Николай Коваленко: “За нашими улыбками — тяжелый кропотливый труд”

Накануне юбилея компании Николай Федорович, вспоминая прошедшие 20 лет, не раз задумывался о том, что успех все эти годы зависел от профессионализма коллектива, следования своим целям, труду на благо города и еще чего-то, что никогда не зависело от человеческой воли, но так часто приходило на помощь.

— Николай Федорович, заниматься реставрацией памятников культурного наследия вы начали 20 лет назад, когда мысли были больше о выживании, а не о высокой культуре. Не страшно было начинать?

— Да, это был трудный момент, когда рушились строительные организации, со всей отраслью, да и с самой жизнью, в стране творилось что-то непонятное. Но, оглядываясь назад, понимаю, что к этому нас привела сама судьба. В те времена я занимался немного другой деятельностью — был заместителем управляющего треста при “Красноярскгражданстрое”. Строительство, капитальный ремонт объектов здравоохранения и социального назначения — в общем, решали серьезные городские задачи. И в то же время при управлении культуры был небольшой участок реставрации, но поскольку денег не было, то специалисты искали подработку и понемногу занимались кто чем. Тогда-то мне и предложили организовать новое дело — негосударственное предприятие “Реставрация”. Из уютного кабинета в тресте я пришел в здание, где были лишь разрушенные стены, без окон и дверей. Все спрашивали, зачем мне менять хорошую работу на невесть что. А мне понравилась идея — реставрировать исторические здания. Это связано с детскими воспоминаниями о Ленинграде, об Эрмитаже, Екатерининском дворце. Тем более что объем был большой, появилось какое-то финансирование со стороны Центра охраны памятников, готовые проекты. А уж опыта в строительном деле на тот момент мне хватало — за плечами Норильск и КАТЭК.

— Первые отреставрированные объекты запомнились?

— Конечно! Думаю, что наша первая работа запомнилась всем красноярцам — я говорю о начале реставрации Литературного музея в 1990 году. Он представлял собой полусгоревшее, ушедшее под землю здание. Нам пришлось его поднимать на полметра вверх, ставить на фундамент. Потом меняли венцы, деревянные перекрытия, которые к тому моменту совсем сгнили. Затем началась самая интересная творческая работа — резной декор, подбор мелких элементов, восстановление дверей. Четыре года мы трудились на этом объекте, сроки связаны и с недостаточным финансированием, и с трудоемкими работами: только под хранилище вручную пришлось выкопать около тысячи кубов земли. Что интересно, мы делали все — начиная с проекта и заканчивая выбором мебели и штор. Параллельно занимались ремонтом своего здания. Учились реставрировать сгнившую кирпичную кладку, чтобы она выглядела как столетняя, крошили кирпичи, пробовали смешивать разные составы. Тогда-то дело нас захватило полностью. Хотя было страшно: во-первых, начинать работать самостоятельно без государства. Во-вторых, сейчас любые строительные материалы доступны, только деньги плати. А тогда все было фондовым, приходилось подключать старые связи, договариваться, чтобы хоть что-то раздобыть. Радовались каждой победе.

Следующий объект — здание педагогического училища им. А. М. Горького на ул. Урицкого. Пришли туда и увидели, что стены обшиты каким-то войлоком, фанерованной плитой, все выглядело мрачным, а классы похожи на склады. И девушки какие-то угрюмые ходили — в штанах “Адидас”, кроссовках и кожаных куртках. За полтора года мы отреставрировали фойе, актовый зал, классы. И когда повесили шторы, картины, увидели, как архитектура, восстановленное светлое пространство, меняет людей — сразу же в коридорах появились молодые улыбающиеся девчонки в платьях и сапожках. Через год-два мы вели одновременно с десяток таких объектов, задействовали до тысячи рабочих. К нам даже очередь из специалистов выстраивалась.

— Мастерство в реставрационных работах нарабатывалось с опытом, все познавалось “в бою”?

— У нас сразу подобралась команда хороших специалистов с золотыми руками. Но, конечно, все приходилось познавать самим, а порой даже изобретать. Специально на несколько лет ставили на гашение известковые растворы, так же долго вылеживался кедр, предназначенный для изготовления иконостасов. Раньше при реставрации старались все делать из тех же или похожих материалов. Помимо столярного производства у нас был реставрационный цех. Мастера восстанавливали мебель, бронзовые изделия, люстры, резные элементы. Это были настоящие мастера-реставраторы: А. И. Андреев, М. И. Смирнов, Ю. Н. Шиянов. Сейчас все намного проще — требования изменились, да и материалы стали хорошего качества, с ними работать легче.

— А сложные объекты, над которыми пришлось голову поломать, встречались?

