САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ЧЕЛОВЕК

— Родилась я в Абане, в семье служащего — папа мой главным бухгалтером был в одной конторе. У нас в селе в то время не было никаких спортивных секций, ничего, но я такой активной была, подвижной, мне на месте не сиделось. Я — и пионервожатая, и руководитель кружка акробатики, который сама, еще будучи ученицей, организовывала в школе. Нас даже в Красноярск приглашали на соревнования — мы сами номера придумывали, костюмы себе шили.

— Да, в девятом классе. Трудное время было для всех, и для нас — школьников. Нас посылали на поля, жили мы в заброшенных избушках — голод-холод. Выполняли абсолютно все работы на полях. Очень, очень сложно. И еще нас на медсестер готовили — для фронта, наверное. А после десятого класса я поняла, что трудно будет выжить в Абане: мы с мамой вдвоем остались, потому что папа и брат воевать ушли. Вообще не было средств к существованию. Решила я поехать в Красноярск.

— Меня пригласили после школы работать в нарсуд, я там за два месяца заработала на дорогу и уехала сюда, в город. Здесь я поступила в мединститут. Но оказалось, что не потяну. Средств для поддержки ждать неоткуда было — мама одна осталась в Абане, не работала. И вдруг я увидела объявление: “Принимаем в техникум физкультуры, обеспечиваем питанием и одеждой”. Я бросаю мединститут и иду в техникум...

— С первого, месяца два проучилась всего. Так вот, поступаю в техникум. Здесь тоже нас активно на поля привлекают…

— Да, война бушует — 43-й близится. Однажды к нам приходит директор техникума в комнату и говорит: “Девочки, Новый год вам придется встречать на вокзале — пришел эшелон с ранеными и нужно их вывезти-вынести”. И мы,
16—17-летние девчонки, пошли на вокзал. Стон, крики, эшелон стоит, мы с носилками бегаем, вокруг только голоса: “Сестренка! Мамочка! Помогите!”. А мы их всех в баню. После этого возвращались домой — голодные, замерзшие. Никто спать не лег: сидели в комнате и ждали, когда нам утром принесут 300 г черного хлеба — пайку на весь день. Питание плохое было, в наваре ложкой вылавливали жиринки от подсолнечного масла. Ну а потом нас вообще прикрепили к госпиталю. Там мы медсестрам помогали — бинты стирали, заново ходить раненых учили, бинтовали, письма писали, концерты для поддержания духа проводили — все делали в этом госпитале…

— А как же! Мы просто прикреплены были от техникума, а не работали там. Жили же в общежитии в Николаевке, у старой церкви стояло здание с печным отоплением. Условия были ужасные. Такая голодная жизнь продолжалась какое-то время, а потом я попала в сборную команду города по легкой атлетике, и стало гораздо легче. Мне выдали талон и прикрепили к столовой. Питание по военным меркам хорошее было, я даже не все съедала, а девчонкам в общежитие приносила кое-что.

— Да, жизнь продолжалась — на стадион много народу приходило! Чтобы отвлечься, наверное, от забот. Молодежи-то много было допризывной... Так и прошли годы моей учебы в техникуме.

— Я тоже задумалась, куда пойти? Как активистка направилась в краевой комитет физкультуры — старшим инспектором по ГТО. Помните, может, были такие нормативы раньше?

— Ну вот, я этим и занималась. А мне в школу охота! Вот хочу, и все. И вот я устроилась в седьмую школу — теперь не знаю, какой у нее номер, она на Красной площади стоит — слева от театра. Ну, поработала я там какое-то время, а потом, как переехала на правый берег, устроилась в 48-ю школу, и вся моя дальнейшая трудовая деятельность только с ней и связана, с 56-го года...

