С царем в голове

Все так же по весне вдоль этих улиц белой накипью плещет черемуховое буйство, а по оврагам гремят ручьи. И все так же, встретив здесь прохожего, знакомого или нет — не важно, — местные старожилы почтительно здороваются с ним. Это — Николаевка, здесь так принято.

Николаевка раскинулась по-сибирски широко, не стесняясь, разместившись сегодня на территориях сразу двух районов. Однако наиболее значительная ее часть, к тому же историческая, расположена в Железнодорожном районе — именно отсюда все и начиналось.

А место здесь действительно отменное — на взгорье, с которого открывается величавая панорама енисейских берегов, саянских отрогов. Николаевка, надо признать, отстраивалась здесь не первой. Именно тут, у подножья Афонтовой горы, еще в начале XIX века за чертой городской застройки тех лет появились деревянные дома соседствующего поселения. Именовалось оно Еврейской слободкой, так как жили там в основном ссыльные евреи, их дети и добровольно приехавшие родственники.

Став губернским центром, Красноярск начал быстро обрастать окраинными слободками. Вслед за Еврейской возникли Казацкая, Инвалидная, Ремесленная. “Управление Красноярское, — отмечал в своем капитальном труде “Енисейская губерния” первый губернатор Александр Петрович Степанов, — вообще придерживалось, чтобы каждое сословие строилось к одному месту, ибо дознано опытом, что в таком случае силы частные, делаясь тверже, поддерживают с лучшей удобностью целое”.

С прокладкой Транссибирской магистрали, постройкой в городе депо, железнодорожных мастерских, вокзала местом для жилого обустройства мастерового люда было избрано подножие Афонтовой горы как ближайшая территория, прилегавшая к железной дороге. Таким образом, через короткое время и возникли Алексеевская и Николаевская (Никольская) слободки. Монаршье имя слободке было присвоено в память о случившемся накануне посещении Красноярска цесаревичем Николаем — как знак верноподданнической признательности будущему государю за дарованную городу железную дорогу.

В самой же Николаевке со временем сложились свои неофициальные микрорайоны с названиями отнюдь не августейшими: Теребиловка, Таракановка, Нахаловка. Последняя состояла из землянок, жалких лачужек и была местом приюта для бродяг, беглых каторжан и прочего преступного люда.

“Возникшая еще во время постройки железной дороги из временных землянок Нахаловка долго была бельмом в глазу у городской управы, — отмечала “Сибирская жизнь” в сентябре 1906 года. — Помимо нарушения прав города на землю, Нахаловке ставилось в вину то, что она знать не хотела никаких санитарных правил, жила в грязи, отбросах и служила очагом заразных болезней. Нахаловку выдворяли судебным порядком, донимали протоколами и облавами. После гонений Нахаловка выселялась частью на другое место за Николаевской слободой”.

Слобода разрасталась стремительно. Уже в начале XX века здесь имелись своя полицейская часть, аптека, училище, базар, мелочные лавки, булочные, колбасные. Появилось и собственное кладбище с часовней.

Николаевка — это более чем столетняя история, тысячи людских судеб тех, для кого она стала малой родиной. Народ здесь испокон веку жил работящий, хозяйственный, что называется, с царем в голове. Местом для работы трудолюбивые николаевцы, как правило, выбирали предприятия, расположенные поблизости, шли работать на железную дорогу, Краслесмаш, комбайновый завод. Все эти предприятия расположены на территории Железнодорожного района, история которого по сравнению с древней Николаевкой еще только начинается. На днях район отметил свое 30-летие, но за эти годы он успел стать для жителей Николаевки по-настоящему родным. Десятки семейных николаевских династий своим трудом славили его предприятия, развивая и сам Железнодорожный район.

Много интересного о быте и жизненном укладе Николаевки может поведать Мария Федоровна Фомина, вся жизнь которой связана с этим микрорайоном. Здесь она родилась и взрослела, закончила школу, вышла замуж, перебравшись к мужу — совсем рядышком, в дом на соседней улице. В доме этом по улице Новой жизни, который сегодня со всех сторон обступили многоэтажки, она живет до сих пор.