— В плане технологии — нет. Даже восстановление тяжелейшего объекта — разгромленной Благовещенской церкви — оказалось под силу нашим мастерам. Ее высота 54 метра, метров 30 сверху было разрушено. Пришлось поднимать колокольню, купольную часть, усиливать фундамент, заменять все полы, укрепления, своды. За восемь лет при поддержке руководства города и края мы церковь восстановили. Было, знаете, такое особое ощущение, что отдаем некий долг: реставрируем то, что разрушили наши деды-прадеды. А если говорить о сложностях, то они были в другом. Взять, к примеру, Спасский монастырь в Енисейске. Проектная документация была готова давно, и много раз говорилось о его восстановлении. Все губернаторы любили приезжать в одно из самых духовных мест в крае — намоленный храм с трехсотлетней историей. А подступиться к его реставрации никак не удавалось. Мы за свои средства восстановили некоторые корпуса — келейный, трапезную, придел Иоанна Богослова, укрепили своды. Сейчас там снова ведутся восстановительные работы. Видимо, время еще не пришло, чтобы все реализовалось. А вот строительство церкви Святого Луки у Красноярской железнодорожной больницы сразу пошло легко. От проекта до установки иконостаса и расставления утвари прошло 22 месяца. Хотя и финансирования не хватало, но как-то, видимо, все сильно захотели, чтобы этот храм появился. Точно так же построили часовню около здания УВД Красноярска на набережной. Все делалось на пожертвования милиционеров, но мы даже деньги за свою работу не стали брать. И опять все получилось быстро. Так что сложно только тогда, когда какие-то от нас не зависящие силы не позволяют подступиться к объекту.

— Вы столько лет отработали со старинными зданиями, как относитесь к тому, чтобы они восстанавливались бизнесменами и потом передавались им в собственность?

— Это один из выходов из сложившейся ситуации. Во всем мире возрождение разрушенных памятников происходит как раз за счет капитализации зданий. Предприниматели реставрируют памятники культуры, потом они остаются в собственности бизнеса. Естественно, при этом подписывается охранное свидетельство, и новый собственник должен выполнять все гарантии по сохранению объекта. Сейчас и в России законы поворачиваются в эту сторону, хотя раньше было сильное недоверие к бизнесу. Однако даже в Красноярске есть примеры успешного восстановления зданий и потом их бережного использования: магазин “Париж”, здания на пр. Мира и ул. Каратанова и даже наше здание, в котором мы уже 20 лет находимся. Если не заинтересовать бизнес в сохранении культурно-исторического богатства, то можно просто потерять множество памятников, так как государство одно просто не в состоянии профинансировать все объекты, подлежащие восстановлению, а затем еще и содержать их.

— При выборе объекта реставрации важен ли финансовый вопрос?

— Конечно. Но важнее то, что благодаря поддержке и пониманию как региональных, так и городских властей удалось сохранить около ста объектов по всему краю, представляющих собой культурную ценность. И многие из них не просто восстановлены, но и функционируют: стали домами культуры, молодежными центрами, не говоря уже о появлении в деревнях храмов. Что такое город — история, природа и люди. Не будет сохраняться история, наверное, и люди будут другими, не такими духовно богатыми. Мы сейчас восстанавливаем Частоостровскую церковь. В прошлом году сделали тепловой контур, там появился батюшка, люди заходят, детей и внуков водят. Жители гордятся теперь, что у них в селе такая красота появилась. А сколько еще объектов по краю ждут, пока им придут на помощь!

— Если говорить о сегодняшнем дне, как изменилась компания? Как пережили непростые последние два года?

— С 2005 года мы изменили профиль своей деятельности и стали основное внимание уделять жилищному строительству. Хотя и реставрационные работы не оставляем — ведем ряд объектов. Между тем уже построены жилые дома и в Центральном, Октябрьском и Свердловском районах. В декабре этого года сдаем жилой комплекс “Альбатрос” в Студгородке. Реализация этого проекта дала нам бесценный опыт. Потому что мы почти одновременно делали проектную документацию, занимались расселением людей и сносом ветхого жилья. Сейчас занимаемся масштабным жилым комплексом “На Киренского”, есть и другие объекты, так что на ближайшие пять лет планы сформированы. Как только мы вплотную занялись возведением жилья, у нас появились свои почитатели и оппоненты. В кризисное время мы старались не нарушать наших обязательств, продолжали строить дома, хотя было непросто. Искали различные способы выполнить свои обязательства, прорабатывали различные схемы с поставщиками, субподрядчиками, партнерами. И в итоге выстояли, удержались на плаву. Пока легче не стало, но сейчас уже все понимают, как работать в новых условиях. И можно сказать, что мы — все, кто трудится в строительной отрасли, — даже сплотились, стали дружнее.

— То есть в будущее смотрите с оптимизмом?

— С реальным оптимизмом, оправданным самой жизнью. Пока есть интересные проекты, пока есть над чем трудиться, все хорошо. Впереди — новые сложные задачи: нужно будет продолжать расселение людей и снос ветхого жилья для возведения комплекса “На Киренского”. Можно было выбрать место и попроще, но нам важна площадка, атмосфера: тихий район, берег Енисея, рядом университет. И инвесторов привлекает наш подход. Через несколько лет тут появится развязка с выходом на мост, и это станет одним из самых привлекательных жилых мест Красноярска. Да еще и со свежим лесным воздухом. Так что перспектива есть. Мы даже на свой юбилей хотели устроить тихий праздник, а потом посчитали, сколько у нас друзей и партнеров, оценили, какой объем работ по краю удалось сделать за два десятка лет, подумали, сколько благодарностей хочется высказать людям, и решили отпраздновать этот день как следует. Трудности были, есть и будут, и строительный бизнес — один из самых непростых.

И хотя мы всегда улыбаемся, но за улыбками стоит тяжелый кропотливый труд.