Человек за портом

Отчасти приватизация-3 является вынужденной мерой в условиях триллионного дефицита государственного бюджета, деньги чиновникам приходится выскребать, как говорится, по сусекам. Однако региональные эксперты оценивают задумку Кремля неоднозначно. Признавая, что частные инвесторы покроют небольшую часть огромного дефицита, они напоминают, например, о залоговых аукционах 14-летней давности: тогда нефтяные и металлургические корпорации попали в руки банкиров за не совсем, мягко говоря, адекватные суммы. В итоге мы до сих пор расхлебываем этот экономический борщ с перчиком — цены внутреннего рынка, особенно бензиновые, больно бьют по карманам населения. В России постоянно срабатывает одно и то же странное “правило пенок”. Какой аукцион или тендер ни возьми, результат одинаков: инвестор старается снять как можно больше прибыли, избавляясь от непрофильных социальных объектов или вообще сокращая (оптимизируя) персонал. Не упоминаю уже об оффшорных зонах… А затем бюджет опять недосчитывается налогов от прибылей или зарплаты, потому что народу трудно справляться с ценовой политикой олигархии. И экономика ходит, как лошадь в цирке, по кругу. Станет ли исключением третий вал приватизации?

Уже известно, что в программу 2010 года включены 250 унитарных государственных предприятий и 449 акционерных обществ — из них, к слову, железной метлой выметут последние государственные пакеты. В Министерстве экономического развития комментируют будущую распродажу ценных бумаг так: полтора десятка компаний, предназначенных к частному закланию, — стратегические, и их приватизация должна быть одобрена отдельным указом президента России.

О том, какую бумагу подпишет Дмитрий Медведев, не знает пока никто. Исходные же данные для распродажи таковы: 45—50 процентов всего имущества принадлежит государству, причем федеральная доля — всего 25 процентов. Чиновники Минэкономразвития признают, что участие казенных директоров в капитале резко выросло за период кризиса, а мы помним, как на Красноярском экономическом форуме в 2008 году против этого резко высказывался будущий президент. Следовательно, шансы на утверждение приватизационного плана высоки.

По информации чиновников, в списке предназначенных к продаже стратегических компаний — 13,1 процента компании “Росгосстрах” и 25 процентов минус одна акция судоходной компании “Совкомфлот”, а также пять пароходств — Мурманское, Волжское, Северо-Западное, Енисейское и Сахалинское. Также в списке четыре порта — Новороссийский, Мурманский, Ванино и Туапсе — и три аэропорта — Анапа, екатеринбургский Кольцово и новосибирский Толмачево. При этом в списке нет ни госбанков, ни железной дороги, ни нефтегазовых компаний. Заметим, что наш сосед Китай, начиная грандиозную инвестиционную программу перехода к “рыночному социализму”, сразу запретил трогать все месторождения, коммуникации и, разумеется, оборонную отрасль. И сейчас его экономика развивается даже в период кризиса. Наши же стратегические предприятия попали под гребенку “разгосударствления” еще в девяностые под сурдинку “диверсификации”, а реально — уничтожения военного потенциала. Вот ракеты и падают сейчас где попало. Между прочим, и сегодня около 80 процентов объектов в перечне стратегических предприятий являются заводами военно-промышленного комплекса. Видимо, чисто номинально…

Но сначала необходимо разобраться, что входит в понятие “российский стратегический объект”. Это не смешно, но твердого законодательного определения нет до сих пор. Есть расплывчатое “предприятия и акционерные общества, производящие продукцию оборонного назначения, а также имеющие стратегическое значение для обеспечения безопасности страны, защиты нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан (авиационные предприятия, газораспределительные организации, важнейшие научные институты и другие)”. Заместитель председателя комитета по экономической политике Законодательного собрания края Всеволод Севастьянов так относится к словам “и другие”:

— Нет жесткого порядка. Вот в крае, например, существуют запрещенные к приватизации два списка — социально значимых предприятий и объектов, не подлежащих отчуждению (бомбоубежища, например). Будь Енисейское пароходство в одном из них, мы ни за что бы не разрешили его отдать частнику, как сделали это раньше с междугородными автоперевозками. Но оно было выкуплено “Норильским никелем”, 25 с небольшим процентов осталось в собственности Федерального агентства по управлению госимуществом, и мы ничего в данном случае сделать не можем. Должен признать, что после первой приватизации красноярского судового хозяйства оно стало лучше платить налоги. Но одновременно подняло цены на пассажирские билеты. (Только за два последних года — на треть. — А. Х.).

По мнению парламентария, в случае приватизации пароходства государство может лишиться своего стратегического потенциала — жизненных коммуникаций. “Финансовая политика нового собственника может, к примеру, затруднить для северных районов доставку важных грузов”, — резюмирует Всеволод Севастьянов.

К счастью, пока все это лежит только в области предположений. Но параллельно с этой тенденцией в регионе идет переоформление авиационной отрасли — правительство края обратилось в федеральный центр с предложением объединить все аэропорты в одно предприятие, оптимизировав транспортную сеть так: сократить количество аэродромов с 21 до 15, остальные станут вертолетными площадками. Депутаты северных территорий так отреагировали на общий пакет новостей о пароходстве и авиации: “Скоро нам останется один вид транспорта — собачья упряжка”. Думаю, что этого все же не произойдет — механизм социальных компенсаций у нас разработан грамотный, его ставят в пример даже другим регионам. Огорчает другое — приказной по сути метод внедрения капитализма, и при этом неважно, с какого уровня власти он спущен.