваля, который по традиции начнется в краевом центре в декабре, аргентинский композитор Хорхе Андрес Боссо написал музыкальное произведение, которому дал название “Я — Суриков, русский казак”.

Для воссоздания русского национального колорита аргентинец цитирует хорошо известные слушателю мотивы и темы народных песен, старинных романсов. Музыкальная цитата привлекает его своим символическим характером — она становится знаком эпохи, национальной культуры…

Премьера русско-аргентинского произведения пройдет в Красноярске 26 декабря. На нее приедет сам композитор. Накануне этого значимого культурного события он дал нашей газете интервью.

— Расскажите об истории со-здания музыкального произведения “Я — Суриков, русский казак”.

— Заместитель главы Красноярска Василий Куимов предложил мне в марте 2007 года написать музыкальное произведение о Василии Сурикове. Я согласился, но прежде чем приступить к сочинению, пришлось провести очень большую работу. В Европе было трудно найти материалы о жизни и творчестве Сурикова, информация об этом великом художнике оказалась скудна. Поэтому я часами просматривал фотографии, репродукции его творений, стараясь вспомнить, оживить те чувства и ощущения, которые испытал в красноярском музее и в Третьяковской галерее в Москве. Но потом из Красноярска, благодаря музыкантам Александру Шендрику, Ларисе Маркосьян и Михаилу Бенюмову, я получил бесценный материал: интервью, которое Суриков дал поэту Максимилиану Волошину в 1913 году. Дора Шварцберг — известная скрипачка, мой друг и соратник — перевела этот текст. Для успешной работы над своим произведением мне необходимо было как можно больше узнать о Сурикове — художнике и человеке. Чуть позже мы познакомились с письмами Сурикова и мемуарами его внучки Натальи Кончаловской. Могу сказать, что весь материал изучался тщательно, каждая страница была значима, каждая фраза важна.

— Суриков — русский, а тексты в вашем произведении звучат на разных языках. С чем это связано?

— В своем произведении я обратился к разным литературным и историческим источникам: это поэзия Михаила Лермонтова, тексты из Книги Экклезиаста, Аgnus Dei и Communio (из Мессы), тексты Платона и, конечно, слова самого Сурикова. Сочинение целиком — это синтез поэзии, священных текстов разных религий, мыслей, убеждений, философий, а все вместе — это манифест о понимании жизни, искусства, человеческого бытия.

— Почему вы остановились именно на таком названии? И как определяете жанр своего произведения?

— Я должен признать, что в начале работы не думал называть произведение “Я — Суриков, русский казак”. Но именно этой фразой Суриков представил себя обществу художников в Париже. Это — исторический факт. На этом варианте я остановился. Затем мы столкнулись с проблемой определения жанра произведения: это не кантата, не оратория и не симфония… Дора Шварцберг предложила удачное определение — Образы. Для нас это стало своеобразной метафорой мира Сурикова.