Уронили Мишку на пол...

Совместные рейды работников районной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав и сотрудников уголовно-исполнительной инспекции Ленинского района — дело обычное. Очередной такой вечерний рейд был проведен на днях. Комиссия навестила подростков, которые осуждены к различным мерам условного наказания, проконтролировав, как они выполняют решение суда, соблюдают ли режим, посещают ли занятия, что у них происходит дома.

В рейдовом перечне дюжина адресов. Адреса самые разные, в основном представляющие окраинные массивы Ленинского района. Имена подростков тоже различны: Коля, Миша, Захар, Андрей, Дима, Маша, Алла… У каждого из них условный срок, полученный за кражу, грабеж или наркотики.

— Особыми этих ребятишек именуют, конечно, не зря, — признает главный специалист, ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав администрации Ленинского района Нина Фоменко, впрочем, тут же и вступаясь за них, “своих”, как она их называет, подростков. — Мы сделали анализ: 80 процентов ребят, состоящих на учете, — из семей, в которых оказались утраченными детско-родительские отношения. Проблема отцов и детей сегодня обозначилась очень и очень остро. 25—27 процентов ребят, кстати, в том числе и из категории особой, — из семей, в которых отчужденные отношения между самими родителями. А когда мама начинает устраивать свою собственную жизнь, а отец — свою, ребенок оказывается полусиротой при живых родителях.

Общежитие: здесь и проживает герой первой проверки, 16-летний Коля.

— Здравствуйте! Уголовно-исполнительная комиссия, — представляется открывшей дверь женщине старший инспектор уголовно-исполнительной инспекции Ленинского района Ирина Бухгамер. — Где ваш сын?

— Где-то здесь, гуляет по этажам.

— Хорошо, значит, долго нам его искать не придется, повидаемся. Можно войти, посмотреть: есть ли у Коли стол для занятий? Кстати, сами в школе бываете? Интересуетесь, как он учится, как ведет себя?

Столом Коле приходится пользоваться общим, обеденным. Из-за него, из-за стола, при появлении на пороге комиссии поднимаются и понуро направляются в коридор двое мужчин: внезапный визит явно расстроил их только начавшееся “занятие”.

Самого Колю мы тоже нашли. Без расспросов не остался и он.

Покидая общежитие, инспекторы уточняют у дежурной номер телефона вахты. Лишний звонок в их работе вовсе нелишний: поведением, соблюдением предписанного режима проживающего здесь Коли можно будет дополнительно поинтересоваться, расспросив вахтера.

Следующий адрес: ул. Глинки, 16-летний Миша.

— Там у нас такая история, — поясняет Нина Фоменко. — Парнишка, осужденный условно, проживает один. Сколько раз приезжаем с проверкой по этому адресу, дома застать не можем. Учиться он не хочет. А если обязанности, возложенные судом, должным образом не выполняются, нарушителю грозит уже не условный срок. Кстати, вопрос о замене условного наказания на реальное уголовно-исполнительной инспекцией был уже фактически решен. Мальчишку спасло то, что он угодил в больницу, серьезно повредил ногу. Казалось бы, самое время одуматься. Нет, нарушил больничный режим, сбежал из палаты.

Покинув больницу, Миша вновь уединился в своей квартире на ул. Глинки, предпочитая не отзываться ни на звонки, ни на настойчивый стук. В последний раз, чтобы сопроводить нарушителя-затворника к следователю, инспектору пришлось караулить его у двери квартиры несколько часов кряду.

— Самое нелепое — это реакция родителей, проживающих отдельно от сына в соседнем районе, — продолжает Нина Михайловна. — А вернее, никакой родительской реакции на то, что происходит, творится с мальчишкой. Сколько мы ни пробовали, так и не сумели до них достучаться. Неоднократно разговаривали с мамой, вызывали и ее, и отца на беседу к прокурору — бесполезно. Похоже, что мама остается твердо уверенной в том, что проявляет должную заботу о сыне, привозя ему продукты. Да разве в данной ситуации в продуктах дело?! Старший сын в этой семье отбывает срок, печально, но вскоре к нему, судя по всему, присоединится и младший…

Вечерней встречи с Мишей не состоялось и на этот раз: “нехорошая” квартира ответила на визит комиссии упорным молчанием.

— Сейчас почти девять, — уточняет старший инспектор отдела по делам несовершеннолетних ОМ © 4 майор милиции Оксана Медведева. — До контрольного срока ограничения по времени нашему парню остается час. В конце рейда придется наведаться сюда еще раз, убедиться: появится ли он дома.

Петляя по вечерним улицам, наш микроавтобус спешит по очередному адресу.

— Здравствуйте, комиссия. Дочь дома?

17-летняя Маша, как оказалось, в школе. Не удивляйтесь: в столь поздний час тоже есть занятия, правда, в школе вечерней. К тому же, как уверила Машина мама, дочь позвонила, предупредив, что немного задержится: “Она у меня в самодеятельности участвует, а сегодня репетиция: девчата в школе готовят танцевальный номер к 23 февраля”.

И снова мы в пути. Очередной адрес, вопросы, один из которых, честно говоря, несколько удивил.

— Помнишь о моем домашнем задании, курильщик? Успел выполнить? — обращается к
15-летнему Захару старший инспектор Оксана Медведева.

Оказалось, что персональным домашним заданием для паренька был реферат “Действие табака на организм человека”.

— Почти готов, — звучит в ответ, а в качестве подтверждения демонстрируется черновик.

Не только вопросы задают члены инспекционной комиссии, но и дают полезные жизненные советы. Как, например, 17-летней Алле, которой были продиктованы адрес и телефоны кризисного центра “Доверие” и настоятельно порекомендовано обязательно обратиться к специалисту-психологу.

— Теперь два профессиональных врача работают и в самой нашей районной комиссии по делам несовершеннолетних, — говорит Нина Фоменко. — Помощь их просто неоценима. В лице врачей появились защитники, которые тоже отстаивают право ребятишек иметь свою точку зрения, свое мнение. У нас же как порой бывает: поставили на ребенка штамп — “трудный” и махнули на него рукой. Беседую с директором школы, который откровенно заявляет: да этот парень шизофреник, у него же это на лице написано. Я, естественно, негодую: простите, у вас что, медицинское образование? Почему вы ставите такой страшный диагноз? И тут в беседу вступает мужчина, наш доктор, спокойно и рассудительно заявляющий: “Я, как специалист, могу вас авторитетно заверить, что у этого мальчика никаких психических отклонений нет. Это возраст, подросток попросту самоутверждается. И наша с вами задача — помочь ему в этом”.

Им, попавшим в категорию особых, всего по 15—17 лет. Их окружаем мы: родители, родственники, педагоги, соседи… В каждой давшей трещину судьбе ребенка, подростка обязательно виновны мы, взрослые. Латать эти трещины приходится тоже взрослым, но уже совсем иной специализации. Инспекторам, психологам, работникам комиссий по делам несовершеннолетних. По делам, которые еще можно исправить, не дав стать им тюремными.