С топорами и виллами

Еще хуже дела будут обстоять с промышленным производством, оно сократится на 5,7 процента, а инвестиции в основной капитал — на 1,7 процента. Реальная зарплата у населения также перестанет расти и понизится на 2,7 процента, заметно увеличится безработица. Почти вполовину сократится экспортный вал, правда, импорт уменьшится не столь значительно. Единственное, чему пока радуются чиновники министерства, — торговый баланс, который, по их прогнозам, останется положительным. Заместитель главы этого ведомства Андрей Клепач (красноярцы помнят его по прошлому экономическому форуму, когда в Бобровом логу чиновник получил серьезную травму) позднее подтвердил агентству новый прогноз снижения ВВП.

Все эти и подобные им выкладки заставляют говорить о том, что и во время, и после кризиса российский бизнес претерпит серьезные перемены. Например, бывший министр экономики Евгений Ясин заявил на днях, что “бизнес станет неузнаваемым”. Аналитики говорят о гигантских слияниях корпораций — скажем, о металлургах — или, наоборот, о дроблении предприятий на конкурентные группы. Во всяком случае, вице-премьер Игорь Сечин придерживается именно такого стиля, а советник президента по экономике Аркадий Дворкович в него не верит и публично высказывает противоположное мнение. Давно известно, что в России существовали западники и славянофилы. Очевидно, они показали свое истинное лицо именно во время кризиса. И этот старинный братский спор есть первая отличительная черта российской борьбы с мировым пожаром — например, в отличие от нас, Исландия объединилась и дружным фронтом выступила против — но уже не кризиса, а дефолта страны. Не хватало еще, чтобы нам для консолидации общества понадобилось колоссальное банк-ротство.

А пока столь жаркие схватки за место под солнцем разгораются в Кремле, в Красноярском крае уже нашли оригинальный способ бороться с финансовыми проблемами. Группа предприятий, включающая в себя некий банк, медиагруппу, автосалон и еще несколько компаний, объявила о создании “Антикризисного консорциума”. По словам одного из организаторов новой структуры, участники консорциума будут отстраивать систему максимально благоприятных взаиморасчетов друг с другом, выбирать на рынке только собственные товары и услуги и так далее. Говорят, на этот шаг их толкнул крупный федеральный банк, срезавший основателю кредитную линию более чем на 20 процентов, — это серьезный финансовый удар. Впрочем, пока эксперты “Городских новостей” относятся к антикризисному новшеству весьма скептически. Так, начальник отдела малого предпринимательства краевого правительства Дмитрий Лукашевский заявил нашей газете:

— Пока, по моим сведениям, в консорциум входят не более десяти предприятий. Никакого экономического эффекта это не даст. Но в том случае, если антикризисная группа сумеет получить серьезные заказы, привлечь к себе еще десятки разнопрофильных компаний, тогда финансовые обороты у нее резко возрастут и опыт консорциумов окажется положительным.

В свою очередь, депутат Законодательного собрания Владислав Королев отметил, что хотя и не слышал ничего про красноярское ноу-хау борьбы с кризисом, мотивы его создания понимает хорошо.

— По моему ближайшему прогнозу, объем налогов за первый квартал резко снизится именно из-за того, что банки срезали кредитные линии в среднем на 25 процентов. Это приведет к тому, что на фоне сокращения потребительского спроса товары останутся на складах, — сообщил он корреспонденту “Городских новостей”.

Действительно, сейчас в экономике складывается одновременно нелепая и драматичная ситуация. Производители и посредники стремятся повышать цены, в то время как рубль несколько потерял в весе, — доллар растет и загоняет российский рынок в “ножницы” спроса и предложения. Население и коммерсанты оказываются под психологическим прессом — сбрасывать деньги или подождать, продлять контракты или нет и так далее. В этом случае создание консорциума можно сравнить с одесской дворовой сходкой во время Гражданской войны, на которой соседи договариваются купить в складчину один костюм, пару брюк на весь двор и покупать скумбрию на привозе только у тети Розы, потому что в этом же дворе живет ее невестка. Грустно, но хоть какой-то экономии средств тут добиться можно. Если нечто подобное ожидает весь бизнес Красноярского края, уже через несколько месяцев мы действительно сами себя не узнаем. Однако наши эксперты утверждают, что “дворовых” перемен не будет, а будет нечто иное. По словам Дмитрия Лукашевского, исход кризиса станет для предпринимательской среды вполне логичным — выживет сильнейший. Как в 1998 году.

— Бизнес начнет смещаться в те сферы, где можно оперативно получать доходы. Я пока не готов сказать, какими будут эти сферы, но твердо знаю, что краевая власть, безусловно, будет поддерживать предприятия переработки: например компании с линиями обработки древесины и дикоросов. Мы поддержим и тех, кто нужен населению в первую очередь — сферу бытовых услуг. Отмечу также, что и во время кризиса предпринимателю даже выгоду можно извлечь, если найти свою нишу, — резюмирует начальник отдела малого бизнеса.

Депутат Законодательного собрания Владислав Королев считает, что страна просто обязана перемениться:

— У России вообще нет другого пути, кроме как отказаться от сырьевой экономики и диверсифицировать производство, создавая продукт с более высокой добавленной стоимостью. Сейчас это очень сложно сделать, так как самая большая наша беда — монополизм. Например, нефтеперерабатывающих заводов в стране всего 24 штуки, и де-факто они принадлежат правительству, государственным структурам. А в США 600 НПЗ, и все — частные. В результате конкурентной борьбы там работают на более высоких технологиях, а мы отстаем: найдите, например, в России бензин марки Евро-3! И тем не менее у Красноярского края масса возможностей. Столько алюминия, столько дерева — я убежден, что при грамотном подходе нашу продукцию покупали бы и шведские автозаводы, и предприятия прочих более развитых стран.

Но вот политолог Сергей Комарицын полагает, что отказаться от сырьевого пути мы в ближайшее время просто не сможем. Отвечая на вопрос “Городских новостей” о перспективах “нового бизнеса”, он заметил:

— Видимо, под разговорами такого рода имеется в виду опыт десятилетней давности, когда после дефолта началось замещение импорта отечественным товаром. Но тогда поднялось сельское хозяйство. Обновились даже некоторые отрасли, например — полиграфия. Но сейчас вряд ли этот опыт повторится: заместили уже все, что можно заместить. А экономика как была, так и осталась сырьевой, несмотря на разговоры об инновациях. Поэтому я не вижу никакой другой перспективы.