«Нельзя вмешиваться в душу народа». Исхак Машбаш о дружбе с Астафьевым, вреде графоманов и знаменитом меценате

Глядя на именитого адыгского поэта, прозаика и переводчика Исхака Машбаша, невозможно поверить, что этому человеку в нынешнем мае исполнилось уже 93 года. Прямая спина, бодрая походка и обаятельная улыбка, не сходящая с лица, совсем не ассоциируются с таким солидным возрастом. На изумлённый возглас: “Так это и есть знаменитое кавказское долголетие!” — автор проникновенных стихов и многих увлекательных романов, по одному из которых недавно сняли художественный фильм, лишь пожимает плечами: “Может быть”.

В наш город Исхак Шумафович приехал по приглашению своего друга и земляка, знаменитого мецената Хазрета Совмена. Поэтому неудивительно, что наша встреча произошла в стенах дома-лицея, который построил благотворитель.

Ушла плеяда

— Давайте начнём с банального вопроса: вы впервые в Сибири? Бывали раньше в Красноярске?

— К вам в город я приехал в первый раз. Однако в Сибири бывал. Мне посчастливилось почти весь СССР объездить в рамках дней советской литературы — был в те времена такой, как сейчас говорят, проект. Видел и Магадан, и Хабаровск, и Владивосток. А на Чукотке у меня был один удивительный друг — писатель Юрий Рытхэу, чьи произведения выходили во многих странах мира. Он рассказывал в них о своей родной земле. Вот он меня и пригласил к себе, а оттуда мы на Таймыр поехали. Были и в Салехарде. Много мест я изъездил в стране, но до Красноярска добрался только сейчас.

Хотя есть то, что долгие годы связывало меня с вашим городом. Это дружба с Виктором Петровичем Астафьевым. Мы познакомились ещё в то время, когда он жил в Вологде. Ездили на Кавказ, к нам в Адыгею. А ещё вместе с Виктором Петровичем мы получали последнюю государственную премию СССР. Тогда награду вручили двум прозаикам — Астафьеву и мне, а также Булату Окуджаве. И, если уже речь зашла о поездках по стране, здесь же у вас Хакасия рядом?

— Да, по меркам нашего региона совсем рядышком.

— Так, когда я получал образование в литературном институте, а это самое начало 1950-х годов, со мной учился Миша Кильчичаков. Он хакас, фронтовик. Мы дружили, но его уже нет в живых. И на Кавказе у меня было много близких мне по духу товарищей — Расул Гамзатов, Кайсын Кулиев, их тоже уже нет. А я остался. Теперь приходится отдуваться за них…

Я так сожалею, что уходят друзья, которые составляли великую плеяду удивительных, талантливых людей. Сегодня литература уже не та. Ведь что главное в ней? Слово! Сейчас же люди переключились на разные шоу, несложные песенки, в которых нет глубины.

Фантастику читал

— Вот не соглашусь с тем, что сейчас совсем нет литературы. Она есть, просто другая. В последние десятилетия выросли интересные авторы, которыми люди зачитываются.

— Но общий фон-то какой? Каждый графоман может опубликовать всё что угодно, только плати деньги. Напишет что-то для себя и издаёт. Это просто дискредитирует труд настоящих писателей и отталкивает людей. Раз такое публикуют, есть ли смысл читать вообще?

В то же время вспомните классическую русскую и многонациональную советскую литературу. Сколько там мудрых, захватывающих и трогающих душу произведений. Конечно, во многом это было связано с тем, что сами авторы многое пережили. Взять хотя бы писателей двадцатого века. Сначала революция, которая породила свою плеяду. Потом тяжёлые двадцатые, непростые тридцатые годы. Дальше война, выковавшая в своём горниле целое поколение ярких талантов. Конечно, и сейчас у нас очень сложное время. Но нет такого количества авторов, по-настоящему отзывающихся на него.

