Кукушкам нечего терять

Приставы все чаще сталкиваются со странным и страшным явлением — уклоняющимися от уплаты алиментов женщинами. Да, бывают и такие. Об отцах детей практически ничего неизвестно, мамаши лишены родительских прав, ребятишки находятся в социальных учреждениях на попечении государства. Однако алиментных обязательств никто не отменял, и по закону женщина должна отчислять часть заработка на содержание ребенка. В среднем задолженность составляет от тридцати до ста тысяч рублей. В Красноярском крае проживает около десяти тысяч женщин-алиментщиц.

Между мужчинами и женщинами в этом плане есть существенное различие. Если отцы-неплательщики порою оказываются весьма обеспеченными и внешне благополучными, то женщины из той же категории в большинстве представляют собой печальное зрелище. Как правило, возрастом они чуть за тридцать, постоянного места работы и собственного жилья не имеют, выпивают, некоторые неоднократно судимы.

Лично встретиться с этими мамашами крайне трудно и взять с них попросту нечего. Официального и постоянного заработка нет, имущества, как правило, тоже, о счетах в банках и речи не идет.

— Проблема существовала и раньше, — рассказывает Светлана Лакиенко, начальник отдела судебных приставов по Октябрьскому району. — Но в связи с определенными обстоятельствами она стала острее. Сложно найти работу, сложно в одиночку обеспечивать семью и противостоять трудностям.

Опыт показывает, что женщина идет ко дну гораздо быстрее, чем мужчина. Ей достаточно и года, чтобы спиться, потерять работу, разорвать семейные связи и пуститься во все тяжкие. У мужчин, кстати, этот путь преодолевается в среднем года за три.

Но, по словам Светланы Петровны, дело не только в трудностях извне. Женщины, привыкшие жить в свое удовольствие, уже не хотят искать работу и брать на себя какие-то обязательства. Да и как может мучить мысль о каких-то там алиментах, когда абсолютно не волнует то, что двое, трое, а то и четверо твоих детей живут в приютах.

Судебные приставы Октябрьского района своих “клиенток” навещают регулярно. В один из дней взяли в рейд и нас.

— Начинающие неплательщицы на визит приставов реагируют сдержанно, — объясняет пристав Нина Никифорова, — те, у кого срок побольше, раздраженно и даже агрессивно. Но главное — вообще застать их дома.

Тридцатичетырехлетняя Лариса Сергеевна прописана в квартире на проспекте Свободном. Задолженность у нее начинается с апреля и составляет 17 тысяч рублей. Дверь открывает пожилая женщина, как выясняется потом, бабушка неплательщицы. Пенсионерка сначала пугается и не желает признавать родство, позже успокаивается и рассказывает, что Лариса вот уже какой год “пьет и болтается где попало”. Ее двенадцатилетний сын проживает сейчас как раз с прабабушкой. Приставы передают уведомление для Ларисы Сергеевны, но в то, что она отреагирует на него, верится с большим трудом.

В доме на улице Мирошниченко прописаны сразу две неплательщицы. Северине Борисовне тридцать три года, и ее задолженность за содержание тринадцатилетней дочери составляет 99 тысяч рублей. Дверь открывает молодая женщина с ребенком на руках, представившаяся сестрой. По ее словам, Северина не появляется, и где находится, никто не знает. К такому ответу приставы тоже уже привыкли. А вот реакция на вежливую просьбу пропустить в дом и показать документы неожиданна: “Не смейте меня трогать! Не пугайте ребенка! Я вызову милицию!”, — истерит женщина и хлопает железной дверью с такой силой, что дитя на руках тоже заходится криком.

— Просьба предъявить документы законна, — объясняют приставы. — У нас нет уверенности, что эта женщина не Северина Борисовна. К тому же вполне возможно, что неплательщица в этот момент скрывается в квартире.

Документ оставляют в двери. Если эта дама в очередной раз не отреагирует, ее ожидает так называемый принудительный привод.

В соседнем подъезде приставам нужна девятнадцатилетняя мамаша, лишенная родительских прав на двухлетнюю дочь. Задолженность юной неплательщицы Оксаны составляет 29 тысяч рублей. Девушки дома не оказывается. Соседки поясняют, что не живет она здесь уже давно. И по секрету сообщают, что вроде бы как девушка подрабатывает, оказывая интимные услуги.

Другая Оксана, проживающая в секционке на Высотной мать четверых детей. Ей самой всего 26 лет. “Только-только с бичами под ручку ушла”, — рассказывает соседка. Комната Оксаны открыта, и даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять — терять матери-кукушке уже нечего. Старый диван, древний телевизор, окурки, сухари, картофельные очистки, грязная посуда.

Уже на улице приставы случайно, по паспортной фотографии, узнают ту самую Оксану Владимировну. Она явно не рада встрече, но небрежно спрашивает, сколько должна. Двадцать девять тысяч? В следующем месяце отдам двенадцать, так же небрежно обещает многодетная мамаша. Судьба ребятишек ее не беспокоит, поскольку свою жизнь она считает гораздо более трудной.

Мер воздействия в таких случаях немного. Женщин не пугает даже перспектива уголовной ответственности. В случаях злостного уклонения возможно наказание в виде лишения свободы сроком до одного года.

Судебным приставам приходится искать нестандартные способы воздействия на уклонистов. С неплательщиками общается представитель православной церкви. Батюшка пытается воззвать к совести и вспомнить о детях. В одном из поселков края потрясенный беседой алиментщик отдал-таки своему ребенку 21 тысячу рублей.