Одно слово - Директор!

Любой красноярский болельщик хоккея с мячом, даже если он не помнит всех титулов, регалий и достижений Виктора Кирилловича Гупалова на трудовом и научном поприще, скажет вам, что этот человек — не только успешный директор Красмаша на протяжении тридцати лет, но и один из отцов — основателей чемпионского “Енисея”. И это не будет преувеличением: Гупалов — целая эпоха в становлении клуба. Именно при нем произошли главные организационные и кадровые изменения в красноярской команде.

Придя на завод в 1960 году на должность старшего мастера, Виктор Кириллович, как говорит он сам, был обычным болельщиком. Да и ходил на стадион не очень регулярно, поскольку команда играла не особенно хорошо. Серьезное же увлечение и понимание игры пришло когда он стал главным инженером Красмаша и посещал матчи “Енисея” вместе с легендарным руководителем предприятия Владиленом Котельниковом.

— Мы с Владиленом Петровичем ходили на все игры команды. Я стал уже глубже вникать и в тактику, и технику игры, в вопросы физической подготовки хоккеистов. Когда же в январе 1975 года сам был назначен генеральным директором предприятия, то стал вникать во все вопросы жизни и организации деятельности команды еще более пристально. И перевернул все, как говорится, вверх дном. В какой-то момент я очень сильно почувствовал личную ответственность за судьбу “Енисея”.

— С чего начали?

— Ранее существовала система премиальных игрокам за набранные очки, победы. А сами они находились на ставках профсоюзного комитета предприятия — от 60 до 120 рублей. Как можно на такие деньги существовать? Правда, и цены были другие: холодильник “Бирюса” с морозильной камерой стоил 240 рублей. Но в принципе на те деньги хоккеистам и их семьям можно было перебиваться разве что на хлебе и соли. Выход находили в том, что дополнительно при поддержке крайкома партии игроки были закреплены по предприятиям в основном Ленинского района. Что не приводило к сплочению команды, поскольку кто-то считал себя незаслуженно обделенным. И первое, что я сделал, принял всех игроков на Красмаш. Оформил их в нашу службу ЖКХ на должности, например, сантехников, электриков, слесарей, поскольку мы имели свой ведомственный жилой фонд, свои детские сады. По окончании сезона в функции хоккеистов входили работы по ремонту, реконструкции стадиона, намораживанию льда — очень трудоемкая операция на поле накануне сезона. Кстати, позднее завод приобрел импортные машины для заливки льда, что облегчало ледоварные работы.

— С командой встречались?

— А как же. Помню первое собрание. Его подготовил секретарь парткома Владимир Трофимович Темеров — страстный болельщик “Енисея”, ставший впоследствии автором книги “Оранжевый град”, где описана история становления команды, ее поход за золотыми медалями чемпионата СССР 1980 года. Я пригласил с собой на это собрание корреспондентов газеты “Красноярский рабочий” Анатолия Касаткина и нашей заводской газеты “Машиностроитель”. Темеров представил меня, как вновь назначенного руководителя предприятия, и предложил хоккеистам и тренерам рассказать о том, что им нужно, чтобы улучшить игру команды. И продолжает: “Говорите, кому нужна мебель, кому — квартира, кому что-либо из одежды...”.

— Ваша реакция на это?

— Говорю: “Куда я попал?! Для чего вы меня пригласили — чтобы я занялся работой завхоза?!” И предложил каждому игроку, тренерам, начальнику команды, не откладывая дело в долгий ящик, в письменном виде изложить свою оценку того, как коллектив сработал в прошедший период, как воспользовалась команда своими возможностями для улучшения игры, достижения необходимых результатов, чтобы достойно представлять предприятие, город и Красноярский край в чемпионате страны. Через две недели назначил новое собрание и сказал, что по указанным вопросам должны будут выступить капитан и комсорг “Енисея”, начальник команды и старший тренер. Простите меня, но никто им никогда ранее подобной задачи не ставил. Да, я также сказал, чтобы свои тексты игроки и тренеры передали корреспондентам газеты “Красноярский рабочий” и заводской газеты “Машиностроитель”, вновь приглашенным мною на собрание команды, для дальнейшей их публикации.

— Так без цензуры все и напечатали?

— Вопрос был очень серьезным, и я держал ситуацию под контролем. Кое-что подправил. Например, капитан команды Костя Колесов писал, что в этом сезоне мы должны выйти на призовое место. Я поправил: не призовое, а минимум — второе. И так везде штрихи и акценты расставил. Заметки с собрания через неделю в газетах напечатали. Я прочитал — все правильно. И подошло время второй нашей встречи с “Енисеем”. Все, кому положено, выступили. Ребята признались, что да, ошибки были, на выезде неудачно выступали, “баранки” привозили.