— Но в той же Москве организуют, например, чтения поэтов, которые прошли СВО, начинают публиковать сборники. То есть уже выходят люди, прошедшие горнило спецоперации. И это очень искренняя поэзия, настоящая.

— Согласен, какое-то движение в этом направлении есть. В русской и в кавказской литературе уже происходит осмысление сегодняшних событий, начинают проявляться достойные произведения. И всё же, по-моему, как-то мелко начали. Всё равно превалирует ширпотреб.

— Может быть, большая литература не может быть производным сытой спокойной жизни?

— Наверное. Но просто описывать происходящее вокруг — это не литература.

Давайте объясню свою мысль. Вот вы журналист, у вас есть публицистика, газетное слово. И именно вы и ваши коллеги ведёте хронику современных событий, за что вам огромное спасибо. Я понимаю все ваши задачи, ведь в своё время, уже имея диплом литературного института, закончил факультет журналистики и тоже работал в газете.

Но сегодня главное моё дело — создавать художественную прозу. Так вот, когда пишешь повесть или роман, нужно не просто рассказать о каких-то событиях, а показать душу человека, переживающего их. Всю, как она есть, со всеми плюсами и минусами. Разобраться, что толкает людей на подвиг, а что приводит к подлости. Это по сути и есть настоящая литература, которая не подвержена ни конъюнктуре, ни сиюминутности. И этого сегодня не хватает.

— Но я считаю, что и в наше время есть писатели, способные соединить занимательное повествование с настоящим разбором человеческой души.

— И кого вы можете назвать?__

— Я, как большой любитель фантастики, всегда с нетерпением жду выхода очередной книги Сергея Лукьяненко. Мне кажется, он пишет не только увлекательно, но и очень глубоко…

— Согласен, это прекрасный прозаик. Я читал его. Интересный писатель, достойный!

Но, с другой стороны, есть всякие… не хочется их называть. Они играют на каких-то политических моментах, на сиюминутных потребностях, выворачивая всё наперекосяк. Неправильно это. Писатель не должен быть политиком. Но оставаться в стороне от того, что происходит с миром, с Родиной и народом, он тоже не имеет права. Он должен чувствовать боли и радости людей. И литература должна быть патриотичной. Но это ни в коем случае не должен быть лубочный ура-патриотизм на потребу дня.

Сегодня ведь удивительное время для тех, кто занимается в нашей стране писательским делом. Мы отошли от лакировки действительности, которой у нас было достаточно в советское время. При СССР были авторы, делавшие на этом карьеру. Да что там писатели. Разве сам Никита Сергеевич Хрущёв, который говорил, что в 1980 году мы построим коммунизм, не лакировщик? Я, как и многие мои ровесники, тогда сначала заразился этой идеей, а потом задумывался: как это можно построить идеальное общество? Это же не более чем мечта о том, что когда-нибудь добро окончательно и бесповоротно победит зло.

98 поправок

— Но разве можно жить без мечты?

— Нельзя. Даже невозможно.

— А писатель может подарить мечту?

— Конечно может. И ему даже под силу сделать так, чтобы в неё поверили люди. Чтобы появилась надежда на то, что завтрашний день всё-таки будет лучше.

Нам всем свойственно стремление к чему-то прекрасному, доброму и светлому. Это заложено в природе. Смотрите, каждый человек рождается чистым. А потом первый звук, первое слово, первая ещё детская ложь, первый некрасивый поступок... Мы на своём пути собираем на себя столько жизненной грязи. И всё равно каждый верит, что после этой жизни он сможет попасть в рай. Это тоже мечта, что там не конец, что что-то есть.

А я когда-то тоже начал об этом задумываться и решил, что вот меня-то вряд ли в рай пустят. Хотя, если верить Данте, там разные места есть.

— Раз уж мы начали говорить о религии, я хочу поднять одну тему. Вы же перевели Коран на адыгейский язык. Что вас подтолкнуло к этому?

