Рождение “доброй науки”

Россия является первой страной в мире, где зародились ветеринарные школы. Важную роль в этом сыграли правительственные реформы Петра I (1682—1725) в области промышленности, сельского хозяйства, военного дела, науки и культуры. Большое внимание царь уделял развитию коневодства (при нем началась интенсивная организация конных заводов), тонкорунного овцеводства (была разработана царская инструкция по содержанию овец), созданию новых пород крупного рогатого скота.Петр I принял меры к подготовке специалистов по ветеринарии, которую называл “доброю наукой”. В 1733 году под Москвой при Хорошевском конном заводе была создана школа-интернат. А при Главной конюшенной канцелярии в 1733 г. была организована школа-пансионат. Принимали в эти школы грамотных детей в возрасте от шести до 15 лет. Обучение длилось пять лет и включало такие предметы, как латинский язык (а в Хорошевской и немецкий), арифметика, геометрия, русский язык и др.

После окончания конюшенной школы самых лучших учеников (“кои в науке понятнее”) направляли в школу Спасского духовного монастыря в Москве, где они изучали латинский язык и лечебные травы. Затем следовало распределение по конным заводам, где они под руководством коновалов в течение трех лет осваивали теоретические и практические основы ветеринарии и ковочного дела. После такого длительного обучения ученики подвергались экзаменации, которую проводила комиссия, назначаемая Главной дворцовой конюшенной канцелярией. Проверялось умение диагностировать наружные и внутренние болезни, изготавливать подковы, расчищать копыта, пускать кровь, готовить лекарства и правильно их применять. В зависимости от результатов экзамена учеников аттестовали как “Коновал-мастер” или “Коновальный подмастерье”.

Следует отметить, что в России XVIII веке уровень обучения будущих ветеринаров был несравненно выше, чем во Франции, где первая ветеринарная школа была открыта в 1762 году. Во Франции во второй половине XVIII — начале ХIХ века в ветеринарные школы принимали малограмотных людей, низкой культуры, лишь физически развитых, а саму ветеринарию отождествляли с учением о ковке. В России же обращали значительное внимание на общеобразовательную подготовку, а специальные знания ветеринарных специалистов носили разносторонний характер. И. С. Андреевский, проректор Московского университета, писал о ветеринарном специалисте в 1795 году: “Умение читать и писать для него не довольно, а нужно ему знать... конскую анатомию, физиологию, патологию, терапию, материю медицинскую, фармацию, которые служат основанием практики, хирургию, к которой принадлежат операции и разных родов раны; несколько ботаники; нужно при этом знать вес и меру как аптекарскую, так и гражданскую, которые нужны при употреблении лекарств”. Сравним с высказыванием Буржела, основателя Лионской и Альфордской ветеринарных школ: “Мы принимаем только людей, предназначенных кузнечному делу, и все поступающие в школу должны выполнять любую работу в кузнице, пока они не станут сильны в той части. Никаких хирургов, никаких медиков. Мы выбираем предпочтительно детей невежественных и простых сыновей кузнецов, и которые бы умели читать и писать”.

То есть можно уверенно говорить о европейском приоритете России в постановке ветеринарного образования.