Многие хоккеисты той поры прекрасно помнят то ощущение, которое они вынесли из кабинета директора — ими занялись всерьез. Руководитель завода внимателен к тому, что необходимо улучшить для учебно-тренировочного процесса, какие бытовые вопросы можно решить сейчас силами завода, а в каких вопросах просить поддержки в крайкоме партии. Верховной власти того времени в Красноярском крае. Начальник команды “Енисей” того времени Анатолий Сизов рассказывал, что Виктор Кириллович, как человек системный, вникал в каждую мелочь. Касалось ли это организации свободного графика учебы молодых хоккеистов во втузе или организации сборов в Алма-Ате, приобретения за границей спортивного инвентаря, монтажа на стадионе морозильной установки для искусственного льда — все это Гупалов делал четко, оперативно и с удовольствием. Как для любимого сорванца. Даже когда Виктор Кириллович болел, то для него в палату организовывали прямой репортаж со стадиона с первой минуты матча. Особенно он радовался победам “Енисея” над красногорским “Зорким” — командой другого оборонного завода. Узнав об успехе, Виктор Кириллович звонил по “вертушке” коллеге и выражал ему искреннее соболезнование. Но и требовательным к своему цеху здоровья и хорошего настроения (после побед команды производительность заводчан удваивалась) Гупалов был всегда. Иногда он интересовался у хоккеистов, почему у команды, скажем, плохо отработана игра в пас, почему они неважно отрабатывают стандартные положения.

— Я даже рисовал им на доске мелом, куда нужно целить охотнику, чтобы убить летящую утку. — Вспоминает Гупалов. — Говорил о том, что надо учитывать скорость ее полета, поэтому делать упреждение и целить чуть впереди. Так и при игре в хоккей, отдавая пас, надо учитывать скорость партнера, расстояние до него — тогда пас попадет точно ему в клюшку и не надо будет притормаживать для получения мяча. Я квалифицированно разговаривал с хоккеистами, и никто не мог упрекнуть в том, что я не разбираюсь в тактике и технике игры.

Капитан первого чемпионского сезона Владимир Куманев честно признается, что Виктор Гупалов переломил сознание способных хоккеистов — говорил, что они не могут стать первыми, а обязаны сделать это:

— Мы почувствовали себя единым коллективом с заводчанами, которые заполняли трибуны стадиона на матчах. Красмаш по-настоящему делал для нас все возможное и даже больше, поэтому никто не разбежался по другим командам — все остались в Красноярске.

Вторит капитану и Сергей Ломанов, который говорит, что Виктор Кириллович стал для него едва ли не вторым, очень заботливым и понимающим отцом. Они часто общались с директором в неформальной обстановке, и эти беседы очень много дали для возмужания как личности нынешнего главного тренера “Енисея”.

Но потом настали новые времена, и хоккеисты потянулись за границу на заработки, минуя директорское “добро”. Первым на финские хлеба улетел Андрей Пашкин. Анатолий Сизов вспоминает, как тогда перед совещанием у генерального директора решил смягчить реакцию Гупалова на это известие:

— Виктор Кириллович, говорю, посмотрите, как хорошо Андрей в газете отзывается о вас — как о человеке, который очень много для него, для всего нашего хоккея сделал. Без вас он бы никогда таких успехов в спорте не добился. И протягиваю Гупалову газету “Советский спорт”. Добавляю: вот Андрей рядом с “Волво” на снимке. А Гупалов мне: “Да “Пежо” это!” Я продолжаю: нет, возьмите очки, посмотрите внимательнее... И тут понимаю всю трагикомичность ситуации. В зале установилась звенящая тишина. Все начальники цехов смотрели на меня, как на человека, который станет через мгновение виновником такой бури, которая перевернет все вверх дном. Достанется на орехи не только мне, но и всем им, причем абсолютно ни за что. Тем временем Гупалов медленно надевает очки, присматривается: “Да что ты из меня дурака какого-то делаешь — “Пежо” это! Что я “Пежо” не видел?”, и бросает газету на стол. Я подхватываю ее со словами: да, кажется, это я маху дал — не разобрался... Гупалов же примирительно роняет что-то вроде: “То-то же! А то “Волво” — “Волво”, а сам ничего краше “Москвича” да “Волги” не видел”. И с улыбкой победителя усаживается в кресло…

Спасибо вам, Виктор Кириллович от всех болельщиков Красноярска! За то, что вы заложили фундамент в тот легендарный “Енисей”. И простите, если есть в том наша вина, что не тянет вас больше на ледовую арену, на которой играет “Енисей” нынешний.