— Сразу скажу — я не религиозный человек. В мире есть четыре главные конфессии: православие, ислам, буддизм и иудаизм. И к каждой из них я отношусь, скажем так, спокойно. Есть люди, которые называют иноверцев врагами, выступают за противостояние. А я принимаю все эти учения. Могу зайти в православный храм: свечку не поставлю и не стану совершать обрядов, что мне ничто не помешает постоять, полюбоваться на убранство и поразмышлять. Также могу зайти в мечеть, в буддийский храм.

А если говорить о том, для чего я Коран перевёл, то стоит вспомнить далёкие 1936–37-е годы, когда я ещё был ребёнком. Тогда запрещалась религия — и это было большой ошибкой большевиков. Тогда церкви и мечети превращали в склады. Но в доме, где я рос, в далёком адыгско-черкесском селе на северном Кавказе, моя мама всё равно читала Коран. Как моя бабушка и мой дедушка. Священная книга была на арабском, поэтому мои близкие не понимали значения слов. Но читали. Сам по себе арабский язык очень красивый, ритмичный. Видимо, тогда во мне закладывалось почтение к традициям предков, к их вере.

И через много лет в память о моей маме, бабушке, деде я решил перевести Коран с русского на адыгский язык. Первый раз издал его на свои средства у себя дома. А потом было два переиздания уже в Дамаске.

— Ничего себе! Это уже международное признание. Выходит, что и в Сирии живут адыги?

— Адыги живут по всему миру: и в Турции, и в Израиле, и в арабских странах. И к ним попал мой перевод. Как-то ко мне приехали два человека из Сирии. Вы, говорят, Машбаш, который перевёл Коран? Да, отвечаю, я. Тогда они протянули мне тетрадку, в которой записаны 98 поправок к тексту перевода. Выяснилось, что мои гости посвятили жизнь изучению Корана. Они внимательно прочитали вариант на адыгском языке и нашли там ряд неточностей и несоответствий. Я, конечно же, с благодарностью принял их правки, внёс в текст. А потом уже его издали в Дамаске. И сейчас используют в наших мечетях.

Но, повторюсь, я не религиозный человек. Однако понимаю, что всё равно каждому из нас необходима вера. Поэтому нельзя вмешиваться в душу народа, как это в своё время делали коммунисты, нельзя трогать религию. Тем более что у нас у всех один бог.

К слову, в пятидесятые годы, во время учёбы в литературном институте, я как-то пошёл на Кузнецкий мост, где был маленький базарчик, и нашёл там Библию. Купил, прочитал, потом приобрёл Коран, и тоже прочитал. И убедился, что ничего плохого в священных книгах разных конфессий нет. Там много идей, которые и сегодня актуальны: про свободу слова, про добро, равенство людей. Всё оттуда. При этом ни Библия, ни Коран не содержат ничего, что настраивало бы людей разной веры друг против друга. Нет призывов к джихаду или крестовым походам. Печально, что, ссылаясь на священные тексты, человечество толкают к катастрофе, которая может перемолоть народы, разрушить все основы.

— И что же делать?

— Нужно быть спокойнее и терпимее друг к другу. Православный должен иметь возможность зайти в мечеть, поговорить с теми, кто исповедует ислам, чтобы понять их. Так же как и мусульманин может прийти в церковь, пообщаться со священником и прихожанами. Главное — уважать иные обычаи, вести себя корректно. При этом важно осознать: никогда религии не будут смешиваться! Это как комната, в которой мы сидим. У неё четыре угла, и их нельзя свести вместе, потому что иначе строение рухнет!

Благородство большой души

— Давайте теперь поговорим о причине, по которой вы приехали в Красноярск. Ведь вы здесь по приглашению Хазрета Меджидовича Совмена. Что можете сказать о нашем известном меценате?