— Там к моей работе относились с одобрением. Я была настолько увлечена своей работой, что ребятам это, наверное, передавалось. Всех у себя в зале привечала — и отличников, и хулиганов. Чтобы знать их хорошо, нужно не только в школе их видеть. Летом, например, мы всегда выезжали на турслет, где брали в команду не меньше тридцати человек. На природе, в походных условиях, сразу видно, кто есть кто. А трудные детки — они ведь не совсем испорченные, к каждому можно найти свой подход, что потом позволяло раскрыть их лучшие человеческие и спортивные качества. Ребята преображались на глазах! До сих пор, бывает, встречаю своих бывших учеников на улице, уже с внуками многие из них, и все здороваются, благодарят за те уроки. Вы для нас, говорят, самый главный Человек! Ведь детей много талантливых, одаренных — нужно им только помочь раскрыться. Плоды моей работы были видны на соревнованиях: никакого другого места, кроме первого, для нашей школы на соревнованиях любого уровня не существовало — в год по десять и более кубков в различных состязаниях завоевывали.

— Хоккеисты Витя и Сережа Ломановы, Савлук, Шакалин, чемпион мира и Европы по скалолазанию Олег Черешнин, Иваницкий — тренер по плаванию — и другие. Очень много моих учеников связали свою дальнейшую жизнь с физвоспитанием. Все они невероятно энергичными ребятами были. Сережа Ломанов, тот первый в зал забегал всегда и сразу мяч хватал. Тренер хоккеистов Поздняков мне всегда говорил: “Ты их, Татьяна, на все соревнования привлекай обязательно”. Я так и делала. А когда им нужно было ехать в другой город, меня директор школы на совет вызывал: отпустим, дескать? Я ему: нужно отпустить. Ни разу проблем с этим не возникало. Они молодцы, ребята эти. Один раз только Сереже предупреждение сделала на уроке, когда он в мятых шортах пришел. Я за опрятность всегда выступала.

— Конечно, были такие. Но со всеми я находила общий язык, все любили мою физкультуру. Был такой случай, помню: одного задиру и прогульщика директор на общешкольной линейке отчитывал — дескать, такой-сякой, тебя уже никто из учителей не хочет видеть у себя на уроках! А тот глаза от пола поднял и ошарашенно: “Как? И Татьяна Платоновна тоже?!”.Вот так. Я всех ребят любила! У каждого класса своя форма, на переменах мячи им выкачу баскетбольные, а они кидают — даже между другими уроками, бывало, прибегали. Никаких конфликтов у меня сроду не было. Я им на брусьях покажу упражнение, а они стоят рты открыв. Потом с утроенной энергией принимаются разучивать элемент.

— Самая большая награда мне, я считаю, досталась в 1980 году. Я пошла в местком — для коллеги путевку куда-то в санаторий просить, а мне председатель говорит: “И вы, Татьяна Платоновна, тоже путевку получите, собирайтесь”. Я ей отвечаю, что никуда не собираюсь и путевка мне не нужна, а та настаивает — поедете, мол. Я снова: нет, никуда мне не надо. Так пререкались, пока она не достала из стола и не вручила мне путевку на… Олимпиаду в Москву. Ой, я так счастлива была, что аж говорить не могла! Я поеду на Олимпиаду! Бежала до школы, а ее чуть ли не в руке вытянутой перед собой держала.

— Сами соревнования — потрясающие! Я так переживала за советских спортсменов, что только раскачивалась, сидя на трибуне. Мне все казалось, что это мои ученики сейчас на старт выходят. А в плане атмосферы вокруг, так было дело: нас предупреждали, чтобы мы ни с кем из иностранцев не разговаривали.

— Нет, видимо, все маршруты для туристических автобусов заранее просчитали по времени. Один раз попали в пробку, но людскую. Подъезжаем к Таганке, а там народ прямо на проезжей части, на тротуарах стоит, музыка играет. Мы еще удивились. Автобус помыкался, развернулся и другой дорогой поехал. Потом узнали, что это с Владимиром Высоцким Москва прощалась…

Так, познакомившись с большим спортом, я навсегда рассталась со своим, “маленьким”. В школе я больше не работала, мне исполнилось как раз 55 лет, ушла на пенсию.

— Я азартна. Три инфаркта перенесла, на этой почве наверное.

— Наши в Кемерове “Кузбассу” 3:5 проиграли.

— Заниматься физкультурой и спортом. Это жизнь и радость каждого дня!

— Спасибо большое, всегда будьте здоровы и бодры. Это возможно только при постоянном поддержании спортивной формы.