Операция машинного доения

Все это немного напоминает поливание из шланга колоссальной неразорвавшейся авиабомбы — на ВАЗе трудятся около 200 тысяч человек — и оставить их без средств равносильно ситуации двадцатилетней давности, когда взбунтовались кемеровские шахтеры. Между прочим, если приплюсовать сюда и смежников автосборочного гиганта, Москва уже влила в Тольятти свыше триллиона. Теперь мы с вами ожидаем, что “Лада Приора”, например, догонит по ходовым качествам “Хонду” или “Тойоту”: 12 миллиардов на улучшение модельного ряда — это рекорд бюджетной поддержки стратегии частного машиностроительного предприятия.

В крае масштабы меньше, но машиностроительный комплекс тоже имеется, и, как сказал на конференции Красноярского регионального отделения Союза машиностроителей России (КРО СМР) министр промышленности и энергетики Денис Пашков, отрасль приоритетна для экономики края — вместе с сырьем она составляет две трети валового регионального продукта. Летом власти приняли закон о поддержке машиностроения. “Мы помогли нескольким крупным заводам, — сказал министр, — и буквально на подходе Красмаш и Сибтяжмаш. Что касается последнего предприятия, известного на востоке континента крупными кранами, тут вроде вопросов нет, но почему край вознамерился поддержать ракетного гиганта? Ответ на этот вопрос отпал сразу, когда обнародовали общую сумму летнего закона — 500 миллионов рублей. А несколько лет назад, будучи на Красмаше, министр обороны Иванов говорил, что гособоронзаказ для этого “почтового ящика” самый крупный в крае — пять миллиардов. Вот это, видимо, ракеты и есть. Очевидно, регион потратит собственные бюджетные средства на сектор диверсификации и трудоустройство уволенных.

Мы с вами слышали, что машиностроение края оказалось в числе самых пострадавших от кризиса. Но показатели, приведенные профессионалами, приводят не то чтобы в ужас, а помогают понять глубину трагедии, в которую кризис загнал системную сферу экономики.

Например, как сообщил “Городским новостям” заместитель председателя КРО СМР Андрей Шаров, уровень падения производства в малом и среднем машиностроительном бизнесе составил 50—70 процентов за минувший год. По его мнению, в отрасли необходимо срочно консолидировать силы — время непростое. “В кризис рушатся и предприятия, и конкретные проекты, поэтому следует выходить на диалог с властью, которая, как я надеюсь, поможет машиностроителям в реализации как своих, так и чужих проектов, станет координатором”, — отметил зампред.

За год кризиса малый сегмент краевой отрасли пострадал так сильно вот почему: крупные финансово-промышленные группы резко сократили затраты на обновление оборудования и плановый ремонт. Это прежде всего относится к сервисным заводам таких гигантских корпораций, как РУСАЛ, Ачинский глиноземный комбинат, “Ванкорнефть” и всех тех, кто обслуживает естественные монополии. И, конечно же, тех, кто работал с энергетиками, потому что искрящиеся титаны индустрии заметно срезали все возможные расходы.

— О крупных красноярских потерях читателям вашей газеты и без меня, наверное, известно. Это “Бирюса”, которая сократила сразу целый цех, это и кризисные симптомы на Красмаше, Крастяжмаше, Сибтяжмаше, радиозаводе. А Дивногорский завод автоматов, который закрыл практически два цеха? Поэтому я бы выделил три направления спасения отрасли: техническое перевооружение предприятий — без него мы не выйдем на конкурентный рынок; кадровая подготовка; наконец, речь идет о создании новой продукции красноярской марки. Раньше она славилась, а сейчас сократила свое присутствие на рынках Сибири и России, — резюмировал Андрей Шаров.

Между тем в части “сервисного кризиса” с ним не согласен министр Денис Пашков. По его словам, машиностроение “действительно пострадало, но не потеряло потенциал”:

— Уровень заказов от Роснефти для освоения Ванкорского месторождения показывает, что доля красноярских машиностроителей, выигрывающих конкурсы, растет и сейчас достигло 45 процентов всего объема делового партнерства. Говоря о государственной поддержке отрасли, могу еще заметить, что только в этом году из Фонда содействия ЖКХ было перечислено 2 миллиарда рублей — это тоже говорит о стимуляции машиностроительного комплекса.

Владимир Казаков, заместитель директора политехнического института СФУ по научной работе, так прокомментировал нашей газете ситуацию в отрасли:

— В крае машиностроение имеет огромный потенциал, но, к сожалению, по ряду причин оно находится в достаточно тяжелом положении. Это связано и с общемировыми тенденциями, и с теми процессами, которые шли в нашей стране в последнее время. В 90-е годы многое просто потеряно безвозвратно — и в качестве подготовки продукта, и в смысле подготовки специалистов. Вот чтобы выработать рекомендации по преломлению этой ситуации, и собирается так называемый кластер машиностроения. Наш потенциал базируется еще на тех предприятиях, которые были созданы во времена СССР. Но направления будут определять новые проекты — это и Ванкор, и Богучанская ГЭС, и методика восстановления потерянного. Нужно просто скоординировать эти действия. Что в краевой машиностроительной отрасли может “вытащить” коллективы? Необходимо, конечно, вкладывать серьезные средства в инновации и высокие технологии, но у нас уже есть сферы, находящиеся вне конкуренции в России. Это лесное машиностроение, радиотехника, оборонное производство Красмаша, спутники НПО ПМ…

О кадровой проблеме в столь технологичной отрасли, как машиностроение, говорят все больше. Это свидетельствует вот о чем: когда наши сырьевые заводы перейдут на новые технологии, а деваться от этого им просто будет некуда — рынок идет вперед, — квалифицированных специалистов придется, наверное, или завозить из-за границы, или экстренно готовить здесь же. В СФУ, других институтах поневоле ожидается более тесная интеграция науки и производства.

Но самое интересное, что пришлось услышать от машиностроителей: оказывается, в регионе действует программа развития машиностроения до 2020 года. До прошлого года она успешно развивалась. Но затем, когда добывающие предприятия снизили инвестиционную активность, отрасль начала заваливаться набок. Там она, фигурально выражаясь, сейчас и лежит. Пока “инвестиции не поднимутся”. Но к технологичным товарам Красноярского края инвесторы особого интереса пока не проявляют (может, счастливым исключением остается новый лесной комплекс). Мы в замкнутом круге? Пока да.