— То, что это абсолютно уникальный человек, обладающий потрясающим благородством и большой душой! Когда я попал в построенный им дом-лицей, я сказал про себя: вот это настоящий рай для детей. Одно то, что он для них сделал, — просто невероятный поступок.

— Да, неслучайно воспитанники его очень любят и искренне называют своим папой.

— Конечно, каждому ребёнку нужны родители, близкие люди, семья. И Хазрет Меджидович старается сделать всё, чтобы эти дети не чувствовали себя в жизни одинокими. Общаясь с ребятами, я сказал: “Вы — братья и сёстры. У вас есть отец, который для вас готов на многое. Не забывайте друг друга, а также его. Даже когда уйдёте отсюда в большую жизнь”.

Но строительство и постоянная поддержка дома-лицея — далеко не единственный благородный поступок Хазрета Меджидовича. Сколько он делает для людей! Да кто из наших олигархов вкладывал столько в развитие города, в помощь конкретным людям?

И это богатство он реально сам заработал, не “прихватизировал” что-то, а вложил свой труд, пот и кровь!

— Его судьба действительно удивительная.

— Я не буду рассказывать биографию Хазрета Меджидовича. Есть замечательная книга о его пути “Дорогами Земли”, автором которой стала великолепная Елена Петровна Еханина.

На самом деле это долгожданное издание, в том числе и для меня. Я ему давно говорил, что надо о себе оставлять память. Необходимо издать биографию. Он мне отвечал: “Напиши”. Но я отказался, потому что не считаю себя публицистом. Я пишу романы, создаю художественные образы. А над биографическими изданиями должны работать те, кто обладает бойким пером. Публицисты, журналисты. И, повторюсь, Елена Петровна блестяще с этим стравилась!

— Можно узнать, как вы познакомились с Хазретом Меджидовичем?

— Очень просто. Я много слышал о нём. Мы такой народ: друг друга хорошо знаем. Поэтому у нас всё общее: и радости, и беды. И трудности всем аулом преодолеваем, и весельем делимся со всеми. Так у нас на Кавказе принято. Так вот, я знал, что есть такой человек — Хазрет Меджидович Совмен. А потом я случайно оказался с ним в одном аэропорту в Краснодаре. И там познакомились, поговорили. Он оказался очень душевным, открытым и простым. В самолёте тоже общались, а по прилёте расстались. И неожиданно через месяц звонок от него с вопросом, что я пишу. Я рассказал про новый роман. Потом со мной связалась по его поручению какая-то женщина. Куда, говорит, мне перечислить деньги на издание вашего нового романа. Конечно, я средства сам принять не мог, но сказал, что есть типография, куда их можно направить. Так и увидела свет моя книга.

Хазрет Меджидович помог снять и художественный фильм по моему роману “Графиня Аиссе”. Он уже прошёл прокат. Вы знаете, что такое люди киноискусства? Не дай бог с ними дело иметь! Но картина действительно удалась, и всё благодаря меценату.

Кто его заставляет это делать? Да никто! Я не раз слышал, как Хазрет Меджидович говорит, что нажил всё, получая из недр земли. А теперь должен это вернуть. И возвращает!

Досье

Исхак Шумафович МАШБАШ

адыгский поэт, прозаик, автор более 90 книг, которые переведены на многие языки мира, и многих песен, ставших народными.

Дата рождения: 28 мая 1930 года, аул Урупский Краснодарского края.

Образование: Адыгейский педколледж имени Х. Андрухаева, Литературный институт имени М. Горького, отделение работников печати, телевидения и радиовещания Высшей партийной школы при ЦК КПСС.

Звания и награды: Герой Труда Российской Федерации; кавалер орденов “За заслуги перед Отечеством” II, III, IV степени; народный писатель Адыгеи, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии; лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького, Государственной премии СССР, Государственной премии Республики Адыгея, Международной премии имени М. А. Шолохова в области литературы и искусства.