После революции от крамольного верноподданнического названия Николаевки попытались избавиться, переименовав ее в Слободу III Интернационала. Но недаром, видимо, первоначальное монаршье имя в переводе с греческого означало “победа народа” — народ в итоге и победил. Местные жители куда охотнее продолжали именовать свою слободу не Третьим Интернационалом, а Сахалином.

— Это негласное прозвище, Сахалин, Николаевка получила в народе за свои овраги, — поясняет Мария Федоровна. — Огромный глубокий овраг, например, отделял Николаевку от Алексеевки. Все весенние воды стекали в него, место было топкое, ненадежное. Однажды с края этого обрыва даже лошадь сорвалась вниз, подмытая водой земля не выдержала. Поэтому в этом месте люди долго не строились. Лишь после войны, уже в 50-х годах здесь, по краю оврага, стали нарезать участки для строительства домов.

Ребятишкам в Николаевке всегда жилось вольготно, места для уличных игр и забав хоть отбавляй. А зимой, — конечно же, санки!

— А молодежь наша летом гуляла в парке, — рассказывает Мария Федоровна, — в своем, Николаевском, или отправлялась в городской — Центральный. Зимой отдыхали и развлекались в Карлуше, так ласково называли клуб железнодорожников им. Карла Либкнехта, который был главным центром культурной жизни для молодежи Николаевки. В Карлуше организовывали комсомольские конференции, показывали кино и, конечно же, танцы устраивали. Как без них?! А из танцев в те годы очень популярными были, помню, фокстрот и кадриль.

Память Елизаветы Баланец, ветерана комбайнового завода, заслуженного машиностроителя РСФСР, для которой Николаевка тоже стала малой родиной, хранит удивительное воспоминание.

— Во время войны меня, тогда еще совсем девчушку, — говорит она, — крестили в Николаевской церкви. В этой же церкви, кстати, потом крестились и мои дети, зять, внуки. А совсем недавно я неожиданно для себя узнала, что крестил меня не кто иной, а сам святой апостол и евангелист Лука.

Войдя как-то в храм, Елизавета Ивановна увидела икону, которой прежде здесь не было. Увидела и опешила: обращенный к ней лик был до боли знаком. Но откуда она могла знать это лицо? И тут же наплыло далекое воспоминание, детская память оказалась поразительно цепкой: сцена крещения, купель, батюшка в черном одеянии и его черты…

— То, что это был именно святой Лука, мне подтвердил удивленный моей зрительной памятью нынешний настоятель храма отец Виктор, — говорит Елизавета Ивановна, — в годы войны святой Лука был единственным священнослужителем в этой церкви, остававшейся открытой в Красноярске. Вот кто, оказывается, стал моим духовным отцом…

Словом, Николаевка для Елизаветы Ивановны, как и для многих жителей микрорайона, — это родная слобода, родная школа, завод, церковь.

— Сложно, наверное, найти красноярца, — говорит она, — кому бы не были знакомы эти песенные строки: “По Николаевке цветет черемуха, по Алексеевке цветет сирень”. Строчки эти очень точные, справедливые: наша Николаевка славилась тем, что у каждого дома обязательно имелся палисадник, море черемухи, цветов. А под черемухами хозяева непременно устанавливали лавочки — общение соседей было очень теплым, гостеприимным, несмотря на то, что послевоенные годы были для всех временем тяжелым, голодным. Жителей Николаевки отличало какое-то особое чувство — даже не соседства, а скорее братства. Такими же выросли и мы. Для нас, одноклассников, закончивших николаевскую школу, к примеру, стало традицией обязательно собираться на встречи. Такие встречи были и через 10 лет, и через 20, 30, 40. Встретились мы вновь и в прошлом году, уже спустя 54 года после выпуска: Николаевка — это навсегда.

— И сегодня жители этого микрорайона остаются дружными, сплоченными, — говорит Сергей Манкевич, начальник отдела по работе с населением и развитию общественного самоуправления администрации Железнодорожного района. — Они активно участвуют в общественной жизни района. Всегда очень много ярких и интересных идей представляют на ежегодном конкурсе на лучшее подворье. Кроме того, женщины объединились в клуб “Николаевские девчата”, активно участвуют районных выставках цветов, праздниках.

Многое меняется сегодня в Железнодорожном районе, в Николаевке. А отношение к малой родине остается у жителей слободы таким же трепетным, как и